– Извините, проспала, – пробормотала Александра. – Впервые со мной такое. – А я уже разволновалась, жизнь—то, сейчас какая, вон у Марфы Байзюк мужа маньячка убила. Он оказывается не первый кого она порезала. Девица—то психически больная, а как спрашивается, она в их дом попала? – торжествующе выдала клиентка. Идеально круглая, силиконовая грудь владелицы торговой сети взволнованно вздымалась. – Вы хотите сказать, что Байзюку специально подсунули маньячку? – Я могу думать что угодно, но такая мысль сама напрашивается, – ухмыльнулась Самарина. – И кто же это мог сделать? – Тот, кому выгодно, – довольно хохотнула Галина. – Уж не жена ли его? – Люди говорят, она, – уклончиво пробормотала клиентка. – Сплетни никогда не слушаю и вам не советую, в них правды нет, – нахмурилась Александра. – Наверняка будет следствие и если есть состав преступления, то виновник будет известен… – Как знать, – ядовито улыбнулась Галина. – Давайте лучше начнем сеанс, а то у меня весь график приема полетит, – вздохнула Александра. Проводив клиентку, Александра позвала Марию Сушкину. Напомнив Марии о злополучной ночи, она потребовала рассказать с кем та беседовала во втором часу ночи. Потрясенная Мария изменилась в лице. Сначала она отрицала присутствие мужчины в доме, но под натиском Александры, наконец, созналась. – Это мой молодой человек, – пролепетала она. – Я просто боялась, что вы меня выгоните и скрыла, что он приедет со мной повидаться. – Очень зря, – фыркнула Александра. – Пусть приезжает к тебе в любое время, но только не ночью. – Хорошо, – с облегчением вздохнула Мария. – Я сегодня же позвоню ему. – Вот и славно, – задумчиво взглянула она на прислугу. – Иди, работай. Александра видела, что девица врет, но нажимать на нее не стала. Это было бесполезно, она решила проследить за ней. Глава 44. Душевный кризис Наденьки По столице поползли слухи, что в Замоскворечье в доме Барятьевых ночами проводятся черные мессы, а призраки и приведения разгуливают по дому чуть ли ни днем. А хозяева, мол, якшаются с нечистой силой. И то, что Барятьевы в свой дом время от времени приглашают батюшку, и тот окропляет дом святой водой, не смущало обывателей, они и батюшку обвинили в сговоре с демонскими силами. Молва молвой, как говорится: «на каждый роток не накинешь платок» и «за глаза царя ругают», но до Наденьки доходили эти слухи и сильно ранили ее. К тому же Альберт опять стал востребованным и без конца уезжал то на съемки, то на гастроли. Наденька вдруг как никогда почувствовала себя несчастной и одинокой. Она отдалилась от людей и замкнулась в себе, от нее стало часто попахивать спиртным. Альберт и сам время от времени прикладывающийся к рюмке коньяка не сразу заметил это. А когда заметил, было уже поздно, Наде смело можно было ставить диагноз – алкоголизм. Альберт заметался. С одной стороны, он хотел положить жену на лечение в клинику, с другой Наденька умоляла не делать этого, не позорить ее. – Меня и так все бабы ненавидят, за то, что ты на мне женился, а теперь представляю, как они будут смеяться надо мною и радоваться. Жалость и любовь к жене победили и Альберт, взяв с нее слово, что она пить не будет, успокоился. Наденька и впрямь какое—то время держалась, но в один из дней ее навестила Марфа. Веселая, модная, ярко одетая, в каких—то немыслимых бусах и браслетах она появилась на пороге мрачного дома, по которому Наденька бессмысленно бродила в старом халате, неухоженная и унылая. Марфа шумно ворвалась в ее утлую, однообразную жизнь и внесла с собой радостную струю свежего, весеннего дня. Окинув быстрым взглядом приятельницу, Марфа