– Нам придется провести здесь несколько суток в ожидании, пока откроется следующий проход, – предупредил нас проводник. – Вы можете посетить местный рынок, тут довольно много того, что вы не найдете у себя. Только будьте осторожны, покупая фрукты, не все из них подойдут вашему желудку. И постарайтесь не задираться с местными, все-таки вы в гостях, но и спускать оскорбления или хамство не стоит, в общем, будьте благоразумны. На следующий день мы решили посетить местный рынок, как и советовал нам проводник. Вот что интересно, который день мы находимся рядом с ним, а имени его не знаем. Он нам не представился, а мы спросить постеснялись. Он снова куда-то пропал, потому что на стук в его дверь никто не ответил, и мы, посовещавшись, решили отправиться на рынок сами, при этом не разделятся. Благо теперь мы могли понимать окружающих, да и как-то общаться на бытовом уровне тоже. Базар встретил нас шумом и гомоном, всевозможными запахами – от приятных ароматов до мерзкой вони. «Все как везде», – подумал я, разглядывая полуголых носильщиков с грузом на голове, замотанной тюрбаном. Кричали зазывалы, расхваливая тот или иной товар, а прилавки торговцев овощами и фруктами просто поражали разнообразием и цветами товара, чего тут только не было. Я в прошлой жизни бывал на восточных рынках, и в Душанбе, и в Ташкенте, да и в Кабуле тоже, служил-то в Афганистане, но и там я такого изобилия и разнообразия не видел. Мои же спутники вообще такого не видели, вот и крутили головами на все триста шестьдесят градусов. Становилось довольно жарко, и я предложил зайти в чайхану, выпить холодной воды или то, что там предложат. Все, что говорили вокруг, мы прекрасно понимали, но вот говорить не пытались, в языке аборигенов было много гортанных звуков. Я, попробовав что-то произнести, потерпел фиаско и больше этого делать не пытался. Кое-как объяснив обслуге, чего нам надо, и отдав одну серебряную монету, дождался, что нам принесли какой-то местный напиток, холодный и немного терпкий. – Пейте, не бойтесь, – повторял бородатый мужчина в расшитом халате, как и все окружающие, с тюрбаном на голове. – Пейте, это санбуза… Название мне ничего не говорило, но напиток очень хорошо утолял жажду. Выпив его, мы поблагодарили, по всей видимости, хозяина чайханы, или как это тут называлось. В ответ за свою монету я получил целую жменю медных монет с местными иероглифами по окружности и с отверстием посередине. С интересом посмотрел на них и протянул несколько монет спутникам, пусть полюбуются. Обходя местный рынок, мы попали на участок, где продавали живность. Конечно, нас интересовали лошади, но местные скакуны нас не удивили, это были низкорослые лохматые лошадки, довольно неказистые. Пусть хозяин и расхваливал их, говоря о неприхотливости в корме, о большой выносливости в походе и еще много о чем. Наряду с лошадьми продавались и верблюды, тоже верховые, обученные сражаться под воином, – незаменимые средства передвижения через пустыню. Но больше всего удивило то, что тут были и огромные лоси с седлами, выученные ходить под всадником, да и стоили они тоже, видать, не мало. Даже попали на участок, где продавали рабов, правда загон был почти пустой, лишь несколько угрюмых мужиков с клеймом на лбу слонялись по нему. Торговец или распорядитель, не знаю, как правильно, завидев нас, сразу же заявил, что предложить ничего не может. А те, что есть, это воры, которые по указу шахиншаха будут отправлены на строительство дорог. Немного поплутав, мы, наконец, покинули местный базар. Выйдя с рынка, мы оказались на площади, на которой стоял красивый храм, напоминающий мечеть, и тут произошла неожиданность. Попавшийся нам навстречу какой-то человек в обносках с бритой и непокрытой головой вдруг завопил, быстро говоря и указывая на нас рукой: – Посмотрите, правоверные, как пришлые варвары нарушают наши заповеди, как они не