Моим следующим призом был серебряный фанатский ящик, который я получил на финише предыдущего этажа. Этот ящик стал доступен после того, как мы вышли на борьбу с Рукусом. Я поздравил себя, когда этот ящик открылся. – Да, – сказал я. – Наконец-то. – Я возвёл глаза к потолку. – Спасибо, ребята. Это был толстый заколдованный рулон клейкой ленты. Заколдованный рулон бесконечной клейкой ленты Длина: 50 м. Весьма вероятно, что вы знаете, кто такой Тед Банди. Ещё более вероятно, что вы не знаете, кто такая Веста Стаудт[99]. А так как данная проблема не уникальна для безволосых обезьян и вашего живущего в грязи мира, первые два утверждения составляют часть причины, по которой вы получили этот приз. Вы используете ленту для лишения людей свободы? Или для спасения тех, кого любите? Вы склеите собственные щиколотки и начнёте нежно стирать свои нежные ножки о стены Подземелья, хватаясь за голову? Кто знает! Но получили вы рулон клейкой ленты, самой великолепной во Вселенной. Эта лента на тканевой основе длиной в 50 метров сверхпрочна и самовоспроизводится с регулярностью один метр в час, пока не возвращается к первоначальным 50 метрам. – Чудесно, – пробормотал я и направился к Столу сапёра. Применение ленте я придумал давно. Когда у нас оставалось каких-нибудь сорок пять минут, мы распрощались с зоной безопасности и вышли из города через главные ворота. Я предупредил Коробку Сока, чтобы не выпускала детей из нашего личного пространства, так как если кто-то выйдет, возможно, ему не удастся вернуться. Мордекай сумел сварганить из своих запасов три зелья. И это было очень хорошо, поскольку позволяло Пончику участвовать в нашем рейде. Я раздал зелья, и мы выступили в поход. Шестеро лучников следовали за нами строем в форме буквы V. Я приладил к Колеснице прицеп, в нём разместились Фирас и городской голова Хенрик. Луис занял водительское место, сам я шёл слева от прицепа, а Пончик ехала на Монго с правой стороны. Во время марша я поймал взгляд Пончика. Кошка нервничала. План у нас был сложный, с множеством переменных, а это означало большое количество вариантов, которые могли отправить задуманное в тартарары. Я сделал глубокий вдох: я тоже нервничал. Судорожно дёргающуюся плоть Уинна управляемого гнома мы разместили на приподнятом заднем сиденье нашего мотовездехода. Первоначально я планировал связать его верёвкой, но клейкая лента была намного надёжнее. Дополнительная батарея для ракеты не была закреплена, она свободно помещалась в моём инвентаре наряду с двумя упаковками по четыре штуки. Я сжимал дальновидец и смотрел в него на летающую крепость. Как же огромна эта проклятая махина! Для наблюдения я выбрал нескольких гномов и смотрел на них достаточно долго, чтобы они сообразили, что за ними наблюдают. Мы хотели, чтобы они знали о нашем присутствии. Мы держались подальше от гигантских ящериц, когда двигались через пустошь, держа курс на большой холм в центре «миски». Собственно, так далеко мы пробрались впервые. Грандиозная «Бесплодная Земля» парила над нами, и я боялся, что с неё на наши незащищённые головы полетят бомбы. Но нет, массивная конструкция продолжала свой путь на юг, к краю «миски», и скоро должна была оказаться над Горбатым городом. Многочисленные летательные аппараты отделились от основной платформы и начали спускаться кругами. Как я и ожидал: в мешанине летательных аппаратов не было ни одной похожей пары. Я быстро их сосчитал: с «Бесплодной Земли» выпустили тринадцать летающих машин. В центре стаи царил одинокий традиционный воздушный шар с горячим воздухом. Внушительных размеров аэростат с чёрными и золотыми полосами украшали ленты и маленькие флажки. Было похоже, что его выпустили на парад или в качестве цирковой