Наклонившись, Джули обняла мать. – Одной тебя мне достаточно. Я люблю тебя, мама! – горячо прошептала она, повторяя это снова и снова. Глава 13 Это был настоящий командный пункт. Охота за Зеленым Человеком достигла беспрецедентных масштабов – более четырехсот агентов по всей стране принимали участие в ней, и это длинное просторное высокотехнологичное помещение являлось оперативным центром. Тому приходилось видеть фотографии военного кабинета Черчилля – ряда помещений, расположенных под зданием Казначейства в Уайтхолле и вытянутых по горизонтали почти на полтора километра. Когда-то там отслеживали ситуацию на всех театрах военных действий двадцать четыре часа в сутки, и именно этот военный бункер напоминал ему ангар в Квантико. Здесь находились тридцать или около того старших агентов и экспертов, которые, казалось, никогда не спали и не ели. Они все были знакомы друг с другом и работали сообща над большими и маленькими делами на протяжении многих лет, и их взаимное уважение, профессионализм, а также общее стремление раскрыть это дело наполняли ангар совместной нервной энергией. Том был одним из немногих новых сотрудников, но никто не ставил под сомнение его присутствие. Прибыв из Флориды, он сразу погрузился в работу, вдохновляемый более опытными агентами, и практически впитывал в себя их азарт и опыт. Он трудился с почти лихорадочной интенсивностью в течение недели, прерываясь только на то, чтобы наскоро перекусить или пару часов поспать. День и ночь их окружали компьютеры и гигантские настенные экраны, на которых отражались постоянно обновляющиеся отчеты судебно-медицинской экспертизы и другие данные. Прибывали с мест полевые агенты, приходили и уходили эксперты с сообщениями о разрушенной ДНК, о домашних автофургонах, произведенных за последние десять лет, и микроскопии волокон. Многие из старших сотрудников, с которыми работал Том, занимались сортировкой информации, полученной от агентов из различных подразделений, отбирая ту, что была потенциально полезной, и объединяя ее для более масштабного исследования. Роль Тома была гораздо менее ясной – он переходил от одной группы экспертов к другой, от одного компьютерного кластера к следующему, отслеживая последнюю информацию и задавая зондирующие и неудобные вопросы, которыми уже успел прославиться. Периодически в определенные часы его вызывал к себе Бреннан. Руководитель оперативной группы напоминал самого Черчилля, с задумчивым видом появляясь в ангаре и задавая острые вопросы в любое время дня и ночи. Он мог приехать сразу после совещания с вышестоящим начальством в Вашингтоне – в мятом костюме и с распущенным галстуком. Иногда он возникал среди ночи, как, к примеру, забрел туда однажды в махровом синем халате, слишком возбужденный, чтобы уснуть, и жаждущий отработать новую идею, которая только что пришла ему в голову. В дальней части ангара у него был небольшой кабинет с письменным столом и раскладушкой, где он часто ночевал, и именно там Том его информировал, обычно в присутствии двух или трех других агентов. Оптимизм, порожденный так называемыми прорывами в деле о плотине Бун, скоро угас, уступив место обнадеживающему убеждению в том, что, если находки будут пересмотрены ведущими экспертами по-новому, это принесет момент истины. Надежда, в свою очередь, уступила место неохотному признанию, что это так и или иначе потребует длительных усилий и даст немало разочарований от новых тупиковых ситуаций. На скале и на стоянке не нашли дополнительных зацепок. ДНК, извлеченная из нитей перчатки, оказалась слишком поврежденной, чтобы быть полезной. Слабые следы от колес фургона не позволяли идентифицировать транспортное средство. Перчатки для оленьей охоты, изготовленные кустарным способом на Среднем Западе, оставались наиболее вероятным источником волокон, но в магазинах спортивных товаров, которые их продавали, не было видеокамер. Даже если Зеленый Человек сам покупал перчатки, то в случае оплаты наличными записей об этом не осталось. Том