– Погоди, ты никогда не летал на самолете? – спросил Эндрю. Он встретился со мной взглядом; глаза у него так и светились издевкой. – Я летала, – сказала Мика, переобуваясь. – Год назад мы летали в Вегас на кулинарное шоу. Самолеты – это сущий кошмар. Лэнс слегка пихнул ее в бок. – Да ладно, было не так уж и ужасно. Внутри меня что-то неприятно сжалось. – Пойдем, Ганнар, – позвала я. – Время уже позднее. – Ребята, – обратился Лэнс к Мике и Эндрю, – вы готовы покончить с погрузкой еды в наш фургон? – Да, – ответил Эндрю. Он захлопнул ноутбук, подхватил его под мышку и удалился, даже не оглянувшись. Забрав оставшиеся вещи из буфета, мы с Ганнаром отправились на парковку. Краем глаза я наблюдала за тем, как Мика, Лэнс и Эндрю тащат гигантские лотки с посудой в открытый фургон мистера Уильямса. – Прости. Из-за меня у тебя не получится потусить с друзьями, – пробормотал Ганнар. – Ты тут ни при чем, приятель. Просто им тоже нужно по домам. В своем крошечном городе я всегда чувствовала себя странно. Как будто я была здесь чужой, лишней. Я думала, дело в том, что мое место не здесь, а где-то еще – там, где кипит творческая энергия и постоянно происходит что-то интересное. Я убедила себя в том, что, когда уеду учиться в колледж, наконец найду свое место в этом мире, найду своих людей. Но глядя на фотографии Эндрю, разговаривая с ним, чувствуя эту самоуверенность человека, повидавшего мир, я поняла, что, возможно, все эти годы просто обманывала себя. Глава 7 День матери Бранч в городском парке ПОДСОЛНУХ Растущие подсолнухи поворачиваются к солнцу, следуя за его движением на протяжении всего дня. Если представить, что мать – это солнце, а ее дитя – цветок… Что ж, эта аналогия говорит сама за себя. Мамы – это ужасно важно. Я прислонилась к цветочному фургону, держа в руках альбом и яростно орудуя карандашом. Пыталась набросать юбку. Чтобы составить хорошее дизайнерское портфолио, мне нужно было собрать разнообразные примеры работ, но пока мне казалось, что только один или два рисунка выглядят действительно достойно. Со вздохом я внимательно рассмотрела плоды своих трудов. Получилось скверно. Зарычала и заштриховала весь лист – теперь этот набросок уже точно нельзя будет исправить. За последние пару месяцев я не смогла нарисовать ни одного стоящего эскиза. Создавалось впечатление, что все мое вдохновение улетучилось где-то между Президентским днем и Пасхой. Захлопнув альбом, я бросила его в рюкзак – ровно в тот момент, когда Кэролайн вернулась к фургону, чтобы забрать еще несколько букетов. – Твоя мама сегодня придет? – спросила она, поднимая две большие лейки с подсолнухами. – Возьми перерыв, чтобы посидеть с ней. Думаю, я смогу отпустить тебя на часок. Я тоже подхватила два букета. – Сегодня она работает в закусочной в утреннюю смену, так что немного опоздает, но придет. – О, это хорошо. Пройдя по парку, я отнесла букеты к столам, расставленным между двумя огромными дубами. Поставив цветы, я отошла на шаг назад, чтобы рассмотреть их получше. Мне не очень-то нравились жестяные лейки. Если бы оформить букеты дали мне, то, помимо больших желтых цветов, я бы добавила в букеты маленькие белые маргаритки и белые розы и поставила бы их в расписные керамические вазы или, на худой конец, прозрачные. В воду я бы для красоты нарезала свежие лимоны. Но Кэролайн сказала, что лейки непременно понравятся мисс Джуэл Джексон, которая организовывала бранч в честь Дня матери каждый год. Подняв взгляд, я заметила Мику: она стояла возле длинного стола и разжигала топливную канистру под жаровней. Мне стало интересно, каким будет сегодняшнее меню. В прошлом году на День матери подавали маффины, французские тосты с яблоками и корицей, сладкий чай и целые кучи бекона. Но теперь готовкой заправлял Джетт Харт, и у меня было предчувствие, что сегодня никакого бекона нам не видать. – Привет, подруга! – крикнула я, направляясь по газону ей навстречу. Мика крутанула зажигалку вокруг пальца и щелкнула колесиком. – Смотрю, тебе получше, – сказала я. В пятницу она слегла с расстройством желудка и не пошла в школу. Я радовалась, что не подхватила инфекцию вместе с ней: за день до этого мы пили из одной кружки во