– И когда будут судьбоносные события? – Мне сказали скоро. Как я понял, с середины августа. Мне строго-настрого велели, чтобы мы были тихими, незаметными. И набирались сил, которые нам понадобятся. Работы будет много. – По профилю? – Да. Начнутся ликвидации. – Ликвидации, значит. – Как я понял, серьезные. Нам передан тайник с оружием на юге Москвы. – Ты проверял? – Вчера съездил. Забавное оружие. Даже немецкий пистолет есть, из самых новых, для бесшумной стрельбы. А еще тротил. И несколько порций сильнодействующего яда. – Серьезно твои начальники подошли к вопросу. – Уж к чему они подходят серьезно, то это к убийствам, – горько усмехнулся Шахтер. – И вот еще. По поводу вас… – Что там? – Как дословно сказал связной при разговоре об отмене ликвидации. «Сейчас не время для выполнения инициатив отдельных лиц. Главное – общая цель». Отдельное лицо. Все окончательно сложилось. Это сто процентов Бай сводит со мной счеты! Как с человеком, в свое время порушившим его планы. Но задачи перед «Картелем» сейчас настолько масштабные, что даже агенту такого уровня указали на его место… Глава 5 – Всесоюзная сельскохозяйственная выставка подводит итог десятилетию, в накале которого крестьянские массы окончательно повернули от мелкого единоличного хозяйства к крупному колхозному хозяйству! – торжественно объявил с трибуны у главного павильона ВСХВ Председатель Совета народных комиссаров Вячеслав Молотов. Погода, как и настроение, искрилась радостью. Буйство красок и улыбок. Толпы счастливого народа в национальных костюмах. Здесь сегодня собрались передовики производства, депутаты, военные, Герои Советского Союза. И я вместе со всеми радовался этому действительно знаменательному событию. От наркомата меня и еще нескольких человек 1 августа послали на открытие Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Притом не присматривать за порядком, а побыть простым человеком, ощутить мощную поступь советской экономики, воплощенную в бетоне, мраморе и изразцах. Как и ожидалось, выставка получилась грандиозная, схожая с античными акрополями. Перед аркой главного входа стояла наконец-то открытая для всеобщего обозрения величественная скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница». Дальше шла широкая аллея с тремя площадями. Волшебные фонтаны, павильоны, по архитектуре напоминавшие древнегреческие храмы. А перед огромным, сделанным из бывшего эллинга для дирижаблей павильоном «Механизация» возвышалась огромная статуя Сталина. Что ни говори, а идеологический ход был сильнейший. Умеют наши руководители наглядно показать перспективу. Был наяву представлен такой обобщенный город Солнца, к которому стремится наша страна. В завершение торжественного митинга под звуки «Интернационала» на флагштоке главного павильона взметнулся и затрепетал красный флаг. Потом звучала новая искрометная и оптимистичная песня любимого народного композитора Дунаевского «Славься Родина обильная». Над Москвой поднялись воздушные шары, выполненные в виде дынь и арбузов. В разгар веселья неожиданно, чуть ли ни нос к носу, я столкнулся со своим старым знакомым Белобородько. Это тот самый второй секретарь обкома, курировавший меня по старому месту работы. Вот и встретились в Москве. – О, какие люди! – распахнул объятия и похлопал меня по плечам Белобородько, немножко полноватый, сутулящийся, похожий на счетовода. Он был одет в белые холщовые брюки и украшенную узорами косоворотку, а его голову прикрывала соломенная шляпа. В общем, стиль колхозный, на злобу дня. – Рад видеть вас, – искренне произнес я. – Взаимно. Слышал, у вас все закончилось хорошо. – Посидел. Выпустили. Ежов перестарался. – Да уж. Много он накуролесил, пока не остановили. – Вы сами-то сейчас где? – С партийной линии перешел на сугубо хозяйственную. Заместитель наркома земледелия. – Солидно, ничего не скажешь! Я в вас всегда верил. – А вы как? – Да тоже пристроился в Москве. Советский служащий. Ничего особенного. Главное – жив и буду стараться Родине пользу приносить. – Заглядывайте в гости к нам в наркомат. Повспоминаем былые времена. – Обязательно, – кивнул я. Ну что, повезло. Визит к Белобородько числился в моих планах в рамках поиска Бая. А вот и повод появился встретиться, распить коньяку и задать несколько вопросов. Тут Белобородько захватили в кольцо девчушки в национальных белорусских нарядах, а также молодые ребята – похоже, его подопечные. Он махнул мне рукой. И исчез в людском водовороте… Ощущение праздника не может длиться долго. Особенно когда работаешь в НКВД. И в этот же день пришлось с головой погружаться в наше