– Но ведь тот, кого мы тут встретили, пытался нас убить, это разве не проступок? – Даже я ничего не значу для младших богов, а уж вы и подавно. Не обижайся и попытайся посмотреть на все как бы со стороны. Миллионы планет, триллионы живых существ, и среди них мы. Мы же не смотрим, сколько травинок раздавили или сломали, когда просто гуляем по полю. Вот и все. Тариэль отвернулся, не желая больше разговаривать, и я, поднявшись, отправился и лег на свое место, мои синяки и кровоподтеки болеть перестали совсем, а вот тошнота и дурнота накатывала волнами. Глава девятая Теперь мы двигались медленно, Тариэль лежал на плаще, который был закреплен на двух лошадях. Изредка он приподнимался, осматривал горизонт и показывал ориентир, к которому мы должны были двигаться. Достигнув его, он снова поднимался и смотрел, куда нам ехать, и так целый день. Дорог здесь не было, это тоже скорости нам не добавляло, хорошо хоть трава была невысокой. Перед самой темнотой Тариэль вдруг скомандовал остановиться и стал внимательно озираться вокруг. – Да, это здесь, – проговорил он себе под нос, но я все равно расслышал. – Алекс, будь другом, брось этот камешек между вот этих кустов, – попросил он, протягивая мне ни чем не примечательный серый камень величиной с голубиное яйцо. Я бросил, как он и просил, и вдруг в месте падения камня появилась радужная пелена, постепенно оформившаяся в большой овал. – Теперь осторожно выгляни на ту сторону, и если все нормально, пусть все переходят. Мы пойдем последними, и когда будешь переходить, подними тот камешек. Ты его увидишь. Я подошел и осторожно выглянул на ту сторону, там тоже был вечер, но еще более светлый, чем здесь. Слева от себя я увидел небольшую рощу, а все остальное пространство занимало поле, усеянное какими-то местными полевыми цветами, и лишь далеко на горизонте темнел лес. Я подозвал Ивасту и пустил ее первой, предупредив, чтобы была осторожна и внимательна, затем пошел Брюс и повел всех наших лошадей, следом Ирвин, который вел в поводу лошадей с лежащим на плаще Тариэлем. Последним шел я и смотрел под ноги, боясь пропустить камешек, но тот сам о себе напомнил: он вспыхивал ярко-голубым цветом, я нагнулся и поднял его, он был теплый и приятный на ощупь. – Движемся к роще и разбиваем лагерь, этот мир населен, но ночь мы пересидим здесь, а уже утром отправимся дальше. И мы отправились к роще. Когда стали разбивать лагерь, то обнаружили за рощей небольшой родник, от которого куда-то в сторону убегал ручеек. В первую очередь напоили коней, набрав воды в кожаные торбы, потом чуть ниже по течению обмылись сами, замочили зерно в котелке и попадали спать, даже не став ужинать. Мне с каждым днем становилось все хуже и хуже, среди ночи я проснулся, и меня стошнило. Утром, перед тем как нам отправиться дальше, Тариэль спросил, что со мной такое. И я честно рассказал ему про то, что в схватке мне в рот попала кровь монстра и я ее нечаянно сглотнул. Мне показалось, что Тариэль посмотрел на меня с сожалением. – Знаешь, я ничем не смогу тебе в этом случае помочь, могу просто сказать, что если все обойдется и ты останешься жив, то у тебя начнут проявляться некоторые способности поверженного тобой полубога. Какие – не знаю, ты сам потом определишь, что ты можешь делать из того, чего не мог раньше. – Что мне следует ожидать, не буду ли я опасен для своих попутчиков? – Нет, этого опасаться не стоит, просто состояние твое будет ухудшаться, может быть, ты впадешь в кому, это самое опасное, что с тобой может быть. Из этого состояния ты можешь выйти, можешь – не выйти. Тариэль порылся в своей сумке и протянул мне горсть каких-то корешков. – Вот возьми, каждое утро по одному тщательно разжевать и запить и после часа два не есть, это