Наглухо! Тут без вариантов. Оглядев поле боя, приказал Паштету сделать крюк и заехать на склон близлежащего холмика. Одна «нива» стояла скособочившись и осев на пробитые с левой стороны скаты, а вот вторая успела отъехать далековато, но все равно и её достали, машина врезалась в одиноко стоящее дерево. Кто успел выскочить из авто и, укрывшись за деревом, деловито отстреливался из охотничьего карабина. — Эй, охотник, еще раз шмальнешь из своего бердана, получишь ответку из гранатомета. Усек? — мой голос усиленный громкоговорителем, зловеще разносился по округе. — Выходи, нах! — Пошел в жопу, фашист, проклятый! — раздался в ответ крик из-за дерева. — Короче, считаю до трех и если не выйдешь, пи. дец тебе! — А так, что не убьете? Поди, еще и мучить будете! — Раз! Два! Три! — Выхожу, — заорал мужик, отбрасывая свой карабин далеко в сторону. — Не стреляйте! Плюгавенький, невысокого роста и мерзкой наружности. Эдакий крысеныш в годах. — Я свой. Я русский! — неожиданно заявил плюгавый. — А чё флаг над машиной был черный и с арабской вязью? — спросил подбежавший к нему Батон. Митин деловито пнул пленника в грудь и когда тот, хекая, повалился на спину, заломил ему руки, а потом стянул запястья пластиковой стяжкой. Батон еще несколько раз пнул пленника, стараясь угодить по болевым точкам, плюгавый принялся блажить, как резанный, Митин тут же впечатал носок ботинка ему в нос, расквасив его. — Задаю вопросы, ты отвечаешь. Булькнешь не по делу — прирежу. Начнешь юлить — прирежу! — Батон, вытащил зверского вида кинжал, которым принялся размахивать перед лицом пленника. Мне показалось, или Батон чуть ли не дословно повторил мою пламенную речь, которую я произнес, допрашивая пленника возле весовой? Ничего своего придумать не может, плагиатор хренов! — Имя, фамилия, где проживаешь? — начал допрос Митин. — Плюгавин Виктор Семенович, живу здесь, поблизости в Каменке, — тут же выпалил в ответ плюгавый. Блин, да у него фамилия под стать внешности — Плюгавин. Если опустить все тонкости и нюансы скорого допроса, то вот, что поведал нам пленный: Плюгавин жил в небольшом селе на берегу Азовского моря, год назад в их поселке появились новоселы — семья выходцев из Таджикистана, которые довольно быстро завоевали славу состоятельных людей, платящих щедрую зарплату своим работникам. Плюгавин устроился к ним внаймы. А несколько дней назад, старший таджиков — Хасан, сильно засуетился, достал из тайника оружие и объявил себя эмиром Ленинского района. В его отряде было, аж шесть бойцов, включая и плюгавого. Собственно говоря, эмира Хасана и весь его отряд, мы только что и «умножили на ноль». А теперь самое интересное — Хасан осмелел так из-за того, что ему пришло сообщение с украинской стороны о скором вторжении. Дело в том, что с января этого года, беженцев с ближнего востока, которые наводнили Европу, начали массово переселять в Украину. Руководство «великой Укры» решило подзаработать немного деньжат и предложило свои услуги Евросоюзу в вопросе с размещением мигрантов. В южных областях: Одесской, Николаевской и Херсонской организовали с десяток лагерей для беженцев. Видимо Тимошенко, которая на тот момент была президентом страны, по своему обыкновению все деньги, полученные от Евросоюза на содержание мигрантов оставила себе, потому что довольно быстро, буквально к весне в лагерях начались массовые акции протеста и неповиновения, к тому же еще и националисты периодически устраивали стычки с мигрантами. В середине апреля, сразу в трех лагерях произошли массовые бунты и выступления, причиной тому стало известие, что все это время мигрантов почивали свининой. Как ни странно, но эти выступления совпали с тем, что в лагерях беженцев появилось стрелковое, автоматическое оружие. Злые языки поговаривают, что в этих лагерях западные инструкторы занимались боевой подготовкой, натаскивая выходцев с Востока. Со слов плюгавого выходило, что вся эта гоп-компания в количестве не меньше десяти тысяч рыл прет в Крым, чтобы устроить здесь полный звиздец! — Ну, какие-то бармалеи, всяк лучше, чем войска НАТО, — философски заметил Харя. — Дикарей этих, мы враз загоним обратно в «неньку»! — Ага, надейся на лучшее, — перебил его Митин. — По-твоему, ракетами и авиацией работали тоже бармалеи? Просто этих мигрантов используют как пушечное мясо, чтобы потом, по их трупам, зайти уже беленькими и чистыми. — Чё, этого, здесь стрелять или к машинам оттащить? — деловито спросил Харя, кивая на плюгавого. — Не надо!!! — заверещал тот. — Ни хрена себе, не надо?! А переметнуться на сторону врага, свой народ предать, надо?! — пафосно заявил Харя. — Какой народ? Черные