мгновенно увидела и нездоровую бледность, и гусиные лапки в углах глаз, и тревожную тень смятения в глазах. Обгрызенные ногти и старое платье в цветочек красноречиво кричали о плачевном состоянии духа бывшей подруги. Марфа невольно вздохнула. Наденька горько усмехнулась. – Что не нравлюсь? Вытащив из пакета бутылку испанского вина и поставив ее на стол, Марфа фыркнула. – Праздника в твоих глазах не вижу, заездил тебя твой великий артист. Во что он превратил тебя дорогая?! Наденька поджала губы. – Чем я тебе не нравлюсь? У нас все с Альбертом хорошо. Отведя глаза, Марфа кисло улыбнулась. – Хорошо, так хорошо. Ладно, давай тащи бокалы, я вино принесла. Хозяйка засуетилась. – Сейчас фрукты помою, у меня чудесная клубника есть, виноград. Они устроились в гостиной на диване за маленьким столиком. После первого бокала вина, Марфа опять принялась за Наденьку. – И все—таки мать не пойму, почему такой скромный наряд? У тебя все в порядке? Вид у тебя, если хочешь правду не слишком счастливый. Наденька сразу вспомнила, как Марфа пыталась соблазнить ее супруга и поморщилась. – Счастливый, несчастливый. Да какая разница, сегодня так, завтра эдак. Альберт меня любую любит. Марфа молча наполнила опустошенные бокалы и с лукавой улыбкой воскликнула. – Вот давай и выпьем за нее, что так наше сердце греет, за любовь! Подняв бокал и полюбовавшись глубоким, играющим в солнечном свете рубиновым цветом вина, Наденька усмехнулась и в сердцах выпалила. – Какая любовь?! Да нет никакой любви. Потягивая вино, Марфа изумленно уставилась на нее. – Как же Альберт? Ты же насколько я помню, любила его без ума. Наденька уже опьянела и презрительно изогнула губы. – Все в прошлом. Да я его любила, но поняла, что любви нет. Она тонет во всей этой пошлости, – обвела она рукой вокруг себя. – в быте, в прозе жизни, в обидах… Марфа подбоченилась. – Это как сказать, вот мой Петька без ума меня любит, и не только он, – довольно рассыпалась она серебристым смехом. В ее глазах забегали игривые, озорные огоньки. Грациозно закинув ногу на ногу, она томно защебетала. – А ты такая красавица, крылья опустила, разве так можно?! Приведи себя в порядок и вперед. – Куда вперед? – пьяно захихикала Надя. – У меня прекрасная маникюрша, – остановила Марфа взгляд на ее руках, и сладко потянулась, – потрясающий массажист, рекомендую. Женщины переглянулись и залились смехом. – Мне для полного счастья только массажиста не хватает, – хохотала Наденька. От смеха у нее даже слезы на глазах выступили. Внезапно она остановилась и потерянным голосом произнесла. – Нет, Марфа, мне это все не нужно, не хочу я пачкаться, я Альберта люблю. От звука ее бесконечно трагичного голоса у Марфы мурашки по спине пробежали. – Что он, такой особенный, твой Альберт? – сердито бросила Марфа. – Да, особенный, – заявила Наденька. – Он именно особенный. – Глаза ее наполнились глубокой нежностью. – Таких как он нет. Внезапно лицо Марфы вытянулось, она вскочила и глупо заулыбалась. – Ой, Альберт! Напугал и давно ты здесь стоишь? Слушаешь нас, а мы тут дурака валяем, – сконфужено засмеялась она. Наденька обернулась и увидела мужа. Альберт подошел к жене и грубо вырвал из ее рук бокал с вином. – Опять пьешь, ты же мне слово дала! Вздрогнув, Наденька побледнела и задохнулась от гнева. – Как ты смеешь?! А, впрочем, … – Она с яростью взмахнула рукой и, давясь слезами, выбежала из гостиной. Ее душила страшная обида, как он мог это сделать в присутствии Марфы, которая, не стесняясь, заигрывала с ним. Вспомнив как у Марфы при виде Альберта заискрились глаза, Наденька умылась и вернулась назад.