уделил особое внимание попыткам восстановить маршрут, который Зеленый Человек мог бы выбрать, если бы ехал домой от плотины Бун на Средний Запад. По общему мнению, наиболее вероятными маршрутами были названы шесть больших и малых шоссе, и с каждым полицейским управлением вблизи них связались в поисках чего-то подозрительного или каких-либо уведомлений о штрафах, выписанных в то время, когда Зеленый Человек направлялся домой. Записи с тысяч камер на заправочных станциях и в придорожных магазинах изъяли и конвертировали в метаданные и с помощью новейших программ для распознавания лиц миллионы изображений сопоставили с изображениями, полученными возле других объектов, атакованных в последние два года. В пятую ночь, проведенную Томом в командном пункте, его неожиданно вызвали в кабинет Бреннана. Здоровяк сидел за столом и потягивал из термоса горячий чай улун, перебирая стопку донесений высотой сантиметров десять. С ним были несколько ведущих помощников, включая Эрла, сухопарого управляющего делами, и Гранта, которого связанные с расследованиями люди вполголоса называли самым близким советником Бреннана и его наиболее вероятным преемником. Высокий агент-афроамериканец был чрезвычайно умен и сверхагрессивен, но при этом каким-то образом ухитрялся оставаться спокойным, методичным и уважительным. – Я хочу знать о дорогах, Смит, – сказал Бреннан и осторожно отпил глоток дымящегося чая. – Я хочу знать, что говорят мои эксперты, и хочу знать, почему ты считаешь, что они ошибаются. Том сообщил ему о последних расчетах и о самой недавней работе, проделанной для сбора информации по этим шести различным маршрутам. – И что же ты теперь думаешь? – спросил Бреннан. – И не разочаровывай меня – скажи, что мои эксперты правы. – Извините за предсказуемость, сэр, но я не думаю, что Зеленый Человек вернулся домой по одному из этих шести маршрутов. Бреннан усмехнулся. – И почему же? – Они не кажутся мне подходящими. – А почему они не кажутся тебе подходящими? Потому что их выбрали другие, а тебе, как всегда, нужно противоречить? – Нет, сэр. – Том выдержал паузу. – Потому что я не стал бы использовать их, если бы возвращался домой после взрыва плотины. Я детально изучил все шесть, и они слишком большие. И слишком быстрые. Конечно, это самый логичный и очевидный выбор. Но они просто… бездушны. И интуитивно кажутся мне неверными. Бреннан опустил термос с чаем и взглянул на Эрла. – Что ты думаешь об этом парне? – Мне нравится его чутье, – ответил тощий оперативник. – Он напоминает мне его отца. – Я не собираюсь это обсуждать, – предупредил Бреннан. – Ладно, юный Том, – так почему же ни одна из этих магистралей тебе не подходит? Ни одна из них не относится к большим федеральным автострадам. Ни на одной нет ни пунктов взимания платы за проезд, ни видеокамер. По ним он быстро добрался бы домой. В чем здесь проблема? – Они слишком велики для Зеленого Человека. К тому же он никогда не принимает очевидных решений. Говорят, что выдающиеся шахматные гроссмейстеры на самом деле просчитывают не больше ходов вперед, чем средние игроки, но интуитивно просматривают партию на двадцать или тридцать ходов – стратегически верных, но тактически неожиданных, которые игроки более низкого уровня даже не принимают во внимание. Именно так действует Зеленый Человек – он принимает логичные, но совсем не очевидные решения. – Но разве на месте Зеленого Человека тебе не хотелось бы добраться домой на Средний Запад быстро и напрямую? – спросил агент Грант в своей обычной вежливой манере. – Разве ты не мечтал бы поскорее увидеть Зеленую Женщину и Зеленых Детей? – Было трудно сказать, пытался ли он понять ход мыслей Тома или исподтишка насмехался над ним. Возможно, он делал и то и другое. – Зеленого Человека не заботит вопрос скорости, так как он знает, что вы от него ждете именно этого, – сказал Том. – Лишний день его не смутит, если он считает, что может выбрать более медленный, более извилистый маршрут, который поможет ему сбить нас с толку. Я