Картер — Это ваш второй визит на этой неделе. Что-то случилось, что привело вас сюда сегодня? — спросила доктор Леммон. — Я не могу спать. — Вы не можете заснуть или плохо спите? — И то, и другое. Во мне бурлит невероятная энергия, и я никак не могу избавиться от нее. — Как вы обычно раньше сжигали избыток энергии? — Сейчас это уже не вариант. Доктор Леммон кивнула, словно я дал ей ответ, хотя я ничего конкретного не сказал. — Значит, давайте поговорим об этом. Я не ошибаюсь, предполагая, что в прошлом вы использовали секс, чтобы расслабиться и отдохнуть? — Вы не ошибаетесь. — И когда вы говорите «это не вариант», я полагаю, что вы говорите это не в буквальном смысле. Вы красивый пилот. Вариантов у вас должно быть бесконечное множество. — Нет, я не имел в виду, что у меня нет вариантов. Я имел в виду, что не хочу соглашаться на эти варианты. — Итак, прошло сколько времени… неделя, с тех пор как вы с Кендалл провели ночь вместе? — Сегодня ровно неделя. — И у меня вы были всего три дня назад. — Вы хотите, чтобы я предоставил вам все мое долбаное расписание? Доктор Леммон улыбнулась. — Нет, кажется, я все поняла. Вы разговаривали в последние несколько дней с Кендалл? — Только один раз, о котором я уже вам рассказывал. Когда она позвонила мне. — И когда это было? Что, черт возьми, происходило с этой женщиной? Зачем ей нужно было точно знать все эти даты? Я стал вспоминать. Когда она позвонила, я приземлился во Флориде после перелета из Дубая. Значит, это было во вторник. — Во вторник. — И вы проговорили с ней около часа, если я правильно помню. — Примерно так, да. — И как вы спали в ту ночь? Нужно подумать. Кендалл и я разговаривали всю дорогу, пока я ехал домой, и все еще беседовали, пока я делал себе сэндвич дома. Я проснулся на следующее утро почти в десять, все еще в своей униформе. — Это был последний раз, когда я хорошо спал. Но я устал после долгого перелета. — А вчера вы летали? — Да. — Сколько часов? — Девять. — А как долго вы летали, когда так устали, что после разговора с Кендалл хорошо спали? — Примерно столько же. Доктор Леммон просто молча смотрела на меня. — Вы хотите сказать, что я не могу больше заснуть, не поговорив с Кендалл? — Я хочу сказать, что это, вероятно, взаимосвязано. Вы испытываете беспокойство. Растерянность. Нервозность. И все это мешает вам спать. Есть какие-нибудь другие причины для этого, помимо того, как вы расстались с Кендалл после вашей встречи? Меня бесило то, что она была права. — Нет. — Ну, вот видите. — И что мне, по-вашему, делать? Звонить ей каждый вечер, чтобы она пела мне колыбельную? — Вы уже сами знаете, что вам нужно делать. — И тогда какого черта я плачу вам, если я сам знаю ответы на все вопросы? Я раздраженно выдохнул. — Вам нужно принять решение — продолжать ваши отношения с Кендалл или оборвать все связи с ней. Мы в прошлый раз говорили об этом. Я могу помочь вам привести в порядок ваши мысли и предложить пути решения ваших проблем. Но только вы можете принять решение, сохранить ли ваши отношения с женщиной, которую вы любите, или нет. У вас проблема с доверием. И это понятно. Кендалл уже один раз бросила вас, и вы боитесь, что она снова сделает это в трудный момент. — Доктор Леммон сняла очки и потерла глаза. — Картер, Люси была больна. — Люси? Мы говорим о Кендалл, док. — Их истории определенным образом связаны. Во время наших прошлых бесед вы признали, что не могли избавиться от чувства, будто Люси покончила с собой, избрав самый легкий путь. Это обычное для людей чувство, которое возникает, когда любимый человек покидает их. Но правда заключается в том, что люди совершают самоубийство, когда верят, что у них нет другого выбора. Депрессия — это болезнь, ничем не отличающаяся от астмы, кори или чумы. Если ее не лечить, она станет усиливаться и в конечном счете заберет жизнь больного. Я провел пятерней по волосам. — Но я не понимаю, какое это все имеет отношение к Кендалл. — В вашей жизни были две женщины, которых вы любили по-настоящему. Люси, которая, по вашему мнению, бросила вас в трудную минуту. И Кендалл, которая сделала то же самое. Вы боитесь, что это случится снова. Я не был уверен, что она права, но чувствовал себя выжатым и хотел закончить