– Откуда у тебя взялся мешок с деньгами? – спросил Карелла. – Он был у пуэрториканца. – Какого пуэрториканца? – Того, что торговал наручными часами. В мешке он держал свои часы. Когда он бросил мне мешок, часы и деньги высыпались из него. – Выходит, что оружие принадлежало Дритсу, а мешок – пуэрториканцу. – Тебе дошло, наконец, – сказал Хенкинс. – Я невинная жертва. Карелла снова посмотрел на Брауна. – В городе много дикарей, – сказал Хенкинс. – Видели бы вы всех этих людей, дерущихся за деньги! – Он потряс головой. – И это в канун Рождества! – Давай-ка поговорим об этом персонаже, Артуре Дритсе, – сказал Браун. – Да, сэр, – сказал Хенкинс. – Говоришь, что он был твоим другом? – Просто знакомым, сэр, – ответил Хенкинс. Из этих «сэр» Браун понял, что докопался до чего-то важного. – Говоришь, что знаком с ним очень давно. – Да, сэр. – Как давно? – Ну, около четырех-пяти лет. – И ты случайно столкнулся с ним в мужской уборной в магазине Грубера. – Именно так все и было, сэр, – сказал Хенкинс. – Клянусь глазами своей мамы. – Не примешивай свою мать сюда, – сказал Браун. – Моя мама уже умерла, – сказал Хенкинс. – Итак, у нас два человека в офисе кассира, – сказал Браун. – Убитые из оружия, которое было у тебя в руках. – Пушка Дритса. – С кем ты познакомился очень давно. – Четыре или пять лет назад. – Где? – спросил Браун. – Что где, сэр? – Где ты с ним познакомился? – Ну, сэр, это не так уж просто вспомнить. – Попытайся. – Реально не могу сказать. Браун посмотрел на Кареллу. – Понимаешь, – подключился Карела, – мы здесь толкуем о двойном предумышленном убийстве? Плюс еще… – Дритс должно быть и убил тех двоих, – сказал Хенкинс. – Где ты познакомился с этим Дритсом? – спросил Карелла. – Если он, конечно, существует… Хенкинс задумался. – Забудь, – сказал Браун Карелле и повернулся к Хенкинсу. – Вы арестованы, мистер Хенкинс. Вы обвиняетесь в двойном убийстве и вооруженном ограблении. Согласно постановлению Высшего Суда в деле Миранда-Эскобедо… – Эй-эй, подождите минутку, – сказал Хенкинс. – Я гребанная невинная жертва в этом деле! – Это были Дритс и пуэрториканец, правильно? – спросил Карелла. – Дритс дал мне пушку. Не знаю, где пуэрториканец достал все эти деньги, за которые дрались те животные. – Где ты встретил его? – спросил Браун. – На тротуаре, на выходе из магазина. Он врезался в меня… – Не пуэрториканца! – крикнул Браун. – Дритса! Где, мать твою, ты встретил его? – Я вам сказал один раз, скажу еще. Я отливал в мужской уборной, когда Дритс… – В самый первый раз! – закричал Браун. – Где ты встретил его в самый первый раз? – Ну… – Поторопись, – сказал Браун. – Меня ждет Рождество. – В Каслвью, так годится? – сказал Хенкинс. – Ты сидел в Каслвью? – Немного. – Сколько? – Мне дали «двадцатку». – За что? – Ну… Как-то вечером мне захотелось пить. – Что это значит? – Я зашел в этот ликеро-водочный магазин. – Где? – В Калмз Поинт. – И? – Попросил у парнишки бутылку «Гордона» – И? – Он не захотел дать мне её. – И что? – Мне пришлось уговорить его. – Как ты уговаривал его? С помощью оружия? – Ну, думаю, вы могли бы назвать это оружием. – А как бы ты мог назвать это? – Думаю, что я мог бы назвать это оружием. – Как судья называл это? – Ну, оружием.