придут, будут всех славян щемить, а оно мне надо? Лучше я буду в этот момент за ислам! — Странная логика? — усмехнулся Батон и деловито добавил. — Ладно, хватит базарить, ляг на бочок, а то щас твоими мозгами все заляпает вокруг. — Не надо!!! Не убивайте меня!!! Я за вас, я за русских!!! — Я так-то, по национальности татарин, — неожиданно заявил Харя. — Да, ладно? — удивился Батон. — Что-то ты на татарина не похож? — Не убивайте меня, пожжалуууйста!!! — завыл белугой пленник. — Соберите трофеи и найдите мне документы, этого, — приказал я Батону и Харе, кивнув на плюгавого. — Значит, слушай сюда, крысеныш! — обратился я к пленнику. — Ты мне сейчас напишешь одну бумагу, и я тебя отпущу, но через какое-то время наведаюсь в гости, а ты жди меня и сделай все, чтобы я не разочаровать. — А, что делать-то надо? — утерев сопли, деловито спросил плюгавый. — В детстве про пионеров — героев читал? — Ага. — Ну, вот и будешь таким героем. Если «бабуины» в вашу деревню придут, запишешься в полицаи и будешь на них мне стучать. — Понял. Сделаю! — тут же согласился Плюгавин. — Я могу идти? — Можешь. Только напиши коротенько, что нам сейчас поведал, как вступил в ряды незаконного бандформирования и дуй на все четыре стороны. *** Ночь накатила стремительно и внезапно, раз и темнота. Это было необычно, все-таки у нас не тропики, и даже не субтропики, бля, у нас даже гор по близости нет, степи есть, а гор нет. Ближайшие горы в ста километрах отсюда! — Чё это? — недоуменно прошептал Батон. — Почему так быстро? — Митин, это ведь ты у нас всезнайка, у тебя же на все есть ответ, — удивился я. — Ладно, хрен с этой темнотой, навалилась и навалилась, дышло ей в рот! Датчики проверили? Фон не поднялся? — Нет, — ответил Якут. — Не поднялся, все в пределах нормы. Что делать-то командир будем? — Связи с городом нет. Новых задач, соответственно, нет, — начал я. — Но это не важно. Выдвигаемся к Батальному и перерезаем трассу Феодосия — Керчь. А там поглядим. Якут, ты возьмешь «Ниву», сгоняешь в Луговое к Феликсу. Организуешь нам людей в подмогу, и постарайся разузнать, что к чему в Керчи. Понял? Ну, все мужики, давайте по коням, ночь обещает быть долгой и скорее всего неприятной. К селу Батальное подкатили через час, расстояния тут плевые, всего километров двадцать, но темень стояла такая, как в жопе у жителя Руанды, даже приборы ночного видения помогали так себе. Села не было, вместо него — огромное пепелище выжженной земли. Сгорело все: хаты, сараи, деревья, заборы, даже каланча водонапорной башни и та валялась на земле, покореженным скелетом динозавра. Воздух был наполнен запахом гари, пепла и вонью сгоревшего мяса, под ногами хрустела зола и угли. С неба постоянно сыпалась черная мелкая крупа. Жуткая, апокалипсическая картина. Только сейчас, видя выжженную землю на том самом месте, где еще вчера был населенный пункт в полтыщи дворов, с детским садиком, школой, с полутора тысячами живых людей, я понял, что обратной дороги не будет. Жизнь никогда не станет прежней, не будет спокойного, мирного неба над головой, не будет размеренного и немножко нудного распорядка дня, где приемы пищи, чередуются с просмотром телевизора или «лазанья» в социальных сетях. Все! Этого больше никогда не будет. Война! Теперь будет только одна война! Война не на жизнь, а на смерть. Пленных в ней не будет, будут рабы! — Стас! Стас! — дернул меня за рукав Басурман. — Ты чего завис?! — А?! — отозвался я. — Ничего. Просто, уху ел немного. Сколько в этой селухе проживало? Полторы тысячи? По ним ведь, явно с воздуха отработали. Зачем? — Думаю, работали по технике, которая через село двигалась, — Витек ткнул пальцем в сторону остатков трассы, которая в мирное время делила Батальное на две не равные части. — Видишь разлохмаченные остовы техники. Вот, скорее всего, по ним и работали. — Возможно, но если так, то дела еще хреновей, чем я думал. Там всего пять единиц, — посчитал я остовы военной техники. — Из-за пары грузовиков и двух — трех бронетранспортеров целое село с землей сравняли, это ж сколько они сюда БК выплюнули? — Может, все не так было, — пожал плечами, подошедший Сникерс. — Тут, на трассе три АЗС, плюс еще куча машин проезжает. Возможно, просто был сильный пожар, по каким-то бытовым причинам, в котором все и выгорело. — Возможно, — покривил душой, успокаивая сам себя, согласился я. — Ладно, чего тут гадать, давайте, устраиваться на ночлег. Наша колонна, состоящая из грузовиков и легковушек, отъехала от Батального на несколько километров и остановилась возле небольшого хуторка — два неказистых дома и пара заброшенных сараев. После того как Керчь превратился в зону