– Эй, вы, подождите минуту! – раздалось за его спиной. Обернувшись, он увидел Джули и автобус, уходящий по Риверсайд-драйв. Высокая, явно очень взволнованная девушка-подросток в джинсах и джинсовой куртке стояла в неловкой позе, свесив длинные руки по бокам. – Вы не можете просто сказать мне все это и вот так уйти. – Ты права, – признал он. – Я не собирался с тобой говорить, но не смог удержаться. Это было эгоистично и самонадеянно. Сожалею – мне не следовало этого делать. – Но все равно сделали, – заметила она. – Так, может, наберетесь смелости и поведаете мне то, что действительно собирались сказать? – Она подошла чуть ближе. – Прежде чем вы умрете, отправитесь на край света, сотрете себя с лица земли или что там у вас на уме. – Ее голос немного смягчился. – Вы умираете? – Нет, – сказал он. – Это не следовало воспринимать буквально. – Я так и подумала, потому что вы выглядите здоровым. Но я работала волонтером в хосписе, и вы говорите так, как люди там иногда говорили о смерти. Так куда же вы направляетесь, что не сможете никому написать даже по электронной почте? – В свой летний домик. – И где же это? – Я не могу тебе сказать. Она засунула руки в карманы куртки. – Вы всегда так раздражаете? Трудно поверить, что моя мать может с этим мириться. Он не запомнил, кто из них первым двинулся с места, но вскоре они оба шли по тротуару под деревьями. Стоял прохладный, но приятный осенний вечер, и родители, возвратившись домой после долгих рабочих будней, отводили своих детей в парк, чтобы провести там драгоценные полчаса, пока еще не слишком стемнело. Они достигли Памятника солдатам и матросам, и Зеленый Человек сел на мраморную скамейку. Поколебавшись, Джули уселась рядом. – Я не собирался тебя раздражать, – сказал он. – Но раздражаете. – И я также не думаю, что нам стоит продолжать разговор. – Но вы проследовали за мной на митинг, а затем в автобус, и теперь мы здесь. То, что вы мне сказали, не имеет никакого смысла. Почему вы не можете говорить нормально? – Я бы хотел. – Так вы способны на это? – Да. – Вы женаты? Вопрос был неожиданным. Он кивнул. – У вас есть дети? – Да. – Вы откровенно разговариваете со своими родными? – Стараюсь. – Вы говорите правду моей маме? Она должна доверять вам, если вы действительно такой старый друг и она привела вас в нашу квартиру. – Да, я всегда говорил ей правду. – Тогда попробуйте сказать мне. В автобусе, когда вы просили меня не задавать маме вопросов – какие вопросы вы имели в виду? – Те, которые ты недавно ей задавала. – Вы подразумеваете то, что, когда ей исполнилось тридцать лет, она так разочаровалась в мужчинах, что отправилась в клинику в Лