Часть 27 из 29 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Влетев в комнату, Джоанна прислонилась спиной к двери, тяжёлое дыхание было свидетельством того, что она бежала.
— Что случилось? — Лина поднялась, она сидела в кресле, пока дочь Джоанны спала.
— Он здесь, — от волнения её голос сорвался, Джоанна прикрыла ладонью рот. «Нужно успокоиться», твердила она себя, только сердце что стучало в её голове, отказывалось слушаться.
— Господи, что случилось? — служанка подала стакан воды.
Сделав небольшой глоток, Джоанна посмотрела на кровать, где спала Шарлин. — Он.
Не успела она договорить, как дверь в комнату открылась, на пороге стоял Ноэль. В молчании взглядов казалось было всё тоска друг по другу и презрение за предательство, радость встречи и вина замужества. Никто не решался первым нарушить тишину, Ноэль был зол, Господи как он злился на неё за побег, за недоверие ему, и за то, что она замужем. Чёрт возьми, она опять замужем.
— Мама, — детский голос вернул их в реальность.
— Да, солнышко — Джоанна тут же бросилась к постели дочери и коснулась лба, проверяя, нет ли жара.
Ноэль беззвучно приблизился к ним, его бедное сердце страдало, разрываясь от осознания того, что вот оно счастье рядом, совсем близко и в тоже время огромная пропасть является преградой на пути.
Обнимая дочь, Джоанна умоляюще смотрела на свою любовь, слёзы отчаяния текли по щекам.
— Почему? — с болью в голосе спросил Ноэль, глядя на свою дочь.
— Я не могла иначе, — с не меньшей, а даже большей болью, отягощенной огромным чувством вины, ответила Джоанна.
Подойдя ближе, Ноэль погладил девочку по головке, бегло глянув на него, она спросила, — А вы кто?
— Я твой…
— Это наш гость, — быстро опередила его Джоанна. И снова молчание.
— Расскажи ему, или это сделаю я, — Ноэль старался говорить спокойно, чтобы не напугать ребёнка.
— Я не могу, Ноэль, — Джоанна поднялась, в голосе звучала мольба, — Роберт очень хороший человек, он нам так помог, — она указала на дочь, — если бы не Роберт, мы бы не выжили.
— Я даю тебе время до завтра, — проговорил он и вышел, ещё раз взглянув на дочь.
Эпилог
— Как себя чувствует наша маленькая принцесса?
В игровую комнату вошёл Роберт с огромным зайцем в руках.
— Прекрасно, прекрасно, — радостно запрыгала Шарлин в предвкушении подарка.
— Я добрый доктор заяц, — баловался Роберт, словно сам заяц разговаривает с девочкой. — И теперь я буду следить, чтобы ты не болела.
— Ура-а-а!
Джоанна наблюдала как, Шарлин танцует с новой игрушкой.
— Вы её балуете, — немного укоризненно проговорила она мужу.
— Для этого и существует отец, — улыбаясь, ответил Фарли. — Сегодня утром приходил Ронвелл.
От услышанного Джоанна напряглась, ведь Ноэль предупреждал, что расскажет всё сам, если Джоанна промолчит.
— Вам не интересно, что именно он хотел? — удивлённо спросил Роберт, продолжая следить за игрой девочки. — Маркиз Ровендейл просил руки нашей Грейс.
— Что? — Джоанна повернулась к Роберту.
— Да, да совсем скоро мы породнимся с королевской семьёй. — Фарли был слишком счастлив, чтобы заметить ужас, творившийся на лице Джоанны. — Ладно, вы играйте, а я пойду, поработаю.
Джоанна села на пол, казалось сил не осталось, что делать, как быть? Как побороть разум и вразумить сердце?
— Мама смотри, это доктор Пол, — Шарлин присела рядом с матерью, — Ты плачешь, тебе что-то болит? Доктор Пол тебе поможет…
Глава 21 Финал 2 (Вместе навсегда)
«Время действительно лечит? Или оно лишь притупляет боль, и ты учишься жить с ней? Разве возможно такое, если вчера ты страдал, то неужели завтра проснувшись, ты поймёшь что уже не больно? А надежда, когда именно она угасла, и ты больше не ищешь её образ, в каждом движении похожей фигуры, в каждом похожем звуке голоса, в каждом затухшем пламени свечи, что погружает тебя в полный мрак? И ты хотел бы найти её силуэт, и еле уловимый блеск глаз, неизвестно какого цвета, но это всё мечты.
Поэтому, нет. Время не лечит, а лишь притупляет…»
— Доброе утро дорогой, — в кабинет вплыла Кэтрин, — всё готово, можем отправляться в путь. О, я так рада, ты даже представить себе не можешь, — не прекращая щебетала графиня, — я уверена, мы прекрасно проведём время. — Ноэль улыбаясь, наблюдал за сестрой.
— Дядя Ноэль! — к ним вбежал сын Кэтрин, девятилетний виконт.
— Где ваше приветствие, молодой человек? — напомнила сыну Кэтрин.
— Ой, — виконт остановился, — Доброе утро, — Джейкоб посерьёзнел и, заложив руки за спину, разыгрывая великую задумчивость, поинтересовался, — Вам не кажется, что сегодня немного ветрено? — Ноэль рассмеялся, а тот продолжил, — да определённо, вчера погода нам более благоволила, ввиду этого могу предположить, что если прольётся дождь, мой костюм будет не в силах, поддержать нужное количество тепла. Поэтому со стопроцентной вероятностью, мы рискуем замёрзнуть.
— Вот негодник, — проговорила Кэтрин, с улыбкой наблюдая за сыном.
— Ваше сиятельство, — продолжал тот свою виртуозную игру. — Попросил бы не называть такими словами лорда, тем более в присутствии маркиза.
Ноэль еще громче рассмеялся, — В самом деле, ваше сиятельство, — подмигнув племяннику, заговорил Ноэль, — это как минимум не вежливо с вашей стороны. — С совершенно серьёзным видом, Джейкоб согласно кивнул.
— Я думаю, его милость, рискует лишить себя некой загородной поездки, — ответила графиня, благодаря чему на серьезном лице молодого виконта, появилось беспокойство. — Боюсь для его персоны слишком ветрено, а если пойдёт дождь…
— Нет, нет ничего не ветрено, — тут же спешил заверить Джейкоб.
— Ну не знаю, — Кэтрин подошла к окну, — небо явно хмурится.
— Дядя Ноэль, — искал поддержки тот, понимая, что перегнул с розыгрышем.
— Возможно, дождь и пойдёт, — начал спасательную миссию Ноэль, — но, не думаю, что он как-то отразится на наших с вами одеждах, разве что в том случае, если мы собираемся отправиться в Нордешир пешком. — Закончил он и заметил, как Джейкоб облегчённо вздохнул.
Кэтрин отвернулась от окна и прищуренным взглядом посмотрела на сына, словно серьёзно задумалась, — Ладно, — произнесла она величественно.
«Спасибо», проговорил одними губами Джейкоб, глядя на Ноэля, на что маркиз ещё раз подмигнул племяннику и тот быстро откланялся, сказав, что пойдет, поможет Мари, проследить за сестрой. (Мари это няня трёхлетней Дарлин, дочери Кэтрин и Ричарда.)
— Вижу Джейкоб, прекрасно освоил навыки этикета, — улыбался Ноэль.
— Прекрасно, — согласилась Кэтрин, — только применяет он их, когда посчитает нужным.
— Интересно, от кого это у него? — продолжал улыбаться Ноэль, Кэтрин посмотрела на брата, — Вина? — спросил он.
— Нет, — спешно ответила графиня, — а хотя давай, — передумала она.
— Могу напомнить вам ваше сиятельство, — говорил Ноэль, наливая красное вино, — что в нашей семье именно вы всегда были наказаны, за ту или иную провинность, то с дерева падали на глазах у всех, то получали синяк, причём не где-нибудь, а на самом лице, за участие в поединке, переодевшись в парня. — Он подал бокал сестре, — Мне продолжить?
Кэтрин ничего не ответила, лишь глянула в смеющиеся глаза, брата. А ведь именно он и прикрывал её во всех проделках, правда не всегда успешно.
— Поэтому, смею заверить вас, что ваш сын практически ангел, ну скажем, он как я в своё время. Интересно, значит ли это что Дарлин, будет воплощением вашей копии?
Кэтрин задумалась и отпила немного вина, — Не такой уж и ангел ты был, и частенько сам участвовал в скачках, запрещаемых родителями.
— Да, только для этого мне не нужно было переодеваться в противоположный пол.
— Согласна, — проговорила Кэтрин и через секунду рассмеялась, — представляю тебя в платье и на коне, мои проделки были бы пустяковые по сравнению с тобой. — Продолжала смеяться Кэтрин, представляя брата в женском одеянии. — Господи, сколько времени прошло, а помнится, словно только вчера, меня разоблачили и исключили из скачек.
Продолжая улыбаться, Кэтрин заметила, что брат погрустнел и, отошёл в сторону, она посмотрела на висящий над камином портрет.
— Уже пять лет прошло, — проговорил Ноэль, глядя на прекрасную картину, написанную известным художником со слов самого Ноэля, по памяти.
С портрета на них смотрела Джоанна Миллиган, девушка находилась в полумраке темной комнаты, и лишь её лицо озарялось светом, подчеркивая каждую линию нежного лика. Казалось, художник передал всё в мельчайших подробностях, словно картина была написана с натуры.