Отец и дед рыбачили вдвоём. Был (час езды от Курского вокзала) Известный лишь немногим водоём, В котором потрясающе клевало. И наступал счастливейший из дней, И я стоял дозорным при уловах И до смерти боялся окуней, Огромных, неестественно лиловых. Когда мы наш улов несли домой, Прохожие с расспросами совались. А дед с отцом рядили меж собой О рыбинах, которые сорвались. О! Были удивительно вкусны Уловы те. От памяти немею… А после про рыбалку снились сны Такие, что куда Хемингуэю! Но так бывало только раз в году, В конце весны. От мая и до мая Я ждал, не понимая, что расту, Как до сих пор ещё не понимаю. …И по чему судить, что мы растём? По счёту дней, иль памяти былого, Иль по тому, что умер водоём, А дед уже не принесёт улова? О сказках Читая сказки – мучась, холодея, Желая зла кощеям и ягам, Я удивлялся, что и чародеи Неравнодушны всё-таки к деньгам! А ведь у колдунов свои законы, Им ведом всемогущества секрет: Взмахнут рукою – прилетят драконы, Шепнут – и грянет ливень из монет. У магов на цепях томятся смерчи, А их чертоги только снятся нам. Но, видимо, платить по-человечьи Приходится порой и колдунам… Люди По духу, по плоти, по сути — Во всём, что природой дано, Они очень добрые – люди И очень сердечные, но Их много, их много на свете, Их море – людей! Оттого Им трудно бывает заметить. Заметить тебя, одного… Осенние пруды Раз в год, в преддверье холодов, Отводят воду из прудов. И вот открыта память дна, Душа пруда обнажена! Дно вычистят. И лишь тогда