В остальных нашли позолоченную, серебряную посуду, фарфор, фамильное, постельное белье с гербами, женскую и мужскую одежду, монеты, украшения и даже ковры и картины. Альберт оживился. – Дорогая мы несказанно богаты! – ликовал он словно ребенок. Закрыв сундуки, они заперли дверь, ведущую в подвал на замок и поднялись в дом. Время было обеденное, и, отмыв с себя грязь, они поспешили в столовую. Мария разлила в тарелки рыбный суп и поставила перед хозяевами. – Устали, небось? – льстиво пропела она. Альберт неопределенно хмыкнул, а Наденька кивнула. – Не то слово, столько пришлось на крыс ловушек поставить. – Да, ну, – боязливо передернула плечами Мария. – Страсть как их боюсь. – Сама боюсь, – состроила испуганную рожицу Наденька. – Попросила Альберта подвал на замок закрыть. Хозяин, сурово сдвинув брови, кивнул. – Пришлось, если они в дом проникнут, могут и покусать, а укус может оказаться смертельным. Мария от страха опустилась на табурет. – Батюшки, какая страсть, – еле вымолвила она. Основательно запугав домработницу, супруги, со вкусом пообедали и подались в кабинет Альберта. Он по привычке уселся за свой стол, Наденька устроилась, напротив. – Давай сфотографируем посуду и выложим в интернет, – предложила она. – Зачем? – возмутился он. – Ты что хочешь продать посуду? Наденька смущенно заерзала. – Но у нас сейчас сложности с деньгами. – Это временные трудности, – отмахнулся он. – Посуда пригодится нам для музея, да и все остальное. – Он помолчал и строго добавил. – Неужели ты не понимаешь, что это мои семейные реликвии? – Тогда давай хотя бы квартиру твоей мамы сдадим, ты же знаешь, какая там дорогая аренда. Поменявшись в лице, Альберт со священным ужасом воскликнул. – Ты что мамину квартиру хочешь сдать?! Чтобы там чужие люди жили! Никогда, слышишь, никогда не говори мне об этом! – И что нам делать тогда? – сцепила Наденька судорожно пальцы. – Мы Марии за два месяца задолжали, за полгода аренда не оплачена. Лицо Альберта окаменело, белизна кожи сделала его подобием прекрасной римской статуи, и лишь горящие глаза, были живыми. Гневно повернув голову, он отчеканил. – Надо пережить трудный момент, есть нечто более важное в жизни, чем деньги. Поговори с Марфой, может, она каких—нибудь арендаторов подгонит Наденька возмущенно всплеснула руками. – Опять Марфа! Дня не было, чтобы ты не вспомнил о ней! Может, ты сам ей позвонишь?! – Ее щеки запылали. – Такое впечатление, что она твоя подруга, а не моя! Он раздраженно дернулся. – Если бы у меня было к ней особое чувство, я позвонил бы ей сам, а не просил бы тебя. Ты сама жалуешься на безденежье, а Марфа всегда помогает нам, вот я о ней и вспомнил. Наде мучительно хотелось вспылить и наговорить Альберту гадостей, но она сдержалась. – Ладно, позвоню. Но все—таки пора не зависеть ни от кого, в том числе и от Марфы. Нужно быстрее открыть музей. – Кстати, я и спиритические сеансы включил в программу, – вздохнул он. – На сеансах мы хорошо зарабатывали, это необходимо повторить. Может, Марфу пригласим поработать над проектом, у нее фантазия, бешенная. – Но увидев разъяренный взгляд жены, осекся и перевел разговор в другое русло. – Дыру в подвале я заложу и замажу, а ты побелишь, чтобы все было как прежде. Глава 46. Неожиданный визит Марфы Всю ночь билась и завывала метель, а с утра небо очистилось, наступила тишина, и выглянуло яркое, веселое солнце. Ослепительно белый, лохматый снег уютно лежал пушистым одеялом и хрустел под ногами, словно сахарная пудра. Небесная безмятежная синева неба радовала своей чистотой и глубиной. Ни единого облачка. Александра выскочила на улицу с Альмой. При виде сказочной красоты, она «впала в детство» и слепила во дворе из снега подобие снежной бабы. Из дома выскочили покурить Павлина с Костиком, увидели снеговика, и, побежали на кухню, выпросили у Марии морковку, свеклу и пару слив. Сделав снежной бабе лицо и перекинувшись снежками, они уехали. Александра вернулась в дом и стала готовиться к приему клиентов. Внезапно в коридоре послышались голоса, и Александра с изумлением уловила сопрано Марфы. – Она, наверное, у себя, – донеслось до Александры льстивое воркование Зинаиды. Резво процокали каблучки, дверь приоткрылась, и в щель просунулась раскрасневшаяся от мороза Марфа в дорогой собольей шубке. – Марфа? – удивилась она. – Что—то случилось? Марфа плюхнулась на стул и расстегнула шубку. – Слава богу, ничего. Проезжала мимо, дай, думаю, заеду. – Я всегда рада видеть вас Марфа, – улыбнулась Александра. Марфа замялась. – Я хочу вас попросить об одном одолжении… – О каком? Гостья смутилась и быстро произнесла. – Если следователь придет к вам и будет спрашивать обо мне, не говорите, что я отсутствовала вечерами. Пораженная Александра не сразу нашлась что сказать. – А что это так важно? Умоляюще сложив руки, Марфа залепетала. – Да, для меня это очень важно. Дело в том, что следователь Суржиков цепляется ко мне, и я не хочу давать ему лишний повод для подозрения. – Подозрения? В чем? – изумилась Александра. – И если об этом зашла речь, то скажите, где вы пропадали? – Да, боже мой, разве важно где я пропадала. Важно то, что я не причастна к убийству Петра. – Ну, знаете ли, вам не важно, а мне, важно, я должна быть уверена в вас, – холодно отрезала Александра. Марфа вздохнула. – Я встречалась с любовником. – С любовником?! И кто он? – Вам его имя ничего не скажет, – прошептала Марфа. – Он очень богатый человек. Я просила его оплатить мне адвоката для развода, вы же знаете, какая у меня была сложная ситуация. А следователь считает, что мне была выгодна смерть мужа, и я могла его заказать. – Вот как, – задумчиво протянула Александра. – Хорошо, если следователь спросит, я не скажу ему о ваших отлучках, но об этом могут сказать другие. – Увидев вытянувшееся лицо гостьи, она торопливо добавила, – как с ними договариваться?