чтят богов, да будут они велики всегда. Они приносят нам свои правила, они уже приводят своих грязных женщин с незакрытым лицом пред лик светлых богов. Смотрите, правоверные, на их лица, и как вырядилась эта бесстыжая девка, в обтягивающих ее одеждах. За такое любой должен бросить в нее камнем, это скверна, разъедающая веру и развращающая умы… – верещал этот человек, тыкая в нас пальцем. Мы попытались тихонько развернуться и сбежать, но не тут-то было, нас мгновенно окружила толпа таких же оборванцев, которая принялась визжать, тыкая в нас пальцами, сквернословя и понося на чем свет стоит. К оборванцам присоединились прохожие и просто зеваки, толпа разрасталась. Но народ просто глазел, бесновались в основном местные нищие. Мы стояли, сбившись в кучу, когда же я оглядел своих попутчиков, то обратил внимание на то, что куда-то пропал Брюс. В руках у некоторых беснующихся появились палки, и в нас полетели камни. Оборванцы попытались палками ударить нас, целились в основном по Ивасте. Один из камней ударил ее по плечу, и я, затолкав ее себе за спину, посмотрел на Ирвина. – Если что, сможешь прикрыть мне спину? – спросил я, глядя ему в глаза. – Можете не сомневаться, – улыбнулся он, я даже растерялся немного, увидев первый раз за все время, как Ирвин Тальбот улыбнулся. Страсти все разгорались, уже несколько раз палки доставали Ивасту, я выхватил меч и даже отрубил несколько, но толпа напирала. Вдруг крики начали стихать, палки стали падать на землю, тот самый, кто начал весь это бардак, зачинщик скандала вдруг поклонился и пробормотал: – Прости нас, великая, прошу тебя, не гневайся солнцеликая охотница, – и он упал на колени. Я оглянулся и увидел, что Иваста начала оборачиваться, схватил ее за руку, вернее уже за лапу, хорошо хоть, она не обернулась полностью. – Иваста, прекрати сейчас же… Та словно очнулась от наваждения и с противным хрустом стала возвращаться в человеческое тело. Толпа уже вся стояла на коленях, опустив головы и стараясь не смотреть на нас. Ухватив Ивасту за руку, я кинулся наутек, благо некоторые, даже стоя на коленях, отодвинулись, давая нам проход. Выбравшись из толпы, я почти бегом бросился к гостинице, таща за руку Ивасту. Сзади топал Ирвин, а вот Брюса нигде не было. Почти возле самой гостиницы я увидел спешащего нам навстречу проводника. – Что случилось? У вас все нормально? – спросил он, когда мы сблизились. – Можно сказать, что да, – ответил я, – правда, были незапланированные неожиданности. И перейдя на шаг, принялся рассказывать о произошедшем нападении у храма местному божеству. – Хм… – задумчиво протянул проводник, – давно я не работал с этой реальностью. В общем, вы сейчас идите в комнаты, а я разузнаю, что произошло и как быть дальше. Вернулся проводник примерно где-то через час, с ним и Брюс появился. – Всем срочно собраться, мы уходим, пока это возможно, – поставил нас в известность наш проводник. – Брюс, ты куда пропал? – спросил я шевалье, когда мы уже отъезжали от гостиницы. – Да я засмотрелся, а когда опомнился, вас и след простыл, – ответил он, отводя глаза в сторону. При этом словно какой-то звоночек тренькнул у меня в голове. – Меня проводник нашел и привел, он перед этим в храм заходил и о чем-то с нищими разговаривал. А куда мы направляемся и почему покинули гостиницу? – Не знаю, Брюс, – и я рассказал ему, что произошло с нами у храма, хотя в голове билась мысль, и она мне очень не нравилась. – Да ты что? – удивлялся он. – Ничего себе… Но удивление его было явно каким-то наигранным, ненастоящим. Я и это отметил, загадок только прибавлялось. Ехали мы долго, часа четыре; конь – это ведь не автомобиль, переодически ему нужен отдых, вода и корм. Вот мы и остановились у небольшой речки – напоить коней и самим немного размять ноги. – Прошу всех внимательно выслушать меня. В связи с некоторыми обстоятельствами, вернее с невоздержанностью