Когда Джо вернулась в управление, Инглисс терпеливо поджидал ее в комнате для задержанных. Она не поверила своим глазам: он спокойно жевал печеньице. — У него диабет, — извиняющимся тоном сообщил дежурный. — Пришлось разрешить ему проверить уровень сахара. — Он оказался низковат, — добавил Инглисс. Джо, закатив глаза, провела его к столу. — Что-нибудь среди личных вещей? — спросила она у дежурного. Тот развернул к ней монитор. Упаковка салфеток, связка ключей от машины, жвачка, кожаный бумажник с разнообразными карточками. Инглисс отказался от услуг адвоката, но опыт Джо подсказывал, что это еще ничего не значит. — В чем обвиняется? — поинтересовался полицейский. Джо рассказала, и он лишь недоверчиво поднял бровь. — Как там насчет моей машины? — осведомился Инглисс. — Я заплатил только за два часа парковки. Она на Иффли-Роуд. — Сейчас вам не стоит об этом беспокоиться, — отозвалась Джо, немало встревоженная его поведением. Он держится хладнокровно. В отделе уголовного розыска сейчас сидел только Кэррик, и Бен как раз посвящал его в подробности дела, когда Джо провела Инглисса в допросную. Она усадила его, и тут к ней присоединился Бен, закрыв за собой дверь. Джо включила аудиозапись и назвала всех присутствующих — как полагается в таких случаях. Инглисс все время не переставал улыбаться. Зубы у него были тускловатые, но достаточно ровные, и в душе у Джо усилились сомнения. — Мистер Инглисс, вы можете мне рассказать, что вы сегодня делали в «Доме дружеских встреч» на Магдалин-Роуд? — Я оказывал поддержку одной группе, которая там собирается. — Оказывали поддержку? Каким образом? — Духовным, можно сказать. — Услышав это, Бен ухмыльнулся, однако Инглисса это, видимо, совершенно не смутило. — Пожалуй, для простоты можно сказать так: я предлагаю людям сочувственное ухо. — Так вы и познакомились с Аланом Трентом? — уточнила Джо. Инглисс кивнул: — Ужасная история. Я узнал только сегодня утром, увидел в новостях. К стыду моему, мне даже отчасти хотелось отказаться от сегодняшней встречи. Но я счел, что их потребности важнее моих, поэтому… — Где вы были в прошедшую пятницу, вечером и ночью? Скажем, с десяти вечера и до утра субботы? — То есть в выходные? Как правило, я почти все это время дома. — В Тейме? — уточнила Джо. В ответ Инглисс кивнул. — Кто-то может это подтвердить? Ваша жена? — Я вдовец. — Вот уж сюрприз так сюрприз, — пробормотал Бен. Инглисс впервые проявил признаки раздражения: — Вы ведете себя не очень-то вежливо, и мое терпение вот-вот истощится. Вы задерживаете меня по смехотворному обвинению, без всяких видимых улик… — Бросьте, — перебила его Джо. — Мы арестовали вас, потому что у Алана Трента был сообщник, приметы которого соответствуют вашим. С учетом вашего поведения и изначального отказа назвать себя я сочла, что у меня есть основания подозревать вас в причастности. — С учетом моего поведения? — возмущенно фыркнул Инглисс. — Что ж, я не могу ничего вам сказать о каком-то там сообщнике. Но если это поможет исключить меня из вашего расследования, следует, по-видимому, сообщить вам, что я бывший тюремный капеллан и что именно в этом качестве я когда-то познакомился с Аланом. Джо постаралась не выказать удивления: — Вы священник? — Именно так. Может, он и лгал, но тогда это была просто блестящая актерская игра. И потом, мало ли слуг Божьих питают склонность к мальчикам? — Почему же группа называет себя организацией местных жителей? — поинтересовалась она. — Думаю, вы вполне понимаете необходимый уровень… скрытности, — ответил Инглисс. — Эти люди справедливо озабочены последствиями, к которым может