Мерри поклонился, а она подала ему щит, похожий на тот, который взял Гимли, и тоже с гербом в виде Белого коня. — Возьми это все, — сказала девушка. — Пусть тебе сопутствует военная удача. Здрав будь, Мерриадок! Думаю, что мы еще встретимся. Вот так Король Рохана готовился вести войско на восток. Тьма сгущалась. Сердца людей бились тревожно, многие трепетали пред лицом Тьмы. Но это был народ сильный, верный своему Повелителю, поэтому почти никто не ворчал и не плакал, даже в лагере на Дунгаре, где оставались беженцы из Эдораса, женщины, дети и старики. Злая судьба досталась им, но они встретили ее стойко. Быстро прошли два часа, и Король уже сидел в седле на белом жеребце, шкура которого лоснилась в полумраке. Феоден выглядел гордо и грозно, хотя его волосы, спадавшие из-под шлема, были белы как снег. Не один солдат, взглянув на него, воспрянул духом, видя, как он несгибаем и неустрашим. На широком лугу за шумящей Ледянкой стояли в стройном порядке военные отряды, всего пятьдесят и пять сотен всадников в полном вооружении, за ними — несколько сот оруженосцев с легко нагруженными запасными лошадьми. Заиграла труба. Король поднял руку, и войско Рубежного Края двинулось в Поход. Впереди ехали двенадцать гвардейцев из свиты Короля, лучшие воины и всадники, за ними сам Король, по правую руку от него — Эомер. Со своей сестрой Эовиной он простился на горе, в Укрытии, прощанье еще болью отзывалось в его сердце, но мысленно он уже был в пути. За Королем трусил Мерри на Корешке между двумя гондорскими гонцами, а за ними ехали еще двенадцать гвардейцев из свиты. Сначала они миновали длинную двойную шеренгу солдат с суровыми непроницаемыми лицами. Когда строй почти кончился, Мерри обратил внимание на молодого, как ему показалось, всадника, не такого рослого, как остальные. Встретив взгляд светло-серых глаз, устремленных прямо на него, хоббит вдруг вздрогнул, ибо понял, что это лицо обреченного, который идет на верную смерть. И сердце его сжалось. Войско ехало по серой дороге вдоль Ледянки, пенившейся в каменистом ложе, мимо деревенек Подгорной и Приречной, где из темных окон домов на них смотрели печальные женщины. Без музыки рогов, без звона арф и без песен начинался этот Великий Поход на восток, который потом славили в песнях многие поколения, и о котором были сложены такие слова: Из Дунгарского лагеря утром туманным С доблестным войском сын Фингла скакал. В Эдорас он прибыл, столицу Рохана, Старый град рохирримов во мгле лежал. Не блестели крыши Двора Золотого, Феоден прощался с вольными людьми, Со своим Дворцом и своим престолом, С пиршественным залом и лошадьми. Взял он с собой непреклонную верность, Позабыл о страхе, печаль прогнал с лица. Судьба позвала Короля Феодена, Свой долг он выполнил до конца. Пять ночей и дней вперед он ехал, За ним на восток дети Эорла шли: Лесом Фириэн, степью Анориэна — Шесть тысяч бойцов Рубежной земли. Рок привел их в Мундур могучий, Великую твердыню морских Королей. Миндоллуин окутали грозные тучи, И горела трава Пеленнорских полей. Там коней и всадников Тьма поглотила, Затих навеки топот копыт. Многим судьба там глаза закрыла, Лишь песня теперь о них говорит… Король въезжал в Эдорас в полдень, но Тьма плотно закрыла небо. Весь мир в ней потонул. Феоден почти не задержался в столице, лишь добавил к своему войску несколько десятков всадников, не успевших явиться к Смотру. После трапезы перед самым Походом Феоден милостиво пожелал своему оруженосцу счастливо оставаться. Мерри попытался еще раз уговорить Короля взять его с собой в Поход. — Я же сказал тебе, что впереди дорога, с которой твой Корешок не справится, — ответил Феоден. — И что ты сможешь сделать в битве, которая произойдет на