сомневаюсь, что он стал бы пытаться срезать расстояние через Дакоту, хотя, если провести на карте прямую линию, это будет самый короткий путь. Думаю, он взял к северу или сильно к югу. – А как насчет «души»? – спросил Эрл. – Как дорога, по-твоему, может быть «бездушной»? – Мне трудно сформулировать это, – проговорил Том. – Но если ты Зеленый Человек, то точно не будешь чувствовать себя триумфатором. Ты едешь домой и слушаешь новости о том, что только что сделал. Ты только что убил двенадцать человек, в том числе пятерых детей. Это рвет тебе кишки. Поэтому ты не спешишь. Глядя на окружающую тебя природу, ты постепенно примиряешься с ужасом того, что случилось. – Но он полностью уничтожил свою цель, – возразил Грант. – Он должен чувствовать себя победителем и даже испытывать эйфорию, а совсем не печаль. Бреннан жестом велел ему замолчать. – Так по какой дороге ты бы поехал? – спросил он, и в маленьком кабинете стало очень тихо. – Полагаю, ты уже думал над этим? – Ну, я не поехал бы на север, – сказал Том, – так как мне пришлось бы пересечь границу Канады, и хотя я уверен, что у него есть действующий загранпаспорт и все необходимые документы, там останутся отметки о ее переходе. Зеленый Человек избегает границ и любых действий, вынуждающих оставлять конкретные данные. – Значит, ты поехал бы на юг? – спросил Бреннан. – Да, сэр. На его месте я свернул бы к югу – может быть, даже в Небраску. – Ну, теперь, когда на тебе шляпа Зеленого Человека и руль его фургона в руках, то какой конкретно маршрут тебя привлекает? – Трасса номер пятьдесят пять, сэр. Через Небраску и дальше в северный Канзас. – Мы ее уже осмотрели, – быстро прервал его Грант, – и это даже не шоссе. Это двухполосная дорога, которая местами становится однополосной, уводя его в сторону на лишнюю тысячу километров. К тому же там есть светофоры, которых, как считают наши эксперты-психологи, он должен избегать… – Города со светофорами находятся далеко в стороне… – сказал Том. – Во многих местах там действует ограничение скорости в шестьдесят километров в час и даже меньше. – И там есть прекрасные панорамные виды, сменяющие друг друга, – сказал Том. – Если бы я сделал нечто такое, что считал необходимым, но это бы мучило меня, я бы ехал домой медленно и осторожно и попытался обрести мир и спокойствие, глядя на берега реки Миссури, бесконечные степи или каменистые холмы Канзаса. – Мы запросили полицейские управления возле трассы номер пятьдесят пять и собрали снимки, – сказал Грант, глядя в свой ноутбук. – Ничего нет. – Прошло меньше недели с тех пор, как Зеленый Человек возвращался домой по одной из этих дорог, – заметил Том. – Прежде чем пройдет еще больше времени, разрешите мне самому проехать по трассе номер пятьдесят пять. Если он был там, кто-то мог его видеть, или же камера слежения, о которой мы не знаем, зафиксировала его. А может быть, ночью Зеленый Человек остановился, чтобы выпить кофе, так как сильно устал и хотел увидеть чью-то улыбку и услышать человеческую речь. Дайте мне несколько дней и возможность поискать, пока там об этом не забыли. Бреннан колебался. – Ничего не связывает его с этой дорогой. К тому же наши люди проверили ее и пришли с пустыми руками. Кажется, шансов здесь мало. Эрл? Худой оперативник внимательно посмотрел на Тома. – По правде говоря, нам не особенно везет со всеми нашими компьютерами, криминалистикой и системой распознавания лиц. Возможно, нам следует дать этому парню больше свободы. Как мы оба знаем, иногда бывает полезно проехаться по дорогам и поискать по кустам. Бреннан неохотно кивнул в его сторону. – Похоже, ты не против прокатиться на пассажирском сиденье? – Раз уж вы упомянули об этом, – ответил Эрл, – должен сказать, что не слишком хорошо спал в этой суматохе последнюю неделю. Не то чтобы я жалуюсь. Но я бы не возражал провести несколько дней в дороге, задавая вопросы людям, которые могли видеть, как он проезжает мимо в своем фургоне. – Тогда отправляйтесь, вы оба, – раздраженно сказал