привести огласка их былых преступлений. Сам Алан в прошлом ужасно страдал. — Погодите-ка, — остановила его Джо. — Былых преступлений? То есть все эти люди — бывшие заключенные? Это выглядело уже более многообещающе. — Я предпочитаю думать об их будущих возможностях, — ответил Инглисс. — Какие бы преступления ни совершили эти люди, они сами разбираются с ними, и Господь никогда не отвращает лик Свой от… Слушая его, Джо сообразила, почему все эти люди сбежали при их появлении. И почему один закрывал лицо журналом. — Все они совершили преступления сексуального характера, — заключила она. Инглисс помолчал. Потом сказал: — Мне никогда не нравился этот термин. Но вы правы. — Вы оказываете поддержку группе извращенцев? — осведомился Бен. — Группе людей. — На лице у Инглисса читалось страдание. — Позвольте мне заметить, за годы работы я встречал десятки правоохранителей, и многие выражали такое же, как бы это сказать, лобовое понимание проблемы. Знаете ли вы о прошлом Алана, детектив? О том, как он рос? — А я думал, вы стараетесь думать только о будущем, — парировал Бен. — Так или иначе, мое дело — защитить невинных сейчас, в настоящем, а Алан Трент показал себя человеком опасным. Инглисс кивнул, словно обдумывая эти слова. — Я не знаком с подробностями дела, — проговорил он, — но мне трудно вообразить Алана в подобной роли. — У нас есть ясная и четкая цепочка доказательств, которая показывает: он похитил мальчика, лишил его свободы, а затем покончил с собой. Джо пришло в голову, что мнение Инглисса об Алане Тренте — почти такое же, как у Лауры Фелпс. — Могу лишь сказать вам, что это совершенно не вяжется с его натурой, — отозвался Инглисс. — Спасибо за ценное умозаключение. Но это ничего не меняет, — напомнила Джо. — Вернемся к вашему местонахождению в прошедшие выходные. — Давайте посмотрим. — Он глянул в потолок, затем начал загибать пальцы: — В субботу утром я отправился в магазин. У нас в деревне планировался праздник, и я готовил призовую лотерею. Затем вернулся домой. Часов в восемь я встретился с соседями, мы с ними делаем гербарий. В воскресенье утром я посетил церковь, а затем — дом престарелых, где каждые две недели читаю вслух его обитателям. — Просто святой, — произнес Бен. — Какие-то поездки на запад от Оксфорда вы в это время предпринимали? — спросила Джо. — Нет, — ответил Инглисс. — И я вовсе не святой, детектив. Как вы отлично знаете, человеку свойственно ошибаться. Для Господа важнее всего, как мы работаем над своими ошибками. Комнату заполнило гнетущее молчание, и Джо ощутила, как к щекам у нее приливает кровь. Наконец Бен заговорил: — Значит, вот как вы это называете — когда человек заставляет ребенка дрочить ему? «Ошибка»? Инглисс не спешил с ответом. Наконец он проговорил: — Вероятно, тут все зависит от угла зрения. То, что церковь называет грехом, вы именуете преступлением. Психолог мог бы сказать: это неизбежное следствие того факта, что отчим Трента насиловал его в детстве. Но всякий заключил бы, что Трент уже получил свое наказание. Разве вы не верите в шанс человека искупить вину? Джо покосилась на Бена. В его глазах полыхало пламя. * * * Она предложила устроить перерыв, чтобы кое-что уточнить, и полицейские вышли, оставив Инглисса в допросной. — Ну, что скажешь? — спросила Джо, глядя на монитор наблюдения. Инглисс сидел с очень ровной спиной, глядя прямо перед собой. Она старалась не слушать внутренний голос, говоривший, что это пустой номер. — Алиби не такое уж незыблемое, — заметил Бен. — Можно обыскать его машину, — предложила Джо. — И даже его дом. — Думаешь, Стрэттон даст добро?