нашей леди, нам приходится спешно покидать эту реальность. Позже я расскажу, что произошло и почему мы спешно уходим. Реальность, по которой мы продолжим путь, очень опасна, и по ней практически никто не ходит, поэтому всем следует держаться вместе, не растягиваться и реагировать на любой шум или движение. Я двигаюсь впереди… замыкающим… – он посмотрел на меня и кивнул головой, – вы. Сейчас отдыхаем, ужинаем, ночью будем переходить, там как раз будет день. Еще раз повторю: следует быть внимательными, – он посмотрел на Брюса, – выполнять любое мое распоряжение, каким бы диким оно вам ни казалось. С этими словами он ослабил подпругу лошади и пустил ее пастись. Мы последовали его примеру, а потом я отдал кое-какие продукты Ивасте, и та стала готовить ужин. Мы похлебали жидкой каши и принялись слушать проводника. – Можно вам задать вопрос? – спросил я и, когда получил разрешение, спросил: – Как вас зовут, как нам к вам обращаться? – Прошу прощения, – улыбнулся он, – не представился сразу – обращайтесь ко мне Тариэль или просто Шерп. Что-то знакомое я услышал в последнем слове, но так и не вспомнил что, да и Тариэль начал рассказывать. – В мире ничто не бывает постоянным, даже физические законы, – проговорив это, он осмотрел нас и понял, что большинство ничего не поняли из его слов. Стал говорить проще. – Давно в этой реальности были другие боги. Как произошло, что им пришлось уйти, не знаю, да мне это и не нужно. Может, проиграли войну, а может, совершили недостойный богов поступок, и старшие боги у них забрали эту реальность. В результате сейчас тут другие божества, и они очень ревниво следят за всем, что здесь происходит. Но вот у предыдущих богов была богиня Солнцеликая охотница, которая могла оборачиваться в любого зверя по желанию… И когда леди стала оборачиваться, ее и приняли за ушедшую богиню. А так как это произошло у храма всех богов, сами понимаете, сразу стало известно нынешним богам. Я смог переговорить с ними, и нам дали сутки, чтобы покинуть эту реальность, и час, чтобы покинуть город. Вот мы и спешили убраться, чтобы не попасть под немилость богов. А сейчас спать, впереди тяжелый день. Поднял он нас часа в два ночи, осмотрел всех и повел к переходу, который находился буквально метрах в пятидесяти. Не было ни туманной пелены, ни радужных кругов, просто, сделав шаг, мы оказались в другой реальности. Вокруг нас и намного метров вперед простиралось болото, с гнилостным запахом сероводорода. Копыта лошадей погружались в воду всего лишь на пару дюймов, и мы спокойно двинулись вслед за Тариэлем. Я находился в арьергарде и крутил головой на все триста шестьдесят градусов. Напрягая слух, зрение, все чувства Алекса, но пока вокруг было тихо. Тариэль ведь даже не намекнул, чего конкретно опасаться: или вообще всего, или отдельных представителей фауны и флоры. Так мы и двигались, а вокруг на многие километры простиралось болото, день был жаркий, от испарений было тяжело дышать, и тысячи мошек, гнуса, комаров и еще черт-те знает чего постоянно лезли в рот, нос и глаза. Вдруг болото в нескольких метрах в стороне вздулось, и наружу вынырнуло что-то обросшее тиной, похожее на осьминога, правда щупалец у него было десятка полтора, и каждое заканчивалось кривым когтем размером с хороший кинжал. – Уходим, не останавливаться, быстрей, быстрей, – закричал наш проводник, переводя своего коня в галоп. И мы понеслись, разбрызгивая жидкую грязь, разлетающуюся из-под копыт лошадей. Осьминог, или что там это было, попытался нас догнать, передвигаясь огромными скачками, но мы были быстрей, а тут еще нас вынесло на твердую поверхность. Поначалу никто даже не сообразил, что мы скачем уже не по болоту, а по нормальной твердой земле. Непонятное животное, увидев, что мы скачем уже по сухой почве, снова нырнуло в болото. Отъехав от болота с полкилометра, Тариэль распорядился