Зашвырнув ребристую игрушку в пролом, откуда пришли немцы, услышал их голоса: испугались, гады. Грохнуло, повалил дым, видимость проема исчезла на какое-то время, и мы перевели дух. Стрельба с улицы продолжалась, но как-то инстинктивно чувствовалось, что нам это пока не грозит. До одного момента. Еще не рассосался полностью дым, когда с удивительно звонким в такой какофонии звуком на пол в метре от меня упала «колотушка». Поднимая глаза, увидел растерянные взгляды парней и сделал то, что в прошлый раз в такой же ситуации сделал Иван. Я просто прыгнул на гранату, закрывая ее телом, а в голове было одно: «Что почувствую, как это будет?..» Приглушенно бахнуло, мое тело чуть подбросило вверх и шмякнуло на пол, но я уже этого не чувствовал… Темный коридор. Впереди маячит что-то светлое, но такое далекое и нереальное, что не понимаю, как далеко, смогу ли дойти. А ведь иду… Вновь, в который уже раз, спотыкаюсь, начинаю падение. Все привычно и знакомо, но от этого не легче, ведь знаю, что вновь иду в прошлое, иду на войну. Привык, что ли? Сколько раз я умирал, Господи, даже со счета сбился уже, а сколько еще предстоит? Но вина на мне, огромная, тяжелая ноша вины за себя и всех, кто забыл! – Севка, твою мать, чего встал? Сожгут… – Не сожгут! – рявкнул я и дернул танк вперед. Да, я вновь в прославленной тридцатьчетверке, командир орет, вокруг дым, гарь, дышать трудно, но все пускаю по боку, не до этого сейчас. Прошлый раз нам здорово тут досталось, надо попробовать избежать этого. Кончился для меня ад Сталинграда. Если честно, то и слава богу. Там, как нигде ранее, я понимал, что живу буквально последние секунды. Там везде была смерть, оставалось лишь забрать с собой побольше врагов, что я старательно делал вместе с другими ребятами-бойцами. И знаете, что? Мне понравилось! Понравилось не само действие, конечно, а результат. Пусть там и не за победу воевали, и погибли наверняка все ребята, что были рядом со мной, но мы делали что-то очень важное, я прям чую это. А сейчас вторая серия фильма «Танкисты», попробуем, получится или нет сделать хоть что-то. – Бугор видишь? Ага, вижу, там тебя и убили в прошлый раз… Командир кричал, что делать, а я и так знал. – Понял, – кричу в ответ. Молча загнал машину, куда указали. Как и в тот раз, руки сами по себе управляли танком на автомате, сам-то я больше наблюдатель, чем участник. Вперед, так, вот где-то тут мы вылезали в тот раз и встречались с другими танкистами. Проверил горючку молча, разговаривать ни с кем не хотелось, обошел машину, протер смотровую щель. Подъехали еще три танка, командир общался, я украдкой глядел на него, а что сделать, никак не мог придумать. Мать моя женщина, ведь его убьют сейчас, а наводчика покалечат. Правда, мне и самому чуть позже так прилетит, что мама не горюй, но это позже. – Сева, давай вперед помалу… Сдвигаю многотонную махину с места, а в голове словно кувалдой лупят: «После того, как крикнет об осколочном, откат!» По фигу, что орать станут, главное, пожить подольше, может, больше пользы принесем. Нужно вспомнить все до мельчайших подробностей! Все было, как и прошлый раз, хотя чему удивляться, все истории до этого повторялись раз за разом. Услышал команду наводчику: – Осколочный! Резко дергаю танк назад и слышу, как по броне сверху что-то звенит. Выстрел в нас все же был, да вот только не как в прошлый раз. Тогда танк стоял выше, и нам влепили точно в борт башни, а сейчас, скорее всего, лишь задели. – Севка, как же ты вовремя! – услышал я, и меня похлопали по плечу. – Что случилось, командир? – спрашивает