рекламы. В отличие от других летательных аппаратов, он не был оборудован орудиями для боевых действий. Под ним висела просторная корзина, также декорированная лентами и флагами. Размеры корзины, судя по её виду, позволили бы вместить пять или шесть обычных людей. Через борт корзины на нас смотрели три лица. Корзина продолжала спускаться, тогда как все леталки держались на высоте примерно пятисот футов, кружили и парили. Снизу каждой виднелись зловещие очертания бомб и ракет, похожих на хлопушки. Изукрашенный шар продолжал неторопливо спускаться. Я уловил блеск его защитной брони. Когда он достиг высоты в сто футов, стали видны три надписи. Они представляли трёх управляемых гномов: Пилот аэростата 25 уровня, Переговорщик 44 уровня и Снайпер-капитан 52. Шар с треском приземлился, и я посмотрел на три лица. В это время пилот крутил колесо огневого механизма, расположенного под отверстием внизу шара. Я знал, что реальные воздушные шары с горячим воздухом более эффективны при холоде, и чувствовал исходившую от этого шара магию, которая направляла вверх тепло. На этом шаре имелось не меньше дюжины приборов управления. Мне вспомнился «Кошмарный экспресс», хотя там оборудование было менее сложным. Я быстро просмотрел свойства шара. Воздушный шар легата гномов. «Вахана»[100]. Изобретение Из всех транспортных средств, имеющихся на борту дредноута «Бесплодная Земля», «Вахана», по-видимому, старейшее. Очень давно гномы верили, что сумеют избежать войн. Но, хотя они не смогли уйти из этого заражённого конфликтами мира, они смогли подняться в небо и стать недоступными для остальных его обитателей. Они надеялись поселиться там в качестве нейтральных миротворцев. Каждый знал, что чёрно-золотистые полосатые шары неприкосновенны. Эти шары были символами надежды. Появление легата гномов на горизонте возвещало прибытие посольства и, возможно, скорый мир. Но когда их мир заполнили новые обитатели, пришедшие через таинственный портал, вся жизнь изменилась. Это были крылатые хищники. Они не хотели мира, не хотели делить свои небеса ни с кем. Гномы продавали шары-легаты в качестве других средств передвижения, демонтировали их, перерабатывали, сшивали, чтобы укрепить безопасность своих поселений, которые также стали служить другим целям. Мирные летающие сообщества превратились из небесного сада в дредноут. Интересно. Моё внимание вернулось к обитателям шара. Гном-снайпер был маленьким чернобородым созданием, одетым в тёмный кожаный жакет с множеством застёжек-молний и пряжек. Гномы, оказывается, даже меньше, чем бопка, и я понимал, почему им нужно встать на что-то, чтобы выглянут из-за краёв плетёной корзины. На этом единственном не было красной конической шляпы. На голове у него был старомодный круглый шлем, отчасти напоминающий шлем мотоциклиста. Даже больше – бейсбольный шлем, ведь у него не было экрана, защищающего лицо. Нечто подобное носил мой батя. Вдруг мне пришло на ум воспоминание об отцовском гневе. Это было вскоре после того, как мама оставила нас, и за месяц перед тем, как отец, в свою очередь, ушёл, предоставив меня самому себе. Он сорвал тогда шлем и расколотил мой аквариум, вода разлилась по всему полу. Я не плакал из-за гибели своих молли[101], но помню, как тяжело мне было не одну неделю. С тех пор, когда я вижу такой шлем, я каждый раз вспоминаю отца и тех рыбок. Вижу, как рыбки плещутся на полу, а я отчаянно стараюсь их собрать, режу пальцы об осколки. Я вспоминаю свою боль и кровь, вспоминаю, что рыбок спасти не удалось, даже несмотря на то, что я сложил их в кружку. Когда я вижу такой шлем, я вспоминаю тот день, когда я застыл в полном неверии и думал, что больше не заведу домашнее животное. Ведь все, что они делают, – это