Петр Сергеевич отнесся благосклонно к моей дырявой памяти. Точнее не дождался, пока я закончу свою болтовню и рванул ко мне. Он явно стал сильнее после благородного напитка. Но, и это просто замечательно, я был более ловким. Вновь увернулся от выпада, заломил ему руку, уперев корпусом в стену и наконец вложил в ладонь новообретенную способность Лика – Исцеление. Вышло со спецэффектами. Рука будто изнутри осветилась и нечто, сильное, волшебное, чарующее, перешло от нее к профессору. Он на мгновение изогнулся, как если бы через него пропустили высокий разряд тока, а после обмяк. Пришлось подхватывать соседа, иначе бы грохнулся. Мышцы расслабились и точно принялись втягиваться внутрь, глаза перестали блестеть и обрели осмысленность, а весь Петр Сергеевич будто съежился. Он опять был прежним. – Сергей, а что, собственно, происходит? – спросил он растерянно. – Алкогольный делирий в чистом виде. – Да? Я вроде всегда аккуратен в пропорциях... Ох, неужто я что натворил? – Полицейских с лестницы спустили, одного даже покусали. Еще жену из дома выгнали. – Ох.. – страдальчески закатил глаза профессор. Не пойму, что его испугало больше: проблемы с полицией или женой? – Ничего страшного. Просто делайте, как я говорю и все будет хорошо, ладно? Навык Убеждения повышен до двадцатого уровня. Вы достигли второго уровня мастерства в навыке Убеждения. Во время беседы с Обывателем, вы можете временно повлиять на его жизненную парадигму. Внимание, если жизненная парадигма будет контрастировать с характером Обывателя, то ее влияние скоро сойдет на нет. – Так, в доме есть спиртное? – Сергей, ну что ты? Любаша в этом плане у меня экстрасенс. Все находит. Я заметался по квартире, в поисках чего-нибудь подходящего. Наконец увидел небольшую лейку на подоконнике. Заглянул, наполовину полная. Подойдет. Эх, щедр я сегодня на фокусы от Лика. Короткая Трансформация жидкостей и вместо воды внутри уже водка. Да, не вино, но наша, «беленькая», сейчас подойдет как нельзя лучше. Я сначала немного побрызгал на самого Петра Сергеевича, а потом вложил лейку ему в руки. – Пейте. – Сергей, надо хоть стакан взять. Да и одному это не комильфо. – Пейте! Профессор испуганно сделал глоток, потом второй, третий. Я тем временем начал ему все рассказывать. – Вас сейчас отвезут в отделение. Молчите, ничего не говорите. Пусть спишут на «белочку». Понятно? Петр Сергеевич медленно моргнул глазами, все еще не отрываясь от лейки. Пришлось мне вмешиваться и их разлучать. – Сидите здесь. Я подошел к своему пакету и взял его в руки. Подумал немного и подобрал бутылку из-под бренди. Лучше никому эту пустяковину не видеть. Спустился к еще «оболваненному» лейтенанту и добавил. – Все, он спокоен. Сопротивляться не будет. Товарищ лейтенант, и пожалуйста, вы уж помягче с ним. Человек не в себе был. – Да, конечно, – махнул рукой тот и «пэпсы» побежали наверх. Я уже хотел идти домой, но тут во мне проснулось что-то озорное. – И еще, товарищ лейтенант… – Что? – Попробуйте аниме посмотреть, говорят это интересно. Целые страны аниме увлекаются. – Аниме? – удивился полицейский, смотря на меня стеклянным взглядом. – Забавно. Я что-то об этом слышал, но не вникал. Хорошо посмотрю. Ну а что? Чем не парадигма? Не понравится, все равно отторгнет. А если увлечется… То ему действительно откроется новый мир. Кое-как отбившись от благодарящей соседки «Любаши», я прорвался к себе. Закрыл дверь и выдохнул. Как оказалось, рано. Стоило включить свет, как взгляд уперся в сердитого Лаптя. Стоит, брови нахмурил, руки на груди скрещены. – Это что? – кивнул он на пакет. – А где здравствуй, хозяин? Рад тебя видеть, – стал разуваться я. – Неужели не соскучился за день? – Ага, ты по мирам шляешься, а я тут кукую один. В пакете что? – Остатки былой роскоши. – Давай сюда, – вытащил он пакет из рук и чуть ли не с головой залез в него, – фу, сколько майонеза. Причем не домашнего, а покупного, что и майонезом назвать нельзя. Хозяин, ты же не будешь это есть? Я в ответ неодобрительно буркнул и прошел в ванную. Включил душ, разделся и стал намыливаться. Бок до сих пор болел, словно его Рис и не чинила. Дотронулся до малозаметного шрама и вздрогнул. Как же неприятно. Так, а почему кожа здесь такого странного зеленоватого оттенка? – Лапоть! Домовой появился сразу, я еще даже кричать не закончил. Деловито посмотрел на меня, всплеснул руками, увидев рану, и покачал головой. – Сегодня ранили? – Ага. А чего кожа позеленела? – Так отравленный клинок был. Неужто непонятно? Ладно, сейчас я сварю кое-что. Должно помочь. И исчез. Зато на кухне загромыхали кастрюли. Я осторожно помылся, стараясь не трогать затянувшуюся, но не зажившую рану. Вышел из ванной, прислушался к тому, что творилось в подъезде – тишина. Видимо, все уже закончилось. Расправил