— Да. — Ну, тогда, я пошел давить на массу, а то башка, как колокол, от артиллерийской какофонии, — неожиданно закончил разговор Кожанов. Семена уложили спать в соседней комнате, а я вновь стал поочередно вызывать боевые отряды. Возле Золотого Поля бой затих, и часть отряда Пирогина и Рустема можно перекинуть под Насыпное, пусть они там бармалеям устроят неспокойную ночь беспорядочными обстрелами из минометов и ракетами «Градов». Из-под Кировского отвели машины РСЗО, часть бойцов и найденную там бронетехнику: три танка Т-64, шесть БМП-2 и два БТР-80. Все это отвели к Владиславовке, где надежно укрыли в лесном массиве близ Фронтового водохранилища. К ночи вернулись несколько мелких групп из Золотого Поля, Насыпного и Кировского. Привезли раненых и убитых. За сегодняшний день мы потеряли шесть человек убитыми, восемь легкоранеными, еще трое имели ранения средней тяжести. Сопроводив раненых к лазарету, вновь встретил понравившуюся мне медичку. Подумал было отдать им НАТОвскую аптечку, но потом заметил целую стопку подобных наборов, небрежно сваленных под стеной и передумал. Наталья заметила меня, но никак не отреагировала, оно и понятно, им тут работы подвалило, будет она меня отвлекаться. Вернулся в штаб, где оказалось многолюдно и накурено. Возникла одна идея, как побыстрее расправиться с остатками вражеских гарнизонов в Насыпном и Золотом Поле. Быстро выгнал всех лишних, а с оставшимися, принялся совещаться на предмет реализации моих задумок. Никто не спорил и не возражал, поэтому через час в район западнее села Золотое поле выдвинулась небольшая колонна в составе танка т-64, бронетранспортера БТР-80 и двух дозорных «амароков» с крупнокалиберными пулеметами на борту. К утру во Владилсавовку вернулись остатки отряда «Вектровцев» под предводительством Бутенко. В Кировском остался разведвзвод, который в случае штурма должен был отработать в качестве наводчика нашей артиллерии. Возле полностью уничтоженного огнем села Васильковое поставили блок-пост, усиленный одним танком, мотолыгой с ЗУшкой и взводом бойцов. Всю лишнюю технику: десять БМ-21 «Град», одну РСЗО 9К57 «Ураган», шесть гаубиц Д-30, с приличным запасом боекомплекта, перевозимого на десяти большегрузных машинах, отогнали на берег Азовского моря, где возле села Каменское располагались знаменитые Ак-Монайские каменоломни. Там это резерв «часа Д» и заныкали. Ночь и следующий день прошел в сплошных разбирательствах, решениях проблем и постоянных переговорах по рации. Семену удалось связаться со своим непосредственным командованием в Севастополе. Во-первых, он узнал, что его семья цела и невредима. От этой новости Кожанов весь оставшийся день ходил сияющий, как вылизанные яйца мартовского кота. Во-вторых, командование так обрадовалось, что у нас здесь есть вполне боеспособные подразделения, что пообещало в самое ближайшее время выслать к нам группу своих офицеров для налаживания контакта и координации совместных действий. Это было очень своевременно и внушало оптимистический настрой. А вот из Керчи новости были не столь радужные и хорошие. Там, наоборот, командование керченского гарнизона, в лице, непонятно откуда взявшегося генерала Суботина, открытым текстом приказывало: вперед не лезть, оставить все занятые позиции и вернуться на линию Ак-Монайского перешейка. Мало того, Суботин, буквально требовал, чтобы вся захваченная техника: установки РСЗО, гаубицы, танки, мотолыги, бронемашины пехоты, бронетранспортеры и даже легкие минометы были срочно отведены к Керчи. Этот приказ вызвал недоумение не только у меня и Кожанова, но даже у, не особо сведущих в военных делах гражданских, находящихся в этот момент в штабе. Шкетовский, так прямым