радист. – Мы проморгали «Тигр», смотрели на поле, а он уже ближе к нашим окопам, влепил нам плюху в башку. Если бы Севка не сдвинул машину, хана… – Командир, запрашивают из батальона! – вновь подает голос радист. – Сев, ты откуда знал, что надо назад? – наклонившись к моей голове, вдруг спросил командир. – Я не знаю, словно в руку кто-то толкнул, – пожал я плечами, а сам думал о том, что теперь я не знаю продолжения. Может, я всего лишь на минуту отсрочил нашу общую смерть? Командиру приказали уничтожить прорвавшиеся к окопам танки противника: раз уж проворонили, надо исправлять. Так, куда бы спрятать машину? Опять березу подминать? Так и это в тот раз плохо кончилось. Странно, почему тогда стреляли именно в нас, ведь перед нами шли три других танка? Ответа нет, да и не могло быть, видимо, судьба такая. – Березку свали… Ну точно, сейчас свалю, а там… Повалив дерево, я не встал в позицию, а, оставив танк внизу, вылез наружу. Вслед кричали, нет, даже орали, но я не слушал. Забравшись по склону холмика, залег под поваленной березой и стал всматриваться в позиции, где должны быть окопы нашей пехоты. «Вот, значит, почему ты в других не стрелял!» – усмехнулся я. Танк противника стоял, укрываясь за таким же холмиком, как и мы, но справа от него мертвая зона, он не видит там ничего, соответственно, и стрелять не может. А мы находимся для него в той позиции, которую одну он и может видеть. Но самое главное, этот хмырь залез в какой-то пруд и застрял, видно, что елозит туда-сюда, а выехать не может. – Я тебе сейчас по шее дам, засранец! – подбежал ко мне командир танка и замахнулся. – Да не ори ты, командир, смотри туда! Надо отдать ему должное, командир опустил руку и взглянул туда, куда я указал. – Он один, передать нашим по связи, что он занят нами, пусть сожгут его гранатами. – Приказано нам… – чуть растерянно ответил командир. – Чего-то не хочется умирать так глупо, – себе под нос пробурчал я, но лейтенант услышал. – Сева, ты думаешь, что говоришь? – Да знаю я, – отмахнулся я, – дай подумать. Я оглядывал все поле, надеясь разглядеть то, что нам поможет, и нашел. Вообще поле было очень большим, не знаю, какие силы тут задействованы, но сожженных танков очень много. А вот стоят они редко, а главное, чадят серьезно. Над полем, наверное, и неба не видно, один дым. – Командир, мы его в борт легко пробьем? – спросил я, закончив осмотр. – Д-да, – чуть замешкался с ответом лейтенант, а так он сам разглядывает поле боя. – Ты чего удумал, как мы к нему сбоку зайдем? – Если проскочим «окно» дальше по ходу движения, то зайдем. Если он попадет… Будет грустно об этом вспоминать. – Я все равно не понял, что дальше? – Да обойду я его, чего тут непонятного? – удивился я. – Наши туда ушли? – Я указал сторону, в которую ушли три наших танка. – Это фланг немцев, если их еще не сожгли, значит, там никого уже нет, да нам тыл врага и не нужен. Делаем петлю, огибая эту бровку и холм у «Тигра», он скрыт и от своих, и от наших, да и увяз он, ты же видишь. – Думаешь, получится? – Лейтенант сделался очень серьезным. – Так сам же кричишь – приказ! Выбора нет, все одно надо выполнять. Хотя пехота бы его легко сожгла. Ну что, пойдем? – Эх, мля, не сегодня я хотел умереть… – выдохнул лейтенант. О, знал бы ты, что как раз сегодня ты в прошлый раз и умер, а здесь пока живой. – Прорвемся, – тихо проговорил я. После стольких смертей, после того, что я вообще видел на этой войне, я, можно сказать, сам стал ветераном. Ведь еще в Сталинграде я осознал себя солдатом. Нет, не одетым в форму человеком, а именно