отчуждения подобных построек в Восточном Крыму было много, люди тогда бросали свое жилье и разъезжались кто куда. Пусть дома и были заброшенные и разграбленные, но главное, что над головой есть крыша и не сыплется этот проклятый, черный снег. Легковушки отправил в дозор, поближе к трассе, снабдив группы краткими инструкциями, на случай появления врага. Хорошо хоть «портативки» работали и, можно было держать связь с дозорными группами. Поспать не получилось, всю ночь дозорные группы докладывали о движении по трассе беженцев. Люди шли, ехали, бежали и брели со стороны Феодосии, кто поодиночке, а кто и целыми семьями. Пришлось организовать челночные перевозки на наших «КамАЗах» до Лугового, где Феликс организовал некое подобие лагеря для беженцев — установил пару армейских палаток с печками внутри. К утру Феликс и Якут экспроприировали несколько автобусов и пару бортовых грузовиков, на которых дело перевозки беженцев пошло гораздо быстрее. Село Луговое совсем не пострадало, даже заправка осталась целой. Помимо всего прочего в Луговом был вахтовый городок, где когда-то жили рабочие, строившие трассу «Таврида», тут же располагалась и стоянка строительной техники. Экскаваторы, трактора, краны, бульдозеры и грузовики, остались здесь из-за того, что фирма подрядчик, участвовавшая в строительстве трассы, обанкротилась и техника была под арестом. Пришли вести из Керчи, от Велехова и Озерова. Руслан неожиданно оказался старшим по званию в городе, и ему пришлось возглавить оборону. В целом город не пострадал, авиация противника отработала по воинской части, где базировались РЛС. Ну, и, конечно же, досталось и Керченскому мосту, он хоть, бедолага стоял уже как два года закрытым, но по нему отработала украинская авиация. Из двух пар заходящих на цель штурмовиков, обратно не вернулся ни один. Надо отдать должное, четвертый пилот расшибся сам, поведя свою машину на таран с центральной аркой моста. Мужики потом говорили, что, судя по радиоперехвату, за штурвалом этой машины была баба. Еще, в районе пригородов Керчи, со стороны Азовского моря, близ села Курортное, высадился украинский десант. Их было мало, около роты, но они успели занять село и теперь там шли бои. А в целом, дело обстояло так…. Ракетные удары были нанесены по всей территории Российской Федерации, основной целью была Москва и Московская область. Но также досталось и остальной стране. Из всех выпущенных ракет цели достигли менее половины, остальные были перехвачены, сбиты, либо сами упали, не долетев до цели. Враг использовал не только боеприпасы с обычным взрывчатым веществом, но боеголовки с ядерной начинкой. В дело пошли даже те ракеты, которые подлежали утилизации, вследствие окончания срока их эксплуатации. После первой волны ракетного удара, последовали бомбардировки приграничных районов, основной целью становились не только военные объекты, а и гражданские здания, коммуникации, инфраструктура поддерживающая жизнеобеспечение людей: АЭС, ГЭС, больницы, электростанции, фильтровальные и насосные станции водоканалов, объекты на которых хранились химические и опасные вещества. На месте Москвы, Воронежа, Свердловска, Челябинска, Хабаровска, Благовещенска и прилегающих к ним городов-спутников теперь царило ядерное кладбище. По Ленинграду, Мурманску, Ростову, Воронежу, Волгограду, Севастополю, Владивостоку — были нанесены удары с использованием боеголовок снабженными боевыми отравляющими веществами. Центральную часть РФ планомерно ровняли с землей, уничтожая не только города, но и всю инфраструктуру. Непрерывные обстрелы с использованием ракет различного класса, бомб и наземных установок продолжались три дня, за это время по различным данным погибло более тридцати миллионов человек. Потом в дело вступили наземные части, которые начали вторжение одновременно со всех сторон, образовались пять районов вторжения: западный — через границы Украины, Прибалтики, северный — через Финляндию и Норвегию, южный — через страны Каспия и Казахстан, дальневосточный — морская высадка армии Японии, ну и Чукотский фронт — высадка американцев через Берингов пролив. Китай не пожелал оставаться без дел, его армия перешла границу и оккупировала Алтай, Алтайский край, республику Тува…и попутно Монголию. К населению России относились враждебно, заставляя людей уезжать вглубь страны, подальше от границ, при этом эвакуации не мешали, но и не помогали. Занятее территории, Китай объявил бесполетной зоной для авиации, предупредив, что будут сбивать все, что появится в небе. Против китайской армии НАТО не предпринимало никаких действий, как будто китайцы действовали по заранее согласованному плану.