немного тебя поддержит. Я тут же принялся жевать один из корешков, они были какие-то сморщенные и скрученные, а во рту после того, как я разжевал первый, было так противно, словно я жевал сапожный крем. Я с трудом помню дорогу – и как мы добрались до стоящего у дороги постоялого двора, и как вселялись в комнаты. * * * Когда я проснулся, то был немало удивлен, что комната была заполнена какой-то призрачной дымкой, в которой то тут, то там проскакивали золотистые искорки. Дверь открылась передо мной сама, стоило только к ней подойти; длинный коридор, освещенный приятным матовым светом, упирался еще в одну дверь. Я осторожно двинулся к той двери, сквозь неплотное ее прилегание, по сторонам двери пробивался яркий свет, и она словно парила в пространстве. Я открыл дверь и замер на пороге: в огромной комнате у небольшого столика сидели несколько человек и о чем-то беседовали. О чем они говорили, слышно не было, они находились далеко. На меня никто не обращал внимания, может, еще не видели, а может, им просто было не до меня. Я постоял на пороге и все-таки решил войти в комнату и закрыть дверь. Все-таки стоило мне закрыть дверь, как стало слышно, о чем говорят присутствующие. – Ну и что теперь будем делать? – спросил мужчина с небольшой испанской бородкой и в одежде, похожей на римскую тогу. Он сидел, развалившись в кресле, и держал в руке бокал с каким-то рубиновым напитком, наверное, с вином. – А чего гадать, – ответил ему другой, с бритым и красивым лицом, – выживет, хорошо, ну а нет, что тут поделаешь, – и он хохотнул. – Как это что поделаешь? Мы не имеем права менять состав количественно, нам старшие тут же уменьшат сектор влияния… И что тогда делать? – проговорила красивая молодая женщина в воздушном, свободном, бежевом наряде, который просвечивал на свету, не скрывая изгибов молодого тела. – Ты бы вообще помолчала, это была твоя идея – отправить Таруса на исправление на ту планету. Как же – ее нежные ушки не переносили, как он постоянно выражается… – проговорил мужчина с бритым лицом и волосами, схваченными на затылке в хвост, тонким голоском, по всей вероятности передразнивая даму. – Да, да… я, но вы-то поддержали… Вот вам бы постоянно лезли под юбку волосатыми потными лапами… – и даму заметно брезгливо передернуло. – А кроме того, нам просто навязали это решение старшие, было, видать, у них что-то на бога Таруса. – Чего спорить, сделанного не воротишь, – махнул рукой человек в тоге. И тут он заметил меня, глаза его в удивлении расширились. – А ты кто и что здесь делаешь? – спросил он, и все присутствующие повернулись в мою сторону. – Так это и есть убийца бога Таруса… Как только он сюда попал? А ну давай – рассказывай, как ты сюда попал. – Не знаю, проснулся, и что-то потянуло к двери, открыл, прошел по коридору, а тут еще одна дверь, и вот я здесь… А что это за помещение и кто вы? Присутствующие переглянулись, и тот, что был в тоге, произнес: – Хм-м… кто мы, со временем, может, и узнаешь, мы тут еще не решили, как с тобой быть. Ты вот что, присаживайся и расскажи нам о себе. Передо мной появился стул, простой стул, все они сидели в мягких удобных креслах, мне же подали стул с фанерным сиденьем и деревянной спинкой. «Вот жлобы…» – подумал я, садясь на стул. – А о чем рассказывать? – Ну… начни с того, кто ты и откуда, как попал на планету Эстэру, почему напал на Таруса и зачем лишил его никчемной жизни, – прощебетала женщина. И мне пришлось начать с самого начала: кто я такой, где родился, жил, как в один прекрасный момент попал на планету и чего достиг – в общем, все. Мне задавали вопросы, периодически уточняли, и разговор длился довольно долго. Потом коснулись самой схватки с их Тарусом, который был отправлен по совету старших богов на