Бреннан, как будто это его разозлило. – Даю вам три дня. Поищите и положитесь на свое чутье. Я дам команду всем полицейским участкам и управлениям шерифа вдоль трассы, чтобы они были готовы поговорить с вами. Даже если они ничего не видели, то могут предложить вам какого-нибудь любопытного соседа или сообщить о неизвестной нам камере. Если за эти три дня вы не найдете ничего стоящего, возвращайтесь сюда. Глава 14 Для Зеленого Человека это был тяжелый день. Он почувствовал накрывшую его мрачную тень с момента пробуждения. На некоторое время ему удалось отодвинуть ее в сторону, и он смог позавтракать с Гасом и Ким и заняться их домашним заданием. Все стало совсем плохо, когда он повез их в школу, но и тогда он еще был в состоянии поддерживать веселую семейную болтовню и даже пообещал прийти сегодня на футбольный матч с участием Гаса, хотя и знал, что к тому времени, вероятно, не сможет стоять на ногах. В конце концов он остановился рядом с охранником, высадил детей из машины, и те, заметив школьных приятелей, двинулись к кирпичному зданию начальной школы. Зеленый Человек смотрел, как они радостно топают по дорожке, а затем – за тонированными стеклами своей машины – обхватил голову руками и едва не закричал. В нескольких кварталах от школы его так быстро и сильно накрыла первая волна тревоги, что, вместо того чтобы вернуться к Шэрон в их дом, Зеленый Человек поспешно покинул город. Он всегда держал таблетки в машине и проглотил сразу пять – гораздо больше рекомендуемой дозы, но сильнодействующие средства едва справились с парализующим чувством страха, и вскоре он почувствовал, как быстро надвигается вторая волна, гораздо более мощная и опасная, которая могла обрушиться в любой момент. Он отчаянно хотел отвлечься, послушав музыку или как-нибудь еще, но не осмеливался включить радио, поскольку все радиостанции – даже местные – постоянно транслировали последние новости об охоте за ним. Страх, что его поймают, был ключевым триггером его приступов паники. Больше недели он слушал о том, что при уничтожении дамбы Бун допустил ошибки, и что теперь у ФБР были серьезные улики, и что они приближались к нему. Ощущение того, что за ним охотятся, подбираясь все ближе, не покидало его всю дорогу домой, сдавливая его дыхание и кровоток, словно удушающие кольца питона. Он привык жить с чувством тревоги, но обычно был в состоянии удерживать его на управляемом уровне. Дав волю этому опасному чувству, он позволил бы вмиг разгореться панике – боязни того, что он допустил какую-то крошечную ошибку и сотни преследующих Зеленого Человека экспертов, вычислив ее, используют против него. Они выяснят, где он находится, определят личности членов его семьи, а затем приедут за ним в своих черных седанах с пистолетами, наручниками и десятками лет заключения. Приедут в начальную школу за его детьми. Приедут в их дом за Шэрон. Приедут, приедут, приедут… чтобы использовать мизерную ошибку, которая разрушит все, что он любил и на что положил так много усилий. Слово «ошибка» и служило спусковым крючком приступа тревоги. Зеленый Человек был методичен и осторожен, но избежать оплошностей было невозможно, и последнюю неделю он провел в мучительных мыслях о том, что мог сделать неправильно. Он определенно совершил ошибки, возвращаясь домой после атаки на плотину Бун, – совсем незначительные, – но когда его неожиданно остановил полицейский, он сообщил ему то, чего не должен был сообщать, и делал то, чего не должен был делать, и патрульный мог увидеть нечто такое, чего Зеленый Человек никогда не должен был позволить ему увидеть. Его руки дрожали так, что ехать дальше было слишком опасно. В полутора километрах от реки Зеленый Человек свернул на усыпанную гравием обочину, выбрался из машины и устремился в лес. Бег между деревьями принес облегчение, но, преодолев километр, он почувствовал, как вторая волна панической атаки настигла его, и он зашатался. Сердце бешено колотилось, не позволяя дышать. Он остановился, прижался к дереву и