— Кто там сейчас главный, администратор, управляющий, тащи сюда. И пусть ключи возьмут, у них же должны быть запасные. Что там сигнал, на месте? — крикнул он в микроавтобус. — На месте, с тех пор как засекли, так и не движется. Спит он там, что ли? — послышалось в ответ. — Ну и пусть спит. Сейчас разбудим, — пробормотал Пахомов. Вскоре на парковке появились старший смены охраны и администратор, молодая напуганная девушка, непрерывно повторявшая одну и ту же фразу о том, что она ничего не знает. — Да мы не за тобой, успокойся, — подмигнул ей Пахомов, у которого уже начинала болеть голова, — сколько выходов из подвала? — Три. — Девушка все еще не могла прийти в себя. Пахомов ей ободряюще улыбнулся: — Ну вот спасибо за помощь следствию. Все на улицу выходят или из подвала можно подняться прямо в здание? — На улицу, только на улицу, — оживилась девушка. — Вон второй выход, ближе к торцу, а третий с обратной стороны. Пахомов дал команду перекрыть все выходы из подвала и вновь повернулся к администратору: — Запасные ключи есть? — Есть, — закивала она и протянула небольшую связку. — Это как раз от подвала, от каждой двери по ключу. Мы ближе ко второму входу, вот на ключе бирка. — Как входить будем? — Пахомов обернулся к командиру группы захвата. — Нас немного, да и со всех сторон смысла нет вваливаться. Если откроют огонь, можно не разобраться, где кто есть. Так что входим с одной стороны, остальные двери ребята держат под прицелом. — Как скажешь, — согласился Пахомов, — надо только постараться войти тихо. Но тихо войти не получилось. К замку не подошел ни ключ под номером два, ни остальные ключи из связки. Тот же результат последовал и у других дверей. — Ключи точно те? — возмущенно рявкнул Пахомов. — Точно, — администратор вновь начала впадать в отчаяние, — должно быть, они сами замки сменили, а нам ничего не сказали. Вы поймите, я же не знала ничего, — опять запричитала девушка. — Хватит орать, — разозлился Пахомов, — постучи в дверь, может, тебе откроют. Девушка боязливо приблизилась к запертой двери. Однако ее усилия результатов не дали. Ни на стук, ни на ее просьбы открыть никто не откликнулся. — Все ясно, — вздохнул Пахомов, — пускать нас явно никто не хочет, надо вскрывать. У вас что есть? — повернулся он к командиру группы захвата. — Болгарка есть, но она проводная. Двести двадцать тянуть надо. — Электрик у вас тут имеется? — спросил он администратора. — Есть, конечно, есть. — Ну, значит, гони его сюда, нам нужна розетка, и как можно быстрее. Дверь вскрыли только через полчаса. Когда ее наконец распахнули, подвал встретил вошедших в него полицейских темнотой и тем отчетливым запахом заброшенности, который есть в любом помещении, которым долго никто не пользуется. Один из бойцов нащупал выключатель и включил свет. Лампы зажглись сразу во всех помещениях. Все замерли. В подвале было тихо. Настороженные полицейские постепенно переходили из одной комнаты в другую, готовые к любым неожиданностям. Внезапно боец, шедший первым, насторожился и вскинул руку. Движение прекратилось. Несколько секунд все вслушивались в тишину, а затем за закрытой деревянной дверью раздался тихий непонятный звук. Через несколько мгновений странный звук вновь повторился. Держа указательный палец на спусковом крючке левой рукой, боец осторожно толкнул дверь. Она оказалась не заперта. Одного взгляда офицеру было достаточно, чтобы опустить оружие и броситься вперед, туда, где в дальнем углу на полу из-под зеленого шерстяного одеяла торчали маленькие, обутые в сандалии ноги. Мужчина осторожно стянул мешок и увидел их. Глаза. Глаза, полные слез. Глаза живого ребенка. Реваев, предъявив удостоверение, спустился в подвал уже после того, как мальчика вынесли оттуда на руках. Видимых повреждений у ребенка не было, но напуган он был чрезвычайно и не переставал плакать, даже после того, как оказался на воздухе. Пахомов выходить из подвала не стал. Сначала он вызвал врачей, чтобы они осмотрели ребенка, а уже затем стал звонить его матери. Мобильный в подвале работал на удивление хорошо, и выходить на улицу ему не потребовалось. Полковник не стал дожидаться, когда Пахомов закончит разговор, и поинтересовался у стоящего рядом Ватрича: — Телефон нашли? — Еще нет, — покраснел капитан, — ребенком занимались да проверили, что других людей в подвале нет. Сейчас телефон будем искать. — У вас же есть нужный номер, — Реваев поправил очки и задумчиво огляделся, — так наберите его. — Точно, что-то я растерялся немного, — еще больше смутился капитан, — не так часто детей освобождаем. Первый раз, точнее. Для меня первый раз. — Все нормально, — понимающе кивнул полковник, — это же дети. И во второй раз переживать будете. К этому разве можно привыкнуть? Но вы звоните, звоните, — поторопил он Ватрича. Телефонный звонок послышался откуда-то из соседнего помещения. Реваев и капитан поспешили туда. Старенький недорогой телефон лежал на деревянном перевернутом вверх дном ящике. — Может, повезет и на нем окажутся отпечатки? — Ватрич нажал отбой на своей трубке, монотонное пиликанье телефона прекратилось. — Отпечатки? — удивился Реваев. — Ну что вы, если бы