остановиться и предложил готовить лагерь и дать коням отдых. Сам же, срезав несколько веток, изготовил из них небольшие колышки и начал расставлять их вокруг нашего лагеря через равные промежутки. В душном влажном воздухе витало напряжение, Тариэль, закончив расставлять колышки, уселся лицом на восток и принялся что-то шептать, покачиваясь в такт словам. К тому времени, как он закончил, поспела и каша, по лицу проводника было видно, как нелегко ему далось действие, которое он совершал. Иваста протянула ему миску с кашей, Тариэль ее взял и быстро очистил, поблагодарив девушку, затем произнес: – Внимание! За периметр, огороженный мной, ни в коем случае не выходить, и постараться сильно не шуметь. И, завернувшись в плащ, он уснул, мы тоже разлеглись кто где и просто лежали, уставившись в небо. Было еще светло, и в небе не было ни одной тучки. Поворочавшись, я все-таки уснул, долгие конные переходы давали себя знать. Проснулся я от тревоги, словно что-то вот-вот должно было случиться, осмотревшись, заметил силуэт Тариэля, сидящего по-татарски и смотрящего в одну точку. Я осторожно встал и, приблизившись к нему, присел рядом. – Кто-то сторожит нас, ходит вокруг и пытается проникнуть внутрь периметра, но охранение пока действует. Как долго оно еще продержится, не знаю, – тихо проговорил Тариэль, не поворачивая головы. – Поднимай ребят, только тихо, пусть все будут наготове. Я осторожно разбудил всех и предупредил, что на нас могут напасть, чтобы не шумели и не расслаблялись, а были готовы сражаться. А сам надел кольчугу. После чего вернулся к Тариэлю, через некоторое время сзади примостилась Иваста, и ее горячее дыхание я ощущал затылком. Вдруг две красные точки мелькнули в районе установленных колышков, и раздался тихий хрустальный звон. Точки почти сразу пропали, но через некоторое время появились в другом месте, и снова раздался звук, напоминающий звон хрусталя. На некоторое время все успокоилось, наступила тишина, вокруг уже начало светать, постепенно край неба посветлел и даже окрасился в розовый цвет. В этот самый момент вдруг раздался звук, словно лопнула толстая струна, и когда я посмотрел в ту сторону, то увидел огромный силуэт то ли медведя, вставшего на дыбы, то ли гориллы, то ли человека, обряженного в шкуры. Силуэт приближался, и уже можно было разглядеть более подробно, кто к нам приближался. Скорей всего, это был какой-то генетический мутант, голова и лицо были явно человеческие, но при огромных размерах плеч голова была явно мала; огромные мускулистые руки, заканчивающиеся ладонями с пальцами в мою руку толщиной, и все это покрыто шерстью. – Лимгитон, – прошептал Тариэль, – плохо, очень плохо. – Ты ведь знал, что сюда нельзя приходить, но пошел, и теперь ты в моей власти, и я тебя выпью, и всех, кто с тобой – тоже, – существо захохотало и прыгнуло к нам. Оно было очень ловкое и быстрое, из его пальцев вдруг выросли когти, словно клинки, он махнул рукой, пытаясь ударить Тариэля, но тот смог уклониться и в ответ ударил мечом, отрубив палец на руке. Существо взревело и принялось еще интенсивней нападать на Тариэля. Я, выбрав момент и зайдя сбоку, ударил это существо и, видать, все-таки нанес ему рану, оно взвизгнуло и отмахнулось от меня как от назойливой мухи, в грудь словно ударили тараном. Хорошо, что било оно тыльной стороной ладони, и я просто отлетел на несколько метров и приземлился, больно ударившись спиной. Разлеживаться было некогда, и я, с трудом поднявшись, снова бросился в схватку. Ирвин подобрался к монстру сзади и ударил мечом под колено, пытаясь перерубить связки, но то ли меч был тупой, то ли монстр был бронированный и ничего не почувствовал, но видимого вреда ему это не нанесло. Он махнул ногой, и Ирвина унесло в кусты, а монстр все нападал и нападал на Тариэля, тот яростно сопротивлялся, но видно было, что уже начал сдавать. Поводник вновь