умирают. Возможно, то был плохой урок, особенно если учесть, что я оказался в Подземелье. Но ведь только так и бывает, да? Вселенная показывает, какой жестокой она может быть, и мы этого заслуживаем. Я посмотрел на Пончика. На то, как она восседает на Монго, изо всех сил стараясь выглядеть воинственно. Она больше не домашнее животное. Сейчас ей лучше? Я не знал. Хенрик сохранял неподвижность и смотрел вниз. Его ладони лежали на плечах Уинна, как будто он заботился о самочувствии старого гнома. Выглядело это неестественно. Я помолился о том, чтобы никто не прочитал моих мыслей. Затем я посмотрел вверх, на «Бесплодную Землю». Машина войны, на которой гномы когда-то умели жить в мире. Я помнил, что надо мной искусственное сооружение. Но как легко было оказаться в плену у услышанной истории. Забыть, кто враг на самом деле. Но важнее – и труднее – было знать и понимать, что правда не имеет значения. Сегодня. Если наши намерения осуществятся, каждый гном на этой штуке будет мёртв уже через десять минут. Как там сказал Хенрик? Иногда мы совершаем такие поступки, которые противоречат нашей природе, только чтобы защитить своих. Снайпер держал в руке массивный цилиндр. Сначала я заподозрил, что это древко какого-нибудь боевого топора, а потом понял, что это, должно быть, нечто вроде гранатомёта. Надетая на него трубка имела такой диаметр, что в неё прошёл бы мой кулак. Кроме того, его плечо украшал патронташ с множеством шаров, похожих на ручные бомбы. «Вот за кем нужен глаз да глаз», – подумал я. Гном тоже смотрел не отрываясь, его чёрные глаза сверлили мои. Вся наша команда действовала согласно моим инструкциям. Лучники расположились углом за моими плечами. Луис оставался у пульта управления. Фирас сидел в прицепе сзади, ровно за спиной Хенрика. Пончик нервно оглянулась на меня, когда гном-переговорщик выбрался из корзины и сразу по колено утонул в песке. На нём была форменная рубашка оливкового цвета, правда, старая и ветхая. На левом рукаве сверкала дыра внушительного размера. Гном сделал два шага в нашу сторону, остановился и приосанился. Вооружён он не был. И его точка на мини-карте была белой. Леон. Дирижаблевый гном-переговорщик. Уровень 44 Комиссар «Бесплодной Земли». Леон – дока в политике и фанатичный сторонник уставов. В другой жизни, возможно, он был налоговым адвокатом. Сейчас он – главный политический чиновник на борту дредноута «Бесплодная Земля». Я бы сказал, что он живёт в футляре, и этот футляр ему совершенно впору. – Прошу вас, – обратился Хенрик к гному Леону, – пожалуйста, отмените бомбардировку. В этом городе есть дети. Я втянул голову в плечи. Катина вариация на тему голоса Хенрика вышла не вполне удачной. Я только надеялся, что никто ничего не заметил. – Мы получили ваше послание, – заговорил Леон, игнорируя обращение. – Мы заберём дядю коменданта. Но в вашем послании вы ходатайствуете о зелье. Мы не знаем, какое зелье вы имеете в виду. Кто из вас целитель? Вы? – Нет. – Я указал на Пончика. – Вот. За спиной Леона гном-снайпер наклонился над корзиной. Все глаза устремились на Пончика. Она же прочистила горло и обратилась к своему театральному голосу: – Это я, Принцесса Пончик и прославленная целительница королевы Анны! Но здесь недоразумение, мой дорогой. У нас уже есть зелье, в котором он нуждается. Мой человеческий слуга держит его. Я протянул для обозрения жёлто-зелёный флакон. – Что? – Хенрик переводил взгляд с меня на Пончика и обратно. – Вы сказали… Фирас, стоявший за спиной по-прежнему сидевшего верблюда, достал длинный нож и полоснул верблюда по горлу. Брызнула кровь. Хенрик захрипел и свалился. Карл: «Мать твою. Раздави ему голову. Быстро». Фирас сглотнул и наступил несколько раз на халат.