болото. Операция «Корона» все разрасталась. Мы теперь готовили боевиков. «Державники» получили от партнеров еще один склад, который надлежало переместить на юго-восток Ярославской области. Также «Картель» потребовал потихоньку начать мобилизовать боевые отряды и быть готовыми собраться в любой момент. Август обещал стать жарким. Двенадцатого августа по экстренному каналу связи Нормировщик пригласил Асмолова на завтрашний срочный совет. При этом объявил, что уровень конспирации высочайший. Место встречи назначили в парке недалеко от великолепного здания Химкинского речного вокзала с увенчанным красной звездой семидесятиметровым шпилем. – Может, они его там завалят? – беспокоился Воронов, когда мы сидели в автобусе и ждали известий от наружки. Наши разведчики в хозяйственной постройке недалеко от места встречи оборудовали пункт наблюдения с рацией. Мы изрядно нервничали. Близилось время рандеву, от которого мы не знали, что ожидать. Зашуршал эфир голосом старшего наружки: – К нашему подошли двое. – Главное, не насторожите их, – велел я. К Асмолову подвалила расслабленной походкой пара дюжих молодцев. После недолгих переговоров он кивнул им, и они все направились в сторону Ленинградского шоссе. Там их ждала машина такси. – Сопроводить? – спросил старший наружки. – Нет. Пускай едут, – принял я решение. У меня была уверенность, что именно сейчас решается судьба всей операции, и станет ясно, оправданны ли все наши издержки и усилия. – А если они его убивать везут? – спросил Воронов. – Значит, это будет последний день монархиста Асмолова и нашего агента. И вся наша комбинация провалена. Тогда прихлопнем сразу всех, до кого дотянемся. Узнали мы достаточно, чтобы если не обезглавить, то обескровить подполье, – выдал я. Предполагая такое развитие событий заранее, я привел в боевую готовность все наличные силы, и они были нацелены на самые активные действия по сигналу. Из пары сотен наших фигурантов по прикидкам большинство удастся арестовать. – Массовку прихлопнем, – поддакнул Фадей беззаботно. – А Ревизора найдем. Никуда не денется… Но все оказалось гораздо более угрожающе и серьезнее, чем мы предполагали в самых смелых прогнозах… Глава 6 Таксомотор довез Асмолова и его конвой до Левобережья. Водитель довольно поцокал языком, когда получил от одного из верзил достаточную для поднятия настроения сумму поверх счетчика. – Спасибо, барин, – как старорежимный извозчик довольно осклабился он. Черный «Рено» с шашечками уехал. Какого-то отношения к «Картелю» шофер не имел. Обычный московский таксист. Никакие времена и прогресс не меняют эту братию. Что извозчики при царизме, что таксисты при социализме – все ушлые, наглые, так и ждут, когда им ручку позолотят. Вечное племя. Как цыгане. – Туда, – главный верзила в сером костюме, плотно облегающем массивное тело, и сапогах в гармошку кивнул Асмолову на приткнувшуюся к обочине полуторку с тентованным кузовом, на котором красовалась надпись «Люди». – Вы в кабину. С комфортом поедете, господин хороший. – Спасибо, любезный, – чинно кивнул Асмолов. Полуторка долго крутилась по дорогам меж лесов и поселков. И наконец выехала к заброшенному ангару. Когда-то здесь хранили лесоматериалы и кирпичи для какого-то ныне заброшенного строительства. Местечко в отдалении от главных дорог. Тихо. Спокойно. Птички в лесу чирикают. Благодать. Вот только вокруг маячат несколько человек, напряженно оглядывающих прибывших. Это охрана и наблюдение. Значит, мероприятие экстраординарное. – К чему вся эта театральщина? – спросил Асмолов, спрыгнув на землю из кабины. – Была бы ни к чему, ее бы не было, – резонно заметил верзила в сапогах и кивнул на ангар. – Вам туда… Через дырявые стены падали лучи света, но довольно скудно, так что внутри ангара царила полутьма. Полукругом там стояло человек пятнадцать самого разношерстого вида. Кто в телогрейке, кто в военном френче, а кто и в костюме, галстуке и с солидным портфелем. Самому молодому было лет тридцать пять. По осанке, выражениям лиц, манере держаться было заметно, что люди это непростые, тертые и знающие себе цену. Из них Асмолов знал только чинно раскланявшегося с ним Нормировщика. И еще Ревизора. – Добрый день, господа, – сказал Асмолов. – И вам наше почтение, – Ревизор склонил голову. – Вот теперь все в сборе. Так что приступим… Он стремительно и энергично прошелся пару раз туда-обратно, как тигр в клетке. Остановился. Вскинул руку. И пафосно изрек: – Звездный момент есть у каждого человека. Тот момент, для которого ты создан Господом и пришел на эту Землю. Этот момент лично для нас настал!