Именно в этот момент Чарли вышел из магазина с большим мешком денег. По плану мешок с деньгами нужно было положить у котелка, где его бы приняли за имущество Армии Спасения. По плану Чарли должен был раствориться в ночи без награбленного. По плану Глухой должен был подождать пять минут, взять мешок и уйти с ним прочь. Так было по плану. Пока пуэрториканец не врезался в Чарли, выходящего из магазина. И мешок не упал на тротуар. И пластиковые пакеты на молнии не рассыпались под ногами. И толпа не решила, что это Санта раздает деньги к Рождеству. И коп не подумал, что Санта – гребанный вор. Толпа метнулась к деньгам, разбросанным по тротуару. «Стой, не то пристрелю!» – заорал коп на Санту. Толпа решила, что он велит им прекратить поднимать деньги. «Пошел нахер, свинья!» – заорала толпа. К тому времени пуэрториканец пробежал полквартала. В руке Санты внезапно появилось оружие. Глухой лишь моргнуть успел, как полицейский выстрелил в Чарли. Чарли приземлил свои булки на тротуар, пуля попала ему в правое плечо. Какая-то леди швырнула десять центов в котелок Армии Спасения. «Боже благослови!», – сказал Глухой. «Спи в небе-е-е-сном по-о-окое», – проорал кассетник, – «небе-е-есном покое…» «Вот дерьмо!», – подумал Глухой. И растаял в толпе Глава 11 Ни Карелле, ни Брауну не хотелось работать на Рождество. Оба сознательно решили работать в смену с «четырех-до-полуночи» в канун Рождества так, чтобы у них получилось провести праздничный день в кругу своих семей. Но примерно в семь вечера человек по имени Чарли Хенкинс опрометчиво ограбил супермаркет Грубера и при этом убил двух женщин. У Кареллы с Брауном перехватило дыхание, когда позвонил какой-то безумный патрульный и сказал, что он только что подстрелил Санту. Официально дело закреплялось за ними, и вот почему в десять часов рождественского утра они проводили допрос Хенкинса в палате Больницы Святого Иуды. «Я невинная жертва», – сказал Хенкинс. Браун подумал, что он и в самом деле выглядел невинно. В белой больничной пижаме, с перевязанным плечом, мигающими голубыми глазами, округлым брюшком под одеялом он напоминал старого Святого Николая без бороды, прилегшего для долгой зимней спячки. – Это другой Санта Клаус сделал, – сказал Хенкинс – Какой такой «другой Санта Клаус»? – не понял Карелла – Артур Дритс, – ответил Хенкинс. Карелла посмотрел на Брауна. – Давай-ка проясним один момент, – сказал Карелла. – Я невинная жертва, – снова сказал Хенкинс. – Чем ты занимался в наряде Санта Клауса? – спросил Карелла. – Я направлялся в сиротский приют, чтобы сделать детишкам сюрприз. – Какой сиротский приют? – спросил Браун. – У нас там нет никаких приютов для сирот. – Я думал, что там есть такой приют. – Ты шел с оружием в приют? – Пушка не моя, офицеры, – сказал Хенкинс. – А чья? – Санты, – сказал Хенкинс. – Другого Санты. – Давай-ка проясним один момент, – снова сказал Карелла. В этот раз он опять испытывал затруднения с ясностью. Он знал только, что Хенкинс вышел из магазина Грубера с мешком, набитым пакетами на молнии, в которых по подсчетам, сделанным перед передачей денег в канцелярию, было восемьсот тысяч двести пятьдесят два доллара наличными и множество персональных чеков. У Хенкинса было оружие – идентифицированное и помеченное как револьвер 32 калибра модели «Смит и Вессон Регьюлейшн Полис». Подходящий к револьверу глушитель был найден в офисе кассира у тела одной из жертв, женщины по имени Хелен Руджиеро, у которой в сумочке случайно обнаружилось четыре пакетика с марихуаной. Патрульный прокричал дежурное предупреждение и подстрелил Хенкинса. Теперь патрульный находился в штаб-квартире в центре города, где заполнял бумаги с пояснениями того, почему он, во-первых, достал свой служебный револьвер, а, во-вторых, зачем открыл огонь. – Дайте мне все объяснить, – сказал Хенкинс. Браун знал, что Чарли собирается бессовестно лгать. – Я зашел в супермаркет Грубера, чтобы воспользоваться удобствами. – Какими удобствами? – Я поднялся на шестой этаж, чтобы отлить. – А потом? – Столкнулся с Дритсом в мужском туалете. – Артуром Дритсом. – Артуром Дритсом, с которым мы давно знакомы. – Ага, продолжай, – сказал Браун. – Дритс был одет как Санта Клаус. И к тому же у него была пушка, которую вы приписываете мне. – А как оружие оказалось у тебя? – Дритс мне отдал его. – Зачем? – Он сказал «Счастливого Рождества», и вручил мне его. – А ты взял. – Это был подарок. – Поэтому, когда ты вышел из магазина, у тебя было оружие… – Именно. – И ты вытащил его. – Только для того, чтобы отдать его офицеру полиции, потому как к тому времени у меня появился подозрения. – Какого рода подозрения? – Кто знает, может, эта пушка замешана в каком-то преступлении? – Да, действительно, кто знает? – сказал Браун.