– Это будут в каком-то смысле ворота в небо? – Врата небесные! Кубаба с притворным восхищением покачала головой: – А что там, наверху, Нимрод? – Очень скоро я это узнаю. – О Нимрод, Нимрод, Нимрод, я преклоняюсь перед тобой! Она непрестанно повторяла его имя, чего обыкновенно избегала, предпочитая называть его «царем Бавеля» или «чудовищем». – Работа идет успешно, не так ли? – Да, весьма, – холодно ответил он. – Весьма? – переспросила она, радуясь возможности снова и снова докучать ему. – Весьма! – отрезал царь. Этот разговор напомнил ему о цели его визита. Нимрод сделался еще любезнее: – Как дела у обитателей Киша? – Счастливый народ не имеет истории. Его старая царица никогда не обеспечит его подобной славой, в отличие от тебя; ты ведь делаешь это всякий раз, уходя в бой. Она же дает ему только покой и счастье. Нимрод пристально взглянул на нее. Это замечание вызвано старческим слабоумием или коварством? Кубаба продолжала: – Мы безмятежно жиреем. – Сколько подданных насчитывается в твоем царстве? – Двадцать тысяч. Неужто ты, кто так хорошо считает, этого не знал? Нимрод снова задумался, уж не издевается ли она над ним. Он распрямился и хлопнул в ладоши: – Настал момент, царица, поднести тебе самый необыкновенный из моих даров. Слуга передал ему украшенную геометрическим рисунком керамическую амфору, и царь погладил ее своими огромными ладонями. – Вино, прибывшее из далекой страны, – почти пропел он. – Лучшее. – Как оно называется? – прокурлыкала царица. – У него нет имени. Его производят в пограничной области. – Так назовем его потусторонним вином. И снова Нимрод напрягся: уж не имеет ли двойного смысла то, что изрекает царица? Со своей стороны, главный распорядитель нахмурился, чтобы призвать Кубабу быть сдержаннее. Она втянула голову в плечи и потухшим голосом пробормотала: – С удовольствием попробую. Успокоенный, Нимрод улыбнулся, раскупорил амфору и потребовал чашу. – Одну? – удивилась Кубаба. – Лучше две. Разве ты не выпьешь? – Да, разумеется. Слуга наполнил две чаши и подал их правителям. Кубаба приподняла свою. – За благоденствие наших царств, Нимрод. Нимрод ответил: – За твое цветущее здоровье, Кубаба. – И проследил, как она сделала глоток. – Изумительно, – прищелкнув языком, сказала она. – Действительно, очень яркое вино. Спрашивается, что придает ему этот превосходный вкус. Нимрод улыбнулся. Она подняла свою чашу: – Плевать на мою старую голову, я допью. Надо же от чего-то помереть. Умереть пьяной – какая удача! – До чего ты забавная, Кубаба! – Ты думаешь? – просюсюкала она, скосив глаза. И залпом опустошила свою чашу. В зале наступила тишина. В тревожном ожидании замерли все: как соратники Нимрода, так и люди Кубабы; догадываясь, что правительница проглотила какое-то смертоносное вещество, присутствующие ждали, когда яд начнет действовать. Царица обвела зал глазами: – Что такое? Почему вы уставились на меня и молчите? Я совершила какую-то глупость? – Она ощупала свою одежду и осмотрела ее: – Я заляпалась? Нет… Хуннува, дорогуша, что происходит? Главный распорядитель неопределенно покачал головой: – Ничего, повелительница. – Однако у вас какие-то странные рожи. Особенно у тебя, Нимрод. С чего вдруг такой удивленный вид? Расслабься, вкуси этого дивного вина. Ну же. Властным жестом царица заставила его поднести чашу к губам. Побледнев, Нимрод отказался. Поджидая первых признаков недомогания своей соперницы, он пытался выиграть время. – Спасибо, но лучше бы нет. – Но я настаиваю… Что? Неужели ты опасаешься какой-то беды от этого вина? – Нет. – Это объяснило бы ошалелое выражение твоего лица. – Прости, я задумался. – Это вино обладает лишь достоинствами, потому что подарил мне его ты. Выпей. – Я не хочу пить. Ее тон стал суровым, повелительным: – Пей, иначе я заподозрю, что ты отравил это вино. – Я не отравил его. – Докажи это. Пей. Державшая чашу рука Нимрода задрожала. Он тянул с ответом. Убежденный в том, что Кубаба вот-вот рухнет, царь тянул время и отчетливо осознавал, что это промедление выдает его. Царица язвительно усмехнулась: – Твое поведение, Нимрод, похоже на признание. – Кубаба, что ты вообразила? – Усмири мое воображение. Успокой меня. Пусть один из твоих людей выпьет эту чашу. Нимрод просветлел: Кубаба даровала ему необходимую отсрочку. Дрожащим голосом он бросил: – Эстуним! Один из его телохранителей сделал пять шагов вперед. Нимрод протянул ему чашу: – Пей! Эстуним заартачился. Гневный взгляд господина запретил ему сопротивляться, дав понять, что в любом случае, выпьет он или нет, смерти ему не миновать. Обливаясь потом, Эстуним схватил и осушил чашу. С последним глотком глаза его наполнились ужасом, он забился в судорогах, замычал и отбросил сосуд. Затем упал и, схватившись руками за живот и задыхаясь, покатился по полу. – Странно… – без всякого сочувствия проворчала царица. – Может, не привык к вину?