постель и почти вытянулся, как появился домовой. – Пей. Я ничего не спрашивал, хоть варево и пахло, как полуразложившаяся собака, фаршированная нестиранными носками. Лапоть умел ставить на ноги средствами нестандартной медицины. В этом я не сомневался. – А теперь спи. Мой приживала коснулся лба своей мохнатой рукой, и я в буквальном смысле вырубился. Не поняв до конца, то ли виной всему был слишком бурный день, то ли неведомое заклинание Лаптя. Утро настало внезапно. Будто я на мгновение закрыл глаза, а когда открыл вокруг уже все изменилось. В окно заглядывало зимнее солнце – до ослепительности яркое, но сдержанное и холодное. Я потянулся, сев, и прислушиваясь к ощущениям. Вроде нормально. Осмотрел рану – буроватый шрам, однако кожа вокруг вполне привычного цвета. Ну и отлично. – Лапоть, кушать будем? – Будем, будем, – появился домовой с пластиковым пустым тазиком, который я использовал для грязного белья. И поставил передо мной. – Это что? – Таз. – Искрометный ответ. Зачем? – Когда затошнит. – Лапоть, что за глупости? Я прекрасно себя чувствую. Я… Стоило встать на ноги, как меня тут же скрутило. Хорошо, что тазик стоял прямо подо мной. Извергнув из себя все лишнее, причем непереваренная еда оказалась какого-то странного цвета, я вытер губы и приподнялся. – Яд выходит, – пояснил Лапоть, – лучше всего, конечно, дома полежать. Но ты же рванешь опять куда-нибудь. Так? – Так. – Ну вот, будь готов, что еще пару раз может пополоскать. И это, в туалет сходи. Лучше сейчас, чтобы потом какой-нибудь конфуз не случился. Я совету внял. Когда полностью очистился, приняв душ, то добрел до кухни. Лапоть поставил передо мной омлет и стал наливать чай. Состояние было слегка странное. Такое бывает, когда закемаришь днем, а проснешься поздним вечером. Вроде немного потерянный что ли. Но завтрак я поел. Даже выслушал от домового еще несколько указаний по поводу того, как себя вести. Не делать резких движений, не есть ничего экзотического, алкоголь не пить. В конце Лапоть меня пожурил. – Это же надо додуматься дать человеку целую бутылку иорольфийского бренди. Его чистым только корлы пьют. Но они понятно, стукнутые на всю голову. Но простому обывателю… – Кто ж знал, что разбавлять надо, – пожал плечами я, нюхая бутылку. На дне еще осталось несколько капель. – Да все знают. Да, иорольфийский бренди раньше разбавляли с выпивкой. Даже давали солдатам перед боем, чтобы те страха не чувствовали, но чистым… – Понял я, понял. Обещаю, что игровые напитки соседям предлагать не буду. Надо еще узнать, что там с профессором. Но как-нибудь потом. И ты зачем еду выкинул? – заметил я вымытые контейнеры тети Веры, которые стояли у мойки. Лапоть неопределенно хмыкнул, давая понять, что на этой жилплощади только один повар. И еда здесь будет только от него. Аргумент из разряда «имею мнение – хрен оспоришь». Я вызвал такси, с сожалением отмечая, что обывательские деньги постепенно заканчиваются. Да и домовой начал канючить, что припасов осталось мало. Запасы провизии убывают, мой лорд и все-такое. Я чуть не ляпнул, что зачем столько всего готовить, если прихожу домой поспать, но вовремя прикусил язык. Лапоть и так сам не свой в последние дни. Натянул уже выстиранную и высушенную одежду, даже теплую магическую шапку не забыл и выскользнул наружу. Машина под окнами, из приоткрытого окна вырывается сигаретный дым и современный российский рэп. Не знаю, что из этого хуже – запах курева или псевдопесни. Радует другое – ехать мне относительно недалеко. До улицы Маршала Казакова на машине тут рукой подать. Вообще, я не любил утешать и подбадривать. Хотя бы потому, что у меня это совсем не получалось. Однако в случае с сестрой дело обстояло иначе. Я был виноват в ее страдашках. Потому что я убил «Максима». Лилька жила в панельной десятиэтажке, построенной в виде буквы П. Точнее, недописанной буквы П – одна сторона этого огромного дома была значительно короче другой. Несмотря на то, что относительно недалеко метро, да и вообще район гораздо лучше моего, это место на меня навевало тоску. С другой стороны, и бывал я тут не часто. Примерно раз в год, на день рождения сестры. Да, что и говорить – образцовым братом меня трудно назвать. Из одиннадцати присланных за ночь мамой смс, я узнал, что Лилька взяла на работе отгул, сильно расстраивается, почти с ней не разговаривает и еще канализационный стояк у нее давно надо поменять. Как влияет стояк на эмоциональное состояние сестры, я, если честно, так и не понял. Лилька даже не спросила, кто там. Просто открыла дверь. Взлохмаченная, ненакрашенная, в какой-то пижаме с вытянутыми коленями. Сейчас она меньше всего походила на себя – обычно уверенную, деловую, вечно куда-то спешащую. Лилька прошлепала на кухню и достала большую упаковку чипсов.