исправление, в общем-то, на небольшой срок, лет так на двести, на планету Эстэру за какие-то прегрешения, какие – так пока и осталось для меня тайной. – А не скажешь, зачем ты пил его кровь? – спросил мужик в тоге. – Да не пил я ее целенаправленно, больно надо. Когда мечом пробил ему череп, хлынуло прям потоком, и все мне в лицо, а у меня словно спазм какой-то в горле, непроизвольно сглотнул, а потом тошнило меня. Прямо удовольствие мне – всякую гадость глотать, выдумаете же такое. – Ага, только не говори, что не знал, что часть его силы перейдет к тебе. – Не знал, да и знал бы – не пил, незачем мне это, меня все в жизни устраивает, вот быстрей бы помочь моей знакомой и вернуться домой к жене и детям, да и забыть все как страшный сон. – А как, ты говоришь, зовут твою знакомую? – Зея-плодоносица. – Постой, постой, а не Итрелигензея-молния ли это? – вскинулась женщина. – Ну, вам-то лучше знать своих товарок, – усмехнулся парень с волосами, завязанными в хвост. – Кстати, а почему молния? – Ха, умники нашлись тут… «Товарок»… А ты знаешь, что она готовится стать старшей, и курировать будет наш сектор? А «молния», хм-м… Помните стычку между двумя группами младших богов? Ее это вообще не касалось, но она почему-то вмешалась и в одиночку очень быстро погасила конфликт, никто и опомниться не успел, подробностей я не знаю. Присутствующие переглянулись, потом все дружно посмотрели на меня. – А ты откуда это знаешь? – спросил тот, что был в тоге, у женщины. Та сделала загадочное выражение лица. – Ну, видите ли, иногда мужчины бывают такими болтливыми, – усмехнулась та и обмахнулась веером, неожиданно появившимся у нее в руке. – Понятно… – протянул бритый мужик. – Думаешь, это она все спланировала? – спросил тот, что в тоге, и сам же ответил: – Возможно, кстати. Тогда что получается? Нам отдают через этого убийцу и ее сектор, а если еще и Эстэру, у нас вдвое увеличится мана. Здорово! Слушай, парень, ты не обижайся, что мы так к тебе отнеслись: убийство бога, пусть и временно отстраненного от своих обязанностей, это вообще из ряда вон. Так что мы немного ошарашены. Представляюсь тебе по случаю знакомства, Моринер – бог плодородия. – А я бог торговли и всего, что с ней связано, Сатилес. Рад знакомству. Только тут двоих не хватает, они, так сказать, в командировке, – и он засмеялся. – Ну а я… – женщина томно повела бровями, улыбнулась и подмигнула мне, прикрывшись веером, – богиня любви и брака, да и, в общем-то, всех сексуальных утех… Литорна-простушка. – И она хохотнула. – Иди, попробуй, – продолжила она и налила в бокал рубиновую жидкость. Я встал со стула и подошел к столу, поднял бокал. – За присутствующих здесь! – проговорил я и выпил до дна, вино было прекрасно, цветочно-фруктового аромата, немного терпкое и освежающее одновременно. – А он великолепен и мил, правда? – захлопала в ладоши Литорна. – Да уж, – выпивая точно такой же бокал, пробубнил Сатилес, – у него кладбище за спиной больше, чем у нас троих. – Ой, ладно, не будь ханжой, – вот всегда ты так. Комната постепенно стала таять, видения расплываться, и наконец, всё исчезло. * * * Иногда мне казалось, что кто-то тормошит меня, вливает мне в рот воду и вытирает лицо. Пришел я в себя, как оказалось впоследствии, на третьи сутки. Возле меня сидела Иваста, с темными кругами под глазами и осунувшимся лицом, и спала. Я пошевелился, пытаясь приподняться, топчан, на котором я лежал, противно заскрипел, и девушка открыла глаза. Увидев, что я пришел в себя, она страшно всполошилась. – Алекс, милый, как, что… что ты хочешь, пить или по нужде, давай я помогу, – затараторила она. – Да все нормально, – прохрипел я, – просто тело затекло, хотел перевернуться. Услышав мой голос, Иваста залилась горькими слезами.