текстом заявил, что генерал Суботин — падла и провокатор, которого надо срочно сдать в департамент военной контрразведки ФСБ. На, что Семен тут же ему уступил место перед радиопередатчиком, чтобы Шкет мог выполнить свою угрозу. Богатырь, лишь презрительно хмыкнул, с гордым и независимым видом достал из «хабарика» бандуру спутникового телефона и вышел на улицу. Не знаю чего там наговорило Шкетовскому его начальство, но вернулся здоровяк с глупейшим выражением лица, похожим на морду нашкодившего котенка, которого только что натыкали в собственные какашки. На вопрос, что случилось Шкет лишь обреченно махнул рукой, сообщив, что к генералу Суботину лучше не лезть. — Так, что нам теперь всю технику отогнать в тыл и бросить занятые позиции? — удивился Рустем-ага. — Как так?! — Не знаю, — отмахнулся я. — Никакого генерала Суботина я не знаю, приказ о его назначении командующим нашим отрядом мы не получали, на бумаге приказ об отводе сил в тыл, тоже не получали, а то, что, какой-то там хуй, чего-то там в эфире вякает, я не знаю. Может это диверс укропский радио игру затеял? — Вообще-то генерал Суботин существует в природе, он прибыл вчера утром в Керчь, принял командование над всеми воинскими подразделениями Восточного Крыма, — влез Шкетовский. — Так, что хочешь или нет, но придется его приказы выполнять. — Ну, если уж быть таким занудой и буквоедом, то я человек сугубо штатский — сотрудник частной компании, — слово «частной» я выделил особо. — Так же как и большинство присутствующих здесь. У меня начальник — Велехов Павел Сергеевич, правильно я говорю, Серега, — обратился я к Бутенко. — Правильно, — согласился зам Велехова Серега Бутенко. — Интересно где сейчас Сергеевич? Может по-быстрому сгонять в Керчь, да, узнать на месте, что там да как. Вдруг удастся Велехова к нам перетащить? Как думаешь, Стас? — Можно, организуй пару ребят пошустрее, пусть сгоняют. Снабди их рацией, чтобы они были все время на связи. Я подготовлю кое-какие документы, пусть передадут Павлу Сергеевичу. О том, что сегодня я отправил с таким же посланием Фюрера, говорить Сереге не стал. Зачем? Много будет знать, быстро состарится! В 10.20 отозвался Сахаров и доложил, что операция «Кукан» прошла блестяще и выполнена на сто процентов. — Что за «кукан»? — искрение удивился я. — Деблокировали Золотое Поле? — Ага, это я так обозвал операцию по уничтожению десантников в селе. Все прошло, как мы и предполагали. Ночью «бросили» под селом два «амарока», а утром десантура их захватила и укатила на них на Запад. В трех километрах от Золотого Поля оба «пикапа» уничтожены огнем и танка. Уничтожено восемь бойцов противника, в селе во время зачистки обнаружены еще семь «двухсотых». В помещении кондитерской фабрике обнаружены мирные граждане и военнослужащие. Всего сто сорок три гражданских, включая женщин, малолетних детей и стариков. Военнослужащий — семьдесят два человека. Почти все легкораненые или контуженные. Много «тяжелых», — доложил Сахаров. — Нужен транспорт для эвакуации. — Транспорт к вам сейчас вышлем. Отправь группу для встречи, — приказал я. Машины для перевозки раненых были уже готовы и через десять минут они отправились в путь. Вместе с автотранспортом выдвинулась группа прикрытия и медики. За последние несколько часов к нам прибыло несколько больших групп добровольцев. Среди них были не только военные, но и медики, а также обычные люди, которые поняли, что их место сейчас на передовой. К двум часа дня вышел на связь взвод, оставленный в Кировском. Разведчики докладывали, что к селу подходят несколько колонн бронетехники. Прямо во время радиопереговоров, в эфире стали слышны звуки взрывов. Укропы начали артобстрел