полях Гондора, мой храбрый Мерриадок, хотя у тебя есть меч и смелое сердце! — Никто заранее не знает, что окажется нужным в бою, — ответил Мерри. — Но зачем же ты взял меня в оруженосцы? Разве не для того, чтобы я всегда был при тебе? Я не хочу, чтобы в песнях пели про то, как меня оставили дома! — Мне доверили твою жизнь и твою судьбу, — ответил Феоден. — Ни один из моих воинов не может взять лишний груз на седло. Если бы битва была здесь, у наших стен, то кто знает, может быть, и ты совершил бы подвиги, достойные прославления в песнях; но отсюда до Мундура, столицы Денэтора, сто гонов и два. Это мое последнее слово, Мерриадок. Мерри поклонился и, расстроенный, отошел. Оставалось только смотреть, как готовится к Походу войско. Люди подтягивали подпруги, проверяли седла, поглаживали взволнованных лошадей. Некоторые тревожно смотрели на небо. Вдруг к хоббиту незаметно подошел воин и шепнул: — У нас говорят: «Где воли хватит, пусть найдется». Мерри посмотрел ему в глаза и узнал молодого солдата, который утром привлек его внимание. — По твоим глазам я вижу, что ты хочешь ехать туда, куда отправляется Король Рубежного Края? — Да, — признался Мерри. — Значит, поедешь со мной, — сказал молодой всадник. — Я посажу тебя в седло и прикрою плащом, пока мы не отъедем далеко в степь, где станет еще темнее. Нельзя противиться такому сильному желанию, как твое. Ничего никому не говори и иди за мной. — Спасибо тебе, спасибо от всего сердца, — сказал Мерри. — Но назови мне свое имя. — Ты его не знаешь? — тихо спросил всадник. — Можешь называть меня Горедар. Вот так вышло, что когда Король Рохана выступил в дальний Поход, за ним поехал хоббит Мерриадок на одном седле с Горедаром, а рослый серый жеребец Вихрь даже не почувствовал лишнего груза, ибо сам Горедар, ловкий и стройный, был невысок и весил меньше среднего воина. Поскакали в полумрак навстречу Тьме. На ночь разбили лагерь в густом лозняке недалеко от впадения Ледянки в Реку Энтов, в двенадцати гонах от Эдораса. На рассвете поскакали дальше по степи, потом по заболоченной низине. К середине дня справа показался массив Фириэнского леса на холмах под горой Фириэнат, пограничной вершиной Гондора, слева тонули в тумане приречные болота. Время от времени к войску на всем скаку подъезжали одинокие всадники, чтобы доложить Королю то о нападении на восточные границы, то о банде орков, вторгшихся в пределы страны с Приречного Нагорья. — Вперед, вперед! — кричал Эомер. — Сейчас не время оглядываться по сторонам. Болота прикроют нас с фланга. Нельзя терять ни минуты. Вперед! Король Феоден покинул свое королевство, удалялся от него с каждой милей, не сворачивая с дороги на юго-восток. В стороне остались Каленхед, Мин Риммон, Эрелас, Нардол. Но огни на вершинах успели погаснуть. Земля была серой и тихой, только по мере того, как войско продвигалось, мрак густел, а надежда в сердцах слабела. Глава четвертая ОСАДА ГОНДОРА Пипина разбудил Гэндальф. В доме горели свечи, потому что через окна просачивался только мутный полумрак. В воздухе парило, как перед грозой. — Который час? — спросил, зевая, Пипин. — Третий, — ответил Гэндальф. — Пора вставать и одеваться, тебя зовет Наместник. Приступай к своим новым обязанностям. — Там меня накормят? — Нет, но я кое-что тебе припас, до полудня обойдешься. Получен приказ беречь продукты. Пипин грустно посмотрел на маленькую горбушку хлеба и совершенно недостаточную, по его мнению, порцию масла рядом со стаканом жидкого молока. — И зачем ты меня сюда привез! — вздохнул он. — Ты прекрасно знаешь, зачем, — отрезал Гэндальф. — Чтобы уберечь тебя же от худших бед. Так что, если тебе здесь не нравится, вспомни, что это несчастье ты накликал сам. Пипин замолчал.