попытался справиться с паникой, мысленно представляя себе конкретные и успокаивающее картины. Он сосредоточился на воспоминании о том, как Гас и Ким шли этим утром к школе, используя свою фотографическую память и глаз художника, чтобы прорисовать детали – как оба они улыбались, а Ким скакала на одной ноге в своих красных теннисных туфлях; ее косички подпрыгивали, а серебряные заколки для волос сверкали на солнце… Но это не помогло. Образ его улыбающихся детей рикошетом отбросил Зеленого Человека к тем десяти детям, которые стали для него чем-то вроде второй, тайной семьи. Он знал каждого из них по имени, знал их возраст и как они выглядят, и сегодня с ним был Энди Шетли. И неважно, как глубоко Зеленый Человек забрался в этот густой сосновый лес, – он не мог скрыться от мальчика. Энди, которому на следующей неделе должно было исполниться одиннадцать лет, играл в футбол, как и Гас, но утонул в плавучем доме, где не должен был находиться, в пятистах километрах от собственного дома. Энди Шетли сейчас тихо произносил его имя: Пол. Имя, которое последние двадцать лет никто не использовал. Имя, похороненное в двух метрах под землей. Теперь он был Митч, а не Пол, но Энди говорил ему: Пол, ты допустил ошибку, тебя выслеживают и скоро поймают, ты вовсе не герой, а чудовище. А теперь они все кричали ему: Сэм Терри в тигровой полосатой пижаме, пятилетняя Анна Эллмор с палубы роскошной дедушкиной яхты, когда холодные воды Атлантики сомкнулись над ней… Зеленый Человек добрался до реки и отыскал глазами дикую яблоню на мшистом берегу. Дерево было старым и корявым, его ветви свисали до самой воды. Он не знал, почему приходил сюда, но именно здесь он всегда пережидал свои самые жестокие приступы. Шатаясь, он подошел к яблоне и ощутил запах фруктов – она цвела еще в середине лета и теперь роняла свои плоды размером с мяч от пинг-понга на берег, где они гнили на солнце. Пол, Пол – теперь его звали не только дети, но кто-то более близкий, из далекого прошлого – женщина, которая нежно любила его и с которой он сделал нечто ужасное, оставив с зияющей дырой в сердце. Теперь ей, должно быть, семьдесят, и у нее седые волосы, но она запомнилась ему такой, какой была еще двадцать лет назад, когда он в последний раз видел ее – стоящей у двери маленького дома в прибрежном городке в штате Нью-Джерси, там, где он вырос. Это воспоминание он глубоко похоронил в своей памяти, но теперь оно нашло его на этом мшистом речном берегу. Пол, Пол, почему ты оставил меня с такой болью и тоской, ты, чудовище? Зеленый Человек уселся под яблоней, не в силах сопротивляться. Не было никакого смысла бежать от людей, которых он когда-то мучил. Он понимал, что чувство вины, испытываемое по отношению к ним, тесно связано с его собственным страхом. Он причинил жестокую боль и страдания и вместо того, чтобы это отрицать, неподвижно сидел под деревом и практиковал медитацию принятия, по одному приглашая детей в свое сознание, чтобы вымолить прощение у каждого. Зеленый Человек признавался себе, что облава действительно идет, что его день и ночь ищут сотни полицейских и агентов ФБР и что в любой момент его могут схватить. Отрицая это, он только усугубил бы панику, подпитывая ее, как огонь, поэтому он заставил себя посмотреть правде в глаза и принять существующую реальность, осознавая, что это может означать для тех, кого он любил больше всего. Нарастала третья волна паники, и он отчаянно напоминал себе о причинах, которые заставили его подвергнуть риску тех, кого он нежно любил. Он глубоко осознавал самые серьезные угрозы глобальной окружающей среде. Зеленый Человек изучал их десятилетиями, и вкупе они убедили его, что человечество находится в смертельной опасности и что он должен сопротивляться, чего бы это ни стоило. Он повторял про себя эти доводы, зная, насколько они обоснованы, и сопоставлял их с опасностями, грозящими ему самому и его семье. Он сидел со всем этим, полузакрыв глаза и пытаясь задерживать дыхание так долго, как только мог.