села. Шкетовский тут же покинул штаб, сообщив, что выдвигается со своими артиллеристами поближе к Кировскому. Шкет у нас командовал артиллерией и сейчас его батарея «Градов» должна была подороже продать Кировское, чтобы укры думали, что на это село чрезвычайно необходимо. Помимо батареи БМ-21, под командованием Шкетовского, к Кировскому отправилась еще одна группа — два «КамАЗа» с установленными на них стопятидесяти миллиметровыми минометами и несколькими сотней мин. Эта группа пройдет по дну высохшего северо-крымского канал и ударит по наступающим бандерлогам с севера. Как только на связь вышел Сахаров, доложив, что автотранспорт к ним прибыл, и они начинаю эвакуацию. Я поставил ему задачу: скрытно подойти на танке к Кировскому с юго-западного направления, замаскировать машину, вести наблюдение на предмет выявления нанесения ударов. Без приказа огонь не открывать и не геройствовать. В Насыпное отправил Семена Кожанова, которому предстояло кровь из носа выбить клятых бармалеев из села, вместе с ним двинулась и часть отряда Лехи — Ленура, они должны были договорится о совместных действиях с отрядом самообороны из Старого Крыма. Надо как можно быстрее решить проблему с этими чертями, а то они нам как заноза в жопе! Из Кировского докладывали, что обстрел не прекращается ни на минуту. Укры садят из гаубиц, шо малахольные. Потерь среди наших пока нет. Разведчики запрятались в глубокий, обложенный камнями погреб, выполнявший больше века назад роль холодильника. Батарея Шкетовского выдвинулась на позиции, близ сгоревшего Василькового. Установки «Град» замаскировали, все в том же пересохшем северо-крымском канале. Сотню Пирогина и татарскую роту Ахметова отправили в Каменское, там они должны были отдохнуть, перегруппироваться, пополнить свои ряды за счет добровольцев, которые наводнили Батальное и Семисотку. После совместного боя возле Золотого Поля, Пирогин и Рустем перестали зыркать друг на дружку волками и даже немного сдружились. К 20.00 в Кировском обстрел прекратился, а укры так и не решились идти на штурм. Шкет сообщил мне, что у него возникла гениальная идея, которую он намеревается сейчас же осуществить. На связь вышел Сахаров. Танк он замаскировал так, что его никто не заметит даже, если подойдут на пять метров. Ведет наблюдение и готов выступить наводчиком для артиллерии. Скоординировал действия Шкета, разведчиков из Кировского и минометной пары, что уже обошла вражескую ударную группировку с севера. Шкетовский запросил тридцать минут для перегруппировки, а потом можно сообща и ударить по украм. Вот тут наша удача, махнула, своим синим хвостом, и покинула нас, громко хлопнув дверью. То ли укры засекли переговоры, то ли в поле работали их разведчики, то ли еще какая «борода» приключилась. Но, молчавшие до этого вражеские гаубицы, неожиданно заговорили вновь. Первым же залпом бандерлоги накрыли минометную группу, взорвав один «КамАЗ» и вывели из строя вторую машину. Сколько убитых и раненых неизвестно, потому что старший группы успел только доложить, что у них есть потери. Потом связь оборвалась. Тут же приказал, открыть огонь батареи Шкетовского, а к тому месту, где должны были стоять минометчики, выслал несколько машин с группой поддержки. По Кировскому вновь открыли огонь, но теперь намного сильнее, чем раньше, да и снаряды на этот раз ложились куда кучнее. Если до этого обстрел велся по площадям, враг укладывал снаряды и мины равномерно по всей площади села, то сейчас разрывы были только в северной оконечности населенного пункта, именно там, где и расположился схрон наших разведчиков. Отозвался Шкетовский, по тому месту, где стояли его БМ-21 только что был нанесен ракетный удар, но