солдатом. Я перестал бояться, а главное, начал думать. Думать о том, как уничтожить противника. Усевшись в танк, я врубил с хрустом заднюю передачу и начал пятиться назад. У меня всего тут метров пятьдесят, пока земляной вал скрывает меня от врага, но и это хлеб. Дело в том, что для более уверенного преодоления того места, где в нас могут попасть, мне нужна скорость. Открытый участок совсем мал, метров сто, дальше «Тигр» меня просто не увидит. Мы сделаем крюк и зайдем ему в борт с противоположной стороны, только бы фрицы не раскусили нас, а решили, что мы догоняем тех, кто уже прошел, а не охотимся за ними. Максималку я набрать, конечно, не успел, но вылетели мы на хорошей скорости. Оказавшись на открытом участке, я повел машину чуть по диагонали к врагу, до этого мы были почти под прямым углом. Да, наводчик у немцев просто класс! В нас попали, но если бы я шел прямо, то, думаю, в борту появилась бы дыра, а так отделались звоном в ушах. Снаряд, как мне показалось, лишь чиркнул по бортовой броне и ушел в рикошет, так как мы продолжали ехать, а командир кричал не своим голосом о том, чтобы я ехал быстрее. Сколько там перезарядка у «Тигра»? В общем, мы проскочили быстрее. Скрывшись от него, крикнул командиру, чтобы тот смотрел по сторонам и готовил орудие. – Севка, там орудия стоят, но на нас не разворачиваются, не видят, что ли? – ответил мне спустя минуту командир. – Далеко? Уничтожить сможете? А то они нам в борт бить будут. – Больше пятисот, не знаю, попадем ли… – бросил в эфир лейтенант, а сам продолжил осмотр. – Наводчик, смени снаряд, живо! Я полностью остановился, так как перед этим продолжал двигаться, хоть и очень медленно. Дальше, на поле, шел очень жестокий бой, было видно, хоть и с трудом. Выстрел из орудия над головой застал меня врасплох и даже напугал немного. Конечно, не попали мы никуда, а вот позицию свою раскрыли. Находящиеся вдалеке артиллеристы врага начали спешно разворачивать орудия. – А, твою мать, – донеслось до меня, – низко взял, давай еще раз, прицел… Вновь прогремел выстрел, и близким разрывом снаряда немцев за орудием окатило землей. Но орудий было четыре, и надо было поспешить. Наш танк маневрировал на открытой местности, не давая фашистам прицелиться. – Тьфу ты, Севка, нам так не попасть! – Готовьтесь, как встану, сразу огонь… – Башню прямо, Сева, только борт не подставляй, в лоб, может, и не пробьют! – орет командир танка, а я рулю. Тычок в плечо, остановка, выстрел. – Есть! Прямое, куда, дерьмо, куда сапоги! – продолжает радостно кричать лейтенант. Но тут же по броне дважды, с промежутком в секунду, бьет как кувалдой. Один явно в башню, слышал, что где-то выше меня, а вот второй, похоже, был по мне. От звонкого удара в лоб корпуса я аж подпрыгнул. Но броня выдержала, только рожу крошкой посекло немного. Больновато, но фигня, чесаться только будет. – Ребята, вы там как? – кричит командир. – Норма, – отвечаю. – Я чуть в штаны не наделал, товарищ командир, – «проснулся» радист. – Огонь! – Выстрел! – Одна осталась, Сева, чуть доверни влево… Стоп, нормально! Огонь! – Выстрел! – Все ребятки, мы их победили! Сева, жми к «Тигру»! Зайдем справа, не успеет башню развернуть. Когда делал широкий заход по полю с целью обойти холмик, за которым застрял танк противника, меня будто по голове ударили. Резко, кажется, мы даже в занос пошли, торможу и едва не впечатываюсь в броню перед собой. Слышу крики, означающие, что кто-то явно ударился лицом обо что-то твердое. Быстро кручу танк, забирая сильно влево, не знаю, если моя интуиция ошибается, то нам хана!