время ланча. – Потому что я снова могу крутить зажигалкой? – спросила она. – Это навело меня на мысль, да. Она улыбнулась. – Мне намного лучше. Спасибо, что вчера принесла мне конспект по истории. – Никаких проблем. Твой отец испек печенье, как-никак. Мне нужен был повод заглянуть в гости. – А я-то думала, что ты беспокоилась о моем самочувствии. – Ага. И это тоже. – Я провела рукой по волосам: они уже сильно отрасли. Мика склонила голову набок: – Что это у тебя на руке? – Где? – Я повернула ладонь и увидела на коже следы карандаша, размазавшегося, пока я рисовала. Я попыталась стереть их. – Это ничего. Ерунда. – Кэролайн, – раздался за моей спиной чей-то голос, – сегодня декорации даже лучше, чем в прошлый раз. Я обернулась. Эндрю направлялся к столу, в руках у него было большое блюдо. Прошло уже несколько месяцев со Дня святого Валентина, и с тех пор я ни разу не видела ни Эндрю, ни его отца – а потому успела убедить себя в том, что в тот раз отреагировала слишком остро. Что, вероятно, Эндрю был далеко не так плох, как мне показалось. – Спасибо, – ответила Кэролайн, суетясь возле очередного букета. – Что? – спросил Эндрю, заметив мой пристальный взгляд. – Нельзя уже и комплимент сделать? Симпатичная юбка, кстати. Я была в черной юбке с узором из маленьких апельсинов и оранжевом кардигане с коротким рукавом, который смотрелся как рубашка из-за пришитой к низу кружевной ленты и застегнутых пуговиц. – Это мой папа посоветовал тебе надеть что-нибудь, подходящее к одному из блюд? – продолжил Эндрю. Нет, я отреагировала ровно так, как следовало. – Разве станет твой отец снисходить до разговора с простыми смертными? Я думала, на них он только рычит, – парировала я. Вернувшись домой после празднования Дня святого Валентина, я погуглила имя Джетта Харта. Мика была права: у него были связи. В поиске нашлось множество фотографий Джетта со знаменитостями: от кинозвезд до известных моделей. Но потом я пересмотрела несколько эпизодов «Готовим с душой» на Нетфликсе и вспомнила, насколько этот человек мог быть несносным и грубым. Так что я даже не пыталась надеяться, что он использует свои связи по моей просьбе. Эндрю проигнорировал мою колкость, но заметно стиснул зубы. Значит, его это все-таки беспокоило. Мика помахала зажигалкой, как флагом. – Серьезно? Вы снова собираетесь раздражать всех вокруг? Давайте жить дружно, а? За последние несколько месяцев Мика, в отличие от меня, уже трижды виделась с Эндрю на частных вечеринках. Вечеринках, организаторы которых не стали заказывать цветы. Это она говорила мне, что Эндрю куда приятнее в общении, чем мне показалось при первой встрече. И она была не права. – Я занята, – пожала я плечами. – Буду держать свои мысли при себе. – Обещаешь? – попросил Эндрю. Мика пихнула его в бок. – Что? Я промолчала и, развернувшись, направилась к фургону, чтобы забрать оттуда последнюю пару букетов. Ты сможешь держать себя в руках, говорила я себе. Ты профессионал своего дела. Я ставила на столы последние лейки с подсолнухами, когда ко мне подошла Кэролайн с листком желтой бумаги. – Это игра! – радостно пояснила она. Голос у нее так и звенел от предвкушения. Точно. Я и забыла, что на бранчах в честь Дня матери всегда проводились какие-нибудь игры. Заголовок в верхнем углу страницы гласил: Мамы и дочки, насколько крепки ваши семейные узы? Дальше следовал длинный перечень вопросов: от любимой еды и любимых фильмов до привычек и вечерних ритуалов. – С одной стороны отвечаешь за себя, с другой – за маму или дочь, – объясняла Кэролайн, – а потом сопоставляешь ответы. Те, у кого будет больше всего совпадений, выиграют наш ежегодный приз! – Подарочный сертификат в «Барбекю Хэнка»? – Разумеется. Да уж, поход на барбекю – что может быть связано с материнством больше? Но судить слишком строго я не могла. Сама, наверное, выбрала бы подарочный сертификат в спа, но в нашем городке никакого спа не было. Ближайшим из всего, что приходило в голову, был ногтевой салон, но и тот находился только в получасе езды. – Весело, правда? – спросила Кэролайн. – Да, думаю, будет весело. – Я отдала ей опросник. Напоследок она прошлась между столами, рассматривая плоды наших трудов.