взмахнул мечом и отрубил еще один палец на руке монстра, тот еще сильней завизжал, а Тариель опять успел уклониться от удара. Они метались по кругу, и даже уследить за ними было тяжело, так быстры были оба. И все-таки монстр достал Тариэля, его клинки или когти правой руки, на которой уже не было двух пальцев, погрузились в левое плечо нашего проводника, и тот зашатался. Я не успел ничего подумать, как огромная серая тень мелькнула сбоку, и на шее монстра повис большой волк, вернее волчица. По ушам ударил визг, переходящий в ультразвук, это завизжал монстр, тряся головой и пытаясь сбросить волчицу, но Иваста вцепилась намертво, и я, интуитивно понимая, что это шанс, прыгнул вверх, все-таки высокий был монстр, и всадил изо всех сил меч ему в глаз, даже выбив затылочную кость. Кровь его брызнула прямо мне в лицо, в рот, заливая глаза, я невольно сглотнул слюну вместе с кровью монстра, и меня тут же затошнило. Я сжал зубы, пытаясь прийти в себя и не ударить лицом в грязь перед спутниками. С трудом, но мне это удалось, монстр тем временем постоял мгновение и упал, подняв тучу пыли, упал и Тариэль. Видно было, что он живой, но весь его бок был залит кровью. Я оглядел поле боя, возле трупа монстра шевелилась волчица, чуть вдалеке стоял, пошатываясь, Ирвин, почти рядом сидел на земле Брюс, из его носа текла кровь. У меня же после падения болело все тело, да и хоть и не так сильно, но все равно меня тошнило и кружилась голова. Спотыкаясь, я направился к Тариэлю, ему надо оказать помощь, случись с ним что, даже подумать страшно, что будет с нами. – Брюс, если можешь, подай мой мешок, – попросил я, наклоняясь над Тариэлем, надо было срочно остановить кровь. Распахнув куртку на проводнике, я разрезал кинжалом его рубаху, обнажив место, куда был нанесен удар. Раны были страшные, плечо и грудь с левой стороны прилично так разворочаны. Правда, при осмотре оказалось сломано всего два ребра, легкие были не задеты и все остальные кости целы. Тариэль был бледен и без сознания. Я промыл раны и наложил повязку, после чего мы перенесли Тариэля поближе к костру. Все постепенно приходили в себя после схватки, осматривали синяки и кровоподтеки. В той или иной помятости были все, я достал из рюкзака флягу, в которой у меня было вино, и, разлив по кружкам, предложил выпить за чудесное спасение и победу над монстром. Наш небольшой коллектив был только за, мы молча выпили и так же молча расселись у костра, рядом с лежащим Тариэлем, прислушиваясь к его хриплому дыханию. Алкоголь все-таки снял напряжение боя, и, посидев немного, я стал вновь разводить костер, а парни, охая, поплелись за хворостом. Надо было что-то приготовить и поесть. В это время пришел в себя Тариэль. – Алекс, все целы? – первым делом задал он вопрос. – Целы, целы, за исключением нескольких синяков, ничего с нами не произошло, – обрадованно проговорил я. – Будь добр, принеси из моей сумки зеленый пенал, – попросил Тариэль. Я со всей скоростью, на которую был способен в этот момент, направился к лошади проводника. Открыл притороченную к седлу чересседельную сумку и почти сразу увидел лежащую зеленую коробочку, взял и отнес ее к Тариелю. Тот достал из нее что-то небольшое, сиреневого цвета, больше похожее на соцветие хмеля, и проглотил. Буквально через несколько минут его лицо начало принимать нормальный цвет, ушла бледность, и даже заблестели глаза. – Вот возьми, – протянул он мне два таких же соцветия, – каждое подели пополам и раздай всем по половинке, это поддержит вас и подлечит раны. – Кто это был? – спросил я. – Это был низложенный бог… Лимгитон. За какое-то прегрешение его лишили божественной сути, но не развеяли, а отправили в одну из реальностей, пострадавших от катаклизма, где нет мыслящих существ. Дается определенный срок наказания, после чего его могут вернуть обратно, предварительно проверив, все ли у него в порядке