разговор. — Итак, вывод таков — я должен принять решение: или снова довериться Кендалл, или больше никогда не спать? Доктор Леммон рассмеялась. — Я выпишу вам на первое время кое-что, что поможет вам засыпать. А что касается всего остального… срите или слезайте с горшка. Срите или слезайте с горшка? Я платил двести пятьдесят долларов в час за совет, который мой отец дал мне, когда я учился в третьем классе. Я побоялся принимать снотворное. В инструкции говорилось, что в течение двадцати четырех часов после принятия лекарства нельзя садиться за руль автомобиля и другой крупной техники. А я бы сказал, что «Боинг 747» был очень крупной техникой, и поскольку я должен был сесть за штурвал на следующий день, мне нужно было найти другой способ измотать себя с тем, чтобы уснуть. После того как я пробежал пять миль по округе, я решил снова заглянуть к Гордону. К несчастью, этот визит только заставил меня почувствовать себя еще хуже. Я ни в коем случае не был экспертом, но, казалось, он слабел понемногу с каждым днем. Его лодыжки постоянно распухали от жидкости, а в тот вечер он никак не мог пошевелить пальцами одной ноги. И хотя рабочий день уже закончился, я позвонил его доктору, чтобы доложить обстановку. Но он только сказал мне, что я должен попытаться удобнее устроить его в кровати и что для человека в таком возрасте и с таким здоровьем мало что можно было сделать. Когда я вернулся в свою квартиру, было уже поздно. Чувствуя себя совершенно подавленным из-за того, что происходило с Гордоном, я больше всего хотел взять телефон и позвонить Кендалл. Помимо доктора Леммона, она была единственным человеком, которому я открыл свою душу. Я знал, что она поймет, как я себя чувствую. Но это было нечестно по отношению к ней. Я должен был решить, будет ли у нас с ней какое-то будущее, прежде чем грузить ее своим депрессивным дерьмом. Самым поганым во всем этом было то, что я не видел будущего для нас. Но я и не мог представить себе будущее без нее. Я застрял в чистилище. История моей жизни. В полночь я решил упаковать свою дорожную сумку к завтрашнему полету. Мюриэль постирала и накрахмалила все мои униформы, хотя я миллион раз говорил ей, что нет необходимости делать это. Что больше всего мне нравилось в людях, живущих в Сильвер Шорз, так это то, что они знали, что временами им необходима помощь, но они не хотели оставаться в долгу. Они чувствовали себя лучше, помогая мне в ответ. Они были хорошими людьми. Мой шкаф был заполнен накрахмаленными и отглаженными сорочками. Я взял три из них, сложил и положил в сумку. Я немного похудел за последние месяцы, так что кители размера XL я сдвинул в сторону и потянулся за кителем размера L, который висел в самом дальнем углу шкафа. На самой дальней вешалке и вправду висел китель меньше. Только он был меньше размеров на сорок. Я держал в руках маленькую форму пилота, которую нашел в спальне Кендалл. Я тогда спрятал ее под сорочку и зачем-то унес с собой. После того, как я приехал домой, я не мог без злости смотреть на нее, так что я сунул ее подальше в шкаф, туда, где она не попадалась мне на глаза. И тем не менее я не мог выкинуть ее. Я долго смотрел на маленький костюмчик. Передо мной явственно встала картина, на которой маленький светловолосый мальчик, одетый в эту форму, бегает, смеясь, вокруг своей матери. У мальчика были яркие голубые глаза, совсем как у его матери. А Кендалл была еще красивее, чем всегда. Я даже закрыл глаза и улыбнулся, проигрывая в воображении эту сцену. В ту ночь я спал как ребенок. Мне снились тот маленький мальчик и его мать. Сон был таким ярким, таким реалистичным, что я проснулся, совсем сбитый с толку. Какое-то мгновение я ждал, что они вбегут в мою комнату. Но они не сделали этого. И у меня защемило сердце. Пока я спешно собирался, готовясь к своему полету, маленькая форма пилота все еще лежала на моем комоде. Я дотронулся до маленьких крыльев, прикрепленных к отвороту кителя, и вспомнил лицо мальчика из моего сна. Я отстегнул значок с костюмчика и поменял его местами со значком, который был на моем кителе. Они не очень отличались внешне, но это было для меня знамением. Я мог видеть свое будущее. Я мог видеть свою семью. Я мог видеть женщину, которую любил.