поскольку они вовремя ушли, то никто не пострадал. Сменив позиции, батарея Шкета, нанесла первый удар, потом получила корректировку от Сахарова, и нанесла еще один удар. Тут же свернулись и сменили позиции, сдвинувшись на пару километров южнее. Вышли на связь разведчики из Кировского, сообщили, что у них есть первые потери. Приказал им эвакуироваться, те заявили, что не могут, потому что их транспорт уже сгорел. Сукааа!!! Вот так всегда, если все гладко и без проблем, значит потом, как плюхнется целая телега навоза, что фиг её разгребешь! Приказал Шкету, отработать по максимуму по украм, чтобы подавить их артиллерию и дать возможность разведчикам выйти из Кировского. Связался с блокпостом возле Василькового, приказал им выдвинуться к Кировскому и забрать оттуда разведчиков. На связь вышел Сахаров, он вычислил батарею укропов, которая бьет по Кировскому. Он выдвигается на своем танке к этой батареи, и просит не поминать его лихом! Я уже было хотел возглавить последний резерв: две «буханки» со срезанными крышами и легкобронированный «Тигр СПМ-2». В одной «буханке» была установлена спарка из АГСа и «печенега», а во вторую машину запихнули «Утес». Но тут на связь вышел радист из колонны, которая эвакуировала людей из Золотого Поля и истерично вопя, прокричал, что они атакованы неизвестными. Вызвал Батона. Тщетно, наш умник на связь не выходил. Митин остался в Золотом Поле за главного. Оставил вместо себя за старшего Харитонова, запрыгнул в «тигр» и в составе двух «буханок», мы понеслись на Запад к Золотому Полю. Пока двигались по разбитой дороге, связь еще было. Доложился Сникерс. Сквозь шум и свист помех, удалось разобрать, что вражеская батарея уничтожена, но у него слетела «гусля», и ему не уйти, вокруг полно бармалеев. Если получиться, то он добьет БэКа до «железки», потому что жирных целей вокруг полно…и прощайте, мужики! Приказал ему бросить танк и валить оттуда, но в ответ, голос Сахарова я не услышал. Хотел было изменить маршрут и направить машины к Кировскому, чтобы попробовать подобрать Сникерса, но, не стал этого делать. Все-таки возле Золотого Поля, сейчас мы нужнее, там мирняк попал под раздачу! Вызвал Шкетовского, приказал ему прекратить стрельбу и отходить к Владиславовке. На вопрос Шкета: почему? Прорычал в ответ, что и так много потерь на сегодня. Дай бог, чтобы Сникерсу удалось выбраться живым из этой передряги. Он мог бы бросить танк и уйти, но сам выбрал свой путь. Первые машины из нашей колонны — три груженных людьми бортовых «КамАЗа» попались нам, когда мы проскочили поселок Партизаны. Выскочивший из идущей первой машины, невысокий парень из отряда Лехи- Ленура, громко закричал: — Стойте, стойте!!! Тудой нельзя! Там враги! Поворачивайте назад!! — Остальные машины где? — спросил я. — Назад повернули, к Золотому Полю, две попали под обстрел, но что с ними случилось, не знаю. — Забирай южнее, чтобы не нарваться на укров, они сейчас долбают Кировское, — приказал я. — Понял? — Понял! Машины газанув, проехали мимо нас, я успел увидеть испуганных, плохо одетых людей, среди которых были только женщины, старики и дети. Ну, правильно, первыми эвакуировали именно их. Чертей нагнали через десять мину, вернее, это они на нас наскочили. Видимо, бармалеи гнались за ушедшими в отрыв «КамАЗами». Сшиблись с ходу, без всяких прелюдий и расшаркиваний, сидевший на пулемете Леха, открыл огонь первым, влупив длиннющую очередь в лобовое стекло, прущего первым бармалейского «амарока». Славик, сидящий за рулем «Тигра», крутанул руля, уводя машину в сторону. Над головой пулемет сыпал остервенелыми очередями, бармалеи оказались не робкого десятка и в борт бронемашины застучали автоматные пули.