– Принц Валид оказался довольным ужином, и удалился в отведенные ему покои. И не один… Это хорошо… Дело в том, что по договоренности с англичанами – у принца была записывающая аппаратура – записывающая не просто звук – а изображение. В конце концов – на дворе был двадцатый век, самая середина. А здесь – мало кто знал о возможности записывания звука, на обычный патефон смотрели как на диковинку. Принц Валид был не первым, кого тут принимали – принимали с радушием и почтением. И принц Валид был не первым, чья позорящая запись до поры – до времени ляжет в закрома британской разведки. Только шайтану известно, что там уже есть, и что еще будет… Все это сильно пригодится – когда в Адене зайдет вопрос о том, кому править объединенным государством. – А второй? – Он тоже откушал. И удалился в свои покои… – Один? – Один, высокочтимый эмир. – Один?! – не веря своим ушам, переспросил эмир. Он просто не мог поверить, что этот бериш – не лег со спасенной им блудницей. Для чего он спасал эту девку, если не для этого? – Он приказал постелить ей в соседних покоях… – О, Аллах… Он что – импотент? Может быть, маниук, потому у него и нет бороды? Или не уважает гостеприимство этого дома? Или он ЗНАЕТ?! – И еще… – нерешительно сказал начальник охраны – Что еще?! – раздраженно вскричал Абу Начальник охраны оглянулся, как будто здесь, в кабинете принца, охраняемом отборной стражей – его кто-то мог подслушать. – Когда кебаб ели – сказал он, понизив голос – этот человек бросил мясо собаке[57]. Подождал. И только потом стал есть… – Шайтана не испортишь… – со злобой в голосе сказал эмир – Аллаху Акбар…. – Прислать Джонатана-хаджи? – Не надо. Иди. – Слушаюсь… Начальник охраны поклонился в пояс – и удалился… – Вот видишь… – сказал Абу – когда-то давно я учился в Священном городе, и знающие люли сказали мне, что жиды – воевали и убивали, когда арабов еще не существовало. Что великая империя – по воле Аллаха растоптала и навсегда прогнала их с их земель, разъяренная убийствами. Что даже люди старца горы – возможно, были выжившими людьми этого народа[58]. – О, Аллах… – Их прогнали, но они воюют и убивают. Вот уже много сотен лет они воюют и убивают. Наверное, не найдется на земле такого народа, который лучше бы умел воевать и убивать. А нам – не мешало бы поучиться у них этому… – Но амир, они убивают ножом в спину… – Много ты понимаешь – повторил Абу – как будто тебя самого не учили убивать ножом в спину. В джихаде нет запретного, если это делается ради Аллаха. Все, иди. И пришли ко мне Джонатана – хаджи. Надо переговорить с ним… – Слушаюсь. И нижайше прошу позволения отлучиться из дворца. Эмир вопросительно посмотрел на своего верного слугу – Надо уладить дела. Матушка заболела, надо послать ей денег. Я так же пошлю ей весточку, чтобы она молила Аллаха о награде – за вашу щедрость… Абу это было не интересно – он думал уже о другом. – Иди… * * * Джонатана-хаджи[59] – называли этим словом потому, что он был в Мекке и по поводу этого снял целый альбом с фотографиями, карманного, правда формата, который он носил с собой и показывал желающим. Отсюда было и его прозвище – хаджи. Мало кому другому – дали бы такое… Джонатан-хаджи был начальником станции британской разведки в Шук-Абдалле. Поскольку работа в таких условиях была связана с чрезвычайным риском – он был не только начальником, но и единственным сотрудником этой станции. Но для британской разведки в этой точке – он делал чрезвычайно много, намного больше, чем иная станция, где отираются тридцать здоровых хлыщей, выдавая за разведданные то, что они прочитали в местных газетах или услышали на улицах. Бывший лейтенант Личной гвардии[60], чемпион Англии по плаванию, аквалангист, бегун, альпинист, поднимавшийся в Тибет, путешественник – он заслужил уважение местных и сплел небольшую, но эффективную разведсеть и сам – стал человеком, нужным монарху и приближенным к нему. Али – был одним из его агентов. Когда Али постучал в дверь – раздалось бурчание. Он вошел… Джонатан-хаджи как раз выстукивал зашифрованное сообщение на старой рации флотского образца – особой нужды в экстраординарных мерах безопасности не было. Закончив с этим – он вырвал страничку из одноразового шифроблокнота, поджег ее в пепельнице. Пропитанная селитрой бумага вспыхнула моментально. – Что произошло? – Высокочтимый эмир приказывает вам явиться. – Приказывает… Джонатан-хаджи усмехнулся, как это умеют делать только англичане – В каком он настроении? – В плохом. – Почему? – Он нервничает из-за гостей… Джонатан-хаджи подошел вплотную – Ты слышал, о чем они говорили? – Да, эфенди. – И о чем же? – Они говорили о восстании. О джихаде, о священной войне. О том, как использовать побережье для контрабанды. Джонатан-хаджи улыбнулся своим мыслям – все было так, как он и ожидал. Местных – нельзя заставлять делать что-либо, нельзя им приказывать. Но если натолкнуть их на мысль, которая им самим покажется дельной… – Не уходи никуда. Расскажешь подробнее. Я скоро вернусь… – Я должен отправить деньги родителям, Джонатан-хаджи… Джонатан-хаджи взглянул на часы – здесь, в этих местах часы были не только предметом роскоши, но и украшением. Даже богатые люди, нося часы, почти никогда на них не смотрели. Врем здесь тоже воспринимали по другому – его считали днями, неделями – а не минутами и секундами. – Хорошо. Поговорим потом, во дворце. Найди меня, как только сменишься, хорошо? – Хорошо, Джонатан-хаджи… Джонатан-хаджи пошел по коридору – но сделав несколько шагов, остановился. Вернулся, подошел ближе, положил руку на плечо. Это был один из лучших его агентов. И его надо было подбодрить, он нервничает и не в себе. – Как твои родители? – Мать болеет, Джонатан-хаджи. Спасибо вам за заботу. – Постарайся узнать, чем она болеет. Я смогу достать лекарства и послать врача. – Благодарю, Джонатан-хаджи. Аллах, да вознаградит вас за нашу доброту. – Мы должны помогать друг другу, верно? И эта земля – достойна лучшего. Британский резидент – какое-то время смотрел в глаза своего агенту, потом, решив, что все в порядке – хлопнул его по плечу и ушел… * * * Из дворца – его выпустили без проблем. Обычно – он ходил посылать деньги родителям два раза в месяц, когда сменялся с дежурства и получал короткий выходной – и в этом не было ничего подозрительного, так все делали. Конечно, использовали для переводов систему хавалы – а как иначе? По какому-то странному стечению обстоятельств – в Шук Абдалле не было ни одного отделения нормального банка. Интересно, с чего бы это, а?