– Очень похоже. Только тогда тебе перекрывают поток крови, идущий к голове. И тогда мозг не получает пищи. Понятно? – Он приложил теплую ладонь к детской шее. Лили, молча стоявшая рядом, увидела, что в комнату вошла Доротея, и слабо помахала. Доротея наклонилась и поцеловала ее. – Доктор Лэмб, можно с вами поговорить? – сказала Доротея. Он поднял голову и печально кивнул, затем проводил детей до двери. Доктор жил в деревне почти столько же, сколько Агнес, и по-прежнему хорошо выглядел, хотя его волосы полностью поседели. У него был мальчишеский рот, а в глазах светился ум, и это ему шло. – Мисс Диксон, верно? – Он сочувственно улыбнулся. – Соболезную вашей утрате. – Я этого не помню, – сказала Лили, снова семнадцатилетняя; ее стоявший рядом на столике стакан уже опустел. – Ты и не должна, – сказал доктор, ослабляя воротничок. – Здесь жарковато, может, открыть окно? – Мне холодно, – смущенно ответила Лили. Он развел руками, показывая, что сдается. – В общем, твоя, как ты говоришь, двоюродная бабушка хотела знать все, что я мог ей сообщить об убийстве. Очень пытливая пожилая дама. – Это и мне запомнилось в ней больше всего. Вечно хотела быть в курсе всех деталей, что я учу в школе и тому подобное. – Прирожденный детектив, – кивнул доктор. – Она попросила меня прийти на семейный совет тем же вечером. «После заката», – сказала она довольно театрально. Полицейских она уже опросила и решила, что больше шансов найти разгадку в семье, среди своих. Доктор посмотрел в окно с таким выражением, словно его это слегка забавляло. – Разумеется, я считал, что приглашен туда как свидетель-эксперт. Не как подозреваемый. Родственники Агнес Мортимер стояли вдоль стены в гостиной, двое гостей – по краям. Ее сын Мэтью и его жена Лорен в центре, Вайолет и доктор Лэмб слева от них, Лили с Уильямом и садовник Рэймонд справа. Доротея повернулась к ним и начала ходить взад-вперед. – Агнес была своенравной женщиной, да к тому же скрытной, – начала Доротея. – Временами с ней бывало трудно, словно мерзлую землю роешь. Но я знаю, что ее здесь все любили. Рэймонд огляделся – посмотреть, не возразит ли кто. «Любили, как дождливый день», – подумал он. Но все промолчали, только Лорен перевела на него взгляд, и он опустил глаза, будто его застали за чем-то неприличным. – Тем не менее, – Доротея продолжила, – сегодня ее убили, в ее собственной постели наверху, хладнокровно и жестоко. Мою младшую сестру. Полицейские увезли тело на заднем сиденье неприглядной маленькой машины. Весь день они опрашивали домашних, дольше всего задержавшись на чужаке Рэймонде, но никого не арестовали и уехали перед закатом, двигаясь слаженно, как рой насекомых. – В полиции считают, что она была убита кем-то из знакомых. – Доротея посмотрела на каждого по очереди. – Мотив пока неясен, но у меня есть кое-какие подозрения. Она подняла руку с вытянутым пальцем и помахала ею перед собравшимися в абстрактном обвинительном жесте. Массивные браслеты звякнули друг о друга, превращая руку в музыкальный инструмент. – Я собрала здесь всех, кто находился неподалеку от дома во время убийства, верно? Рэймонд прокашлялся. – Не совсем, мадам. Бен Крейк слонялся сегодня по дому, я видел его. Мэтью шагнул вперед: чувство, что кого-то подозревают, побуждало действовать, – так оживляется волк, учуяв добычу. – Точно, Бен Крейк, я тоже его видел. Кто-нибудь сообщил полиции? Доротея выглядела сбитой с толку и немного раздраженной тем, что ее прервали. – Кто такой этот Бен Крейк? Вайолет достала из кармана платок и машинально обернула его вокруг пальцев. – Юноша, что живет в деревне, – ответил Мэтью. – Ходил с Вайолет в одну школу. Часто бывает здесь под разными предлогами. – Он мой друг, – тихо произнесла Вайолет. – Не тот, с кем стоит дружить. – Знаешь, он довольно приятный, – сказала Лорен, заглушив нотки надежды в голосе мужа. – Совсем не из тех, кто способен на убийство. – Впечатления могут быть обманчивы, – возразила Доротея и повернулась к племяннику. – Где ты его видел? Мэтью шел полями к станции, когда откуда ни возьмись на него будто выпрыгнула фигура в коричневом пальто. Окрестности были ему хорошо знакомы, и он понимал, что это лишь игра перспективы, но все равно дернулся. – Вы меня напугали, – сообщил он видению. Бен не ответил. – А, это ты, – сказал Мэтью. – Ты что здесь делаешь? Бен почесал подбородок. – Вы Мэтью, верно? Дядя Вайолет. Я наблюдаю за птицами. – И он поднял свой бинокль, словно отвечая на тост. – Вижу, – кивнул Мэтью. – Ты ужасно меня напугал. – Старался не двигаться, чтобы не спугнуть воробьев. Хотя Мэтью и провел всю жизнь в деревне, но не чувствовал себя там своим. Он непонимающе уставился на Бена. – Что ж, мне пора. Бен приставил бинокль к глазам и посмотрел на дерево. Оттуда вспорхнули несколько фигурок – осенняя азбука Морзе. – Передайте Вайолет привет от меня. Когда Мэтью пропал из виду, он снова повернулся к дому и поднял бинокль. В обращенной к нему стене было только одно окно, на самом верху. – Он следил за домом? – спросила Доротея. – Вроде того, – ответил Мэтью. Вайолет приложила платок к глазам. – Да, похоже было, – сказал Рэймонд. – Очень любопытно. Доктор Лэмб перебил их уставшим, хрипловатым голосом человека, начинающего терять терпение. – Послушайте, с Беном все в порядке. Он просто юноша, очарованный девушкой. – Сердце Вайолет часто билось, она была почти в обмороке. – Я знаю его семью много лет, его отец держит антикварный магазин в городе. Приятные люди, хоть с биноклями, хоть без. – И все же, раз он наблюдал за домом, то должен был что-то заметить. Почему он не говорил с полицией? – Чуть облачное небо за окном постепенно темнело, и своими словами Доротея создавала ощущение бушующей грозы, будто каждая ее фраза может кончиться ударом грома или вспышкой молнии. – Кто еще видел что-то подозрительное? Ответа не последовало. – Пусть тогда каждый по очереди скажет, где он был во время убийства и что необычного заметил. – Вы подозреваете одного из нас? – нервно поинтересовалась Вайолет. – Или Бена? – Пока еще рано говорить. – Доротея подошла к девушке и потрепала ее по волосам. Теперь она была частью полукруга, а центр комнаты опустел, будто все собрались вокруг костра рассказывать истории. – Кто начнет? – Вопрос повис в тишине. – Хорошо, кто последним видел ее живой? Лорен повернулась к Доротее лицом. – Полагаю, что я. После удара Агнес каждое утро просыпалась с непреодолимым головокружением, совершенно не ориентируясь в пространстве. Она лежала так неподвижно, как только могла, борясь с тошнотой и представляя, что ее деревянная комната находится на носу корабля или висит под воздушным шаром, покачиваясь из стороны в сторону. Свет из окна так бил по глазам, что у нее перехватывало дыхание, а все предметы по краям комнаты будто сливались со стенами, обретая очертания в самые неожиданные моменты.