с головой. Тариэль замолчал на некоторое время, потом продолжил: – Он был в своем праве убить нас и выпить наши души, последний раз я проходил тут триста семьдесят лет назад, его тут не было, но и предупреждения не было, что этот план закрыт. Снова какие-то интриги среди старших. Нам повезло, что он лишен многого, чем обладал раньше, и еще нам просто повезло, что он не ожидал, что мы выстоим против его подавления. Разве ты не чувствовал, что все тело стало вялым, двигаться не хочется? «Так вот почему я не мог перейти в ускорение…» – мелькнуло у меня в голове. – Реальность эту он, думаю, подчистил, уничтожил всю живность, которая могла бы ему угрожать, и тем не менее нам надо как можно быстрей отсюда убираться. На лошадь я еще несколько дней не сяду, поэтому попрошу тебя: соорудите носилки и прикрепите их на двух коней, и завтра утром уходим. Пока мы разговаривали, парни притащили хворост, а Иваста колдовала у казана, что-то там пытаясь приготовить; нас с Тариэлем не трогали, только с любопытством поглядывали на нас во время беседы. Через некоторое время над поляной, на которой мы находились, поплыл запах похлебки, я встал и подошел к костру, протянул своим попутчикам разрезанный плод и сказал, чтобы его проглотили, а сам сделал то же самое. После того как поели, народ улегся на свои места и просто лежал, даже не разговаривали, я же сидел рядом с Тариэлем и пытался его расспросить о том, почему мы так движемся и что это за реальности или другие планеты. – Каждая планета – это слоеный пирог, и каждый слой – это новая реальность, каждый переход уменьшает путь на семь дней, а то и на целую декаду. А новая реальность, или слой – это новый путь развития планеты, возникший в точке бифуркации по той или иной причине. Но иногда приходится переходить и на другую планету, вот как это сделали мы. Самопроизвольные стационарные порталы – это точки перехода между слоями, открываются в определенное время в одном и том же месте. Нам пришлось из мира эмиратов уходить раньше времени, и мы не дождались открытия портала перехода, но был портал на эту планету, вот мы и прыгнули. Хорошо, что обошлось все малой кровью. – А что это за мир такой, он что, совсем не населен? – Это мир после рукотворного апокалипсиса, кстати, тут жили расы, подобные вам, но в один прекрасный момент кто-то подумал, что они достигли абсолютного превосходства над другими расами, проживавшими тут. И они решили избавиться от конкурентов, да и остальных припугнуть надолго своим оружием, но что-то, как всегда, пошло не так, как хотелось бы, и те, кто подвергся экзекуции, ответили. Может, оружие их было не столь мощное, но его было много, и на планете пошла цепная реакция, все воевали со всеми, вспоминая старые обиды. Через сто лет на планете вымерли все, ну разве что кроме мутантов. Нет, бояться не стоит, радиация давно исчезла, но и заселения планеты пока не произошло. – И что, теперь, так сказать, от амебы и до человека – ведь это путь в миллионы лет? – А куда спешить, это у вас жизнь коротка, а я принадлежу к расе долгожителей, некоторые живут до трех тысяч лет, а есть расы, которые живут еще дольше. А еще есть боги, они вообще бессмертны. Но на таких планетах, как эта, заселение проходит по-другому: берется какое-нибудь дикое племя и просто переселяется на такую планету, которой нужно население. Племена берутся разные, с разных планет, критерий отбора один: чтобы подселяемые смогли выжить в новых условиях. – А как же Лимгитон? – С ним еще проще, раз его не развеяли старшие боги, значит, проступок его не столь ужасный, и по заселении он просто переходит в боги и кураторы этой планеты. Ему возвращают кое-какие способности, и он начинает оберегать и наставлять новых жителей планеты. Ему очень выгодно увеличение населения планеты, люди, поклоняясь или обращаясь к своему божеству, увеличивают его силы и возможности.