он хотел сдаться, то просто пришел к нам, а он пока этого не хочет. — Пока? — недоуменно переспросил подошедший Пахомов. — Ну конечно, — Реваев оглядел пустую комнату, в которой, кроме ящика, ничего не оказалось, — точнее, он, может быть, и хочет, но пока сам этого не понял. А вы понимаете? — Глаза Реваева сквозь толстые стекла очков внимательно смотрели на Пахомова. — Пока не очень, — честно признался Михаил. — Ну ничего страшного, — успокоил его полковник, — я думаю, когда удастся поговорить с тем, кто все это сделал, он сам все объяснит. Он вышел из комнаты, оставив Пахомова в недоумении, которое, впрочем, довольно быстро уступило место удовлетворению от проделанной работы. — Вот вы все такие умные, — процедил капитан, уверенный, что Реваев его уже не может услышать, — а ребеночка-то я нашел. И убийцу тоже я задержал. Значит, кто молодец? Я молодец! А вы умничайте дальше. Если бы Пахомов видел себя в это мгновение в зеркало, то наверняка бы сильно удивился, насколько злая гримаса смогла исказить его в общем красивое мужественное лицо, которое обычно так нравилось женщинам. Но в подвале зеркал не было. Реваев, выйдя на парковку, повернулся к солнцу и зажмурился, дожидаясь, когда Мясоедов и Крылова подойдут к нему. Когда на лицо ему упала тень, он приоткрыл глаза и с улыбкой продекламировал: — Отойди, ты закрываешь мне солнце! — Лавры Диогена вам не светят, — усмехнулся Жора, — у нас не тот климат, чтобы жить в бочке. — В пифосе, — поправил его полковник. — В где? — вытаращил глаза Жора. — В пифосе, это такой огромный глиняный горшок, — объяснил Реваев. — Диоген жил в пифосе. Древние греки не делали бочек. — Все-то вы знаете, Юрий Дмитриевич, боюсь, скоро нас с Викой выгоните за ненадобностью, будете сами все дела раскрывать. — Не бойся, Вику точно не выгоню. Давай рассказывай, что узнал интересного. — Немного, но узнал: камера, которая на этот вход смотрит, — Мясоедов кивнул на распахнутую дверь в подвал, — уже неделю как не работает, похоже, те, кто в подвал заселился, они же и камеру из строя вывели. Чинить ее никто не спешил. Здесь, оказывается, такая система хитрая. Видеонаблюдение торгового центра, офисов и белоусовского складского комплекса осуществляется централизованно. Так когда-то давно сделали, когда хозяева еще большими друзьями были. Всю территорию охраняет тоже непосредственно охранное предприятие, входящее в холдинг. А поскольку Баженов в холдинге был уже не на главных ролях, то и заявку по замене камеры выполнять никто не спешил. А так у них система наблюдения серьезно смонтирована, два человека постоянно на мониторах сидят. Кстати, у них там же в пункте наблюдения установлена телефонная станция. Через нее работают все номера в зданиях складского комплекса, центра и офисов. Когда же мы пришли, один из охранников вначале кого-то по рации стал вызывать, а затем сам рванул за начальством. Вот тот, что остался, эту АТС и показал, нормальный мужичок оказался, говорливый. Забавная штука, кстати, с нее можно все разговоры абонентов прослушивать. Представляете? И в складах, и в офисах, и в торговом центре. Все городские номера. Так вот, один интересный момент есть. Мясоедов увидел приближающегося Пахомова и растянул губы в улыбке: — Главное, что пацан жив-здоров! Верно говорю, Михаил? Ты у нас сегодня герой! — Верно, — словно нехотя согласился Пахомов, но все же не смог сдержать горделивую улыбку. Глава 8 24 июня этого года, вечером — Ну что, дорогой наш Константин Афанасьевич, — Пахомов ехидно улыбнулся, — вы по-прежнему не желаете облегчить работу следствию и признаться во всем, что наворотили? — Вы знаете, в моей позиции за последние дни ничего не изменилось, абсолютно ничего, — Баженов с грустью смотрел на следователя, — а вот вы прямо сияете от радости. Вам майора дали? — Скоро дадут, не беспокойтесь, — Пахомов достал из папки бланки протокола допроса, — мы ведь мальчика-то нашли. — Вы нашли Колю? — обрадовался Баженов. — Это же замечательно. — Конечно, замечательно, — согласился капитан, — я бы даже сказал, замечательно-примечательно! Особенно примечательно то, что мальчика мы нашли в подвале принадлежащего вам торгового центра. Точнее, в здании по соседству, оно ведь тоже ваше. — Где вы его нашли? — Радость на лице Баженова угасла. — А то вы не знаете? Там, где вы его оставили, там и нашли. — Послушайте, как вам не стыдно, — закипел Баженов, — у меня были серьезные разногласия с Николаем, и я честно скажу, не сильно расстроен из-за его смерти, но вмешивать в наши отношения ребенка не стал бы никогда. Это уже за гранью. — Убить — значит, это не за гранью, а вот ребенка похитить — это уже за. Интересно вы грани проводите, Константин Афанасьевич, прямо неэвклидова геометрия какая-то получается. — Пахомов взял со стола ручку и уже сухим официальным тоном спросил: — По факту обнаружения похищенного ребенка в принадлежащем вам здании что можете пояснить? — Под протокол я вам никаких показаний давать не буду, хотя бы адвоката пригласили, — нахмурился Константин Афанасьевич, — но если вы соизволите со мной нормально разговаривать, то, возможно, я на какие-то вопросы смогу вам ответить.