И теперь мне лишь нужно было понять, как все исправить. Я решил быстро заскочить к Гордону, прежде чем уехать в аэропорт, потому что мне предстояло отсутствовать несколько дней. Одна из женщин обычно приходила к нему попозже утром и оставалась с ним до прихода физиотерапевта. Но в тот момент у него никого не должно было быть. Зная, что он, наверное, еще спит, я очень осторожно открыл дверь. — Папа? — тихо позвал я. Ответа не было. Гордон всегда громко храпел во сне, и было странно, что из спальни не доносилось ни звука. Он лежал на спине совершенно неподвижно. — Папа? Он не отозвался. Присев на краешек кровати, я дотронулся до его плеча и сказал чуть громче: — Папа, это Брюси. Проснись. Приложив два пальца к его шее, я попытался нащупать пульс. Пульса не было. Наклонив голову, я попытался услышать стук его сердца, но не услышал. Я прижался щекой к его груди и расплакался. Он мог быть моим ненастоящим отцом, но в слезах, которые текли из моих глаз, не было ничего ненастоящего. Глава 28 Кендалл Простое сообщение на телефоне изменило все. Я катила свой чемоданчик по аэропорту и только тогда заметила, что пропустила звонок от Картера. Должно быть, он звонил, пока я ехала в машине с громко включенной музыкой. Я прослушала сообщение: — Привет, Кендалл. Я скоро сяду в самолет. Я хотел услышать твой голос, пока мы не взлетели, но, очевидно, это невозможно. У меня было дерьмовое утро. М-мм… Последовала долгая пауза. — Гордон умер. Я нашел его лежащим в постели. Он не дышал. Должно быть, он умер во сне. Он был совсем один. У меня упало сердце. Нет! Я услышала его глубокий вздох. — Он умер в одиночестве, и никто не держал его за руку. Это так чертовски грустно. Никто не должен умирать в одиночестве. У меня по щеке поползла слеза. — Но все это помогло мне осознать, что главное в этой жизни. Я скучаю по тебе. Мне нужно сегодня вечером услышать твой голос, чтобы я мог заснуть. Я просто хочу, чтобы ты это знала. Последовало молчание, а потом он сказал: — Вот дерьмо. Мне нужно идти. Я позвоню тебе, когда мы приземлимся в Рио. Стоя, застыв на месте посреди зала, я внезапно почувствовала себя в этом аэропорту рыбой, вытащенной из воды. Потея в своей форме, я поняла, что не смогу так больше продолжать. Что я здесь делала? Мне нужно было быть с ним. Мяч был на моей стороне так далеко, что это было даже не смешно. Это я бросила его, так что я и должна была сделать первый шаг к воссоединению. Время, которое мы провели вдали друг от друга после нашего примирения, пошло нам на пользу. Это дало нам возможность все обдумать. Но это время закончилось. Мы не смогли бы наладить какие-либо отношения, если я продолжила бы работать. Из-за его графика работы и так было сложно строить отношения. А если мы продолжали бы оба работать в разных авиакомпаниях, построить отношения и вовсе стало бы невозможным. В этом случае я вовсе не смогла бы видеться с ним. Нужно было чем-то пожертвовать. И пришла моя очередь жертвовать. Мария Роза впустила меня в дом безо всякого удивления. Но я все равно не поняла бы ее вопросы. Я думаю, она отлично знала, почему я оказалась здесь. Я кивнула. — Obrigada. Я наконец-то научилась должным образом говорить «спасибо» по-португальски. Педро запрыгнул мне на плечо и, к моему удивлению, не описал его, прежде чем спрыгнуть с меня. Возможно, после трех визитов он наконец признал меня за свою. Мария указала мне на нужную комнату и приложила палец к губам, призывая меня не шуметь, потому что Картер спал. Медленно открыв дверь, я увидела картину, которая была отрадой для истосковавшихся глаз. Я не знаю, что снилось Картеру, но этот сон был явно сексуального характера. Его член стоял, твердый и блестящий. Картер был абсолютно и восхитительно обнаженным. Я так устала после перелета, что хотела только одного — забраться в постель к нему. Сняв с себя всю одежду, я осторожно взобралась на кровать. Картер открыл глаза и вздрогнул, прежде чем осознать, что это была я. — Дерзкая? — Да. — Бог мой. Я подумал, что мне это снится. — Нет, не снится. — Что ты здесь делаешь? — Ш-шш. И я нагнула голову и взяла его член в рот. Он замолчал на полуслове, утратив способность говорить. Откинувшись на кровати, он перестал контролировать себя, когда я принялась ласкать его. Он положил руку мне на голову, направляя мои движения. Мне было приятно слышать тихие стоны наслаждения, которые вырывались у него. В какой-то момент он отстранился, а потом приподнял меня и положил поверх себя. Кровать трещала под нами. Было еще довольно рано, и я была уверена, что мы мешаем другим постояльцам, которые или спали, или завтракали. Но меня это не волновало. Нам нужно было это. И мы оба кончили уже через несколько минут. Наша разлука была слишком долгой. Блаженно нежась рядом с ним, я наконец ответила на его вопрос. — Я прослушала твое сообщение. И сказала им, что у меня чрезвычайные семейные обстоятельства. И как только мы приземлились в Нью-Йорке, я купила билет на ближайший рейс до Рио. — Ты солгала из-за меня? — Нет. Это не было ложью. Ты единственная семья, которая теперь у меня есть. И мне так хотелось увидеть тебя, словно моя жизнь зависела от этого. Это в моем понимании и есть чрезвычайное обстоятельство. Мы все еще лежали рядом, обнаженные, когда он спросил: — Как долго ты сможешь пробыть здесь? — Столько, сколько буду нужна тебе. — Значит, навсегда, черт возьми? — Да. Он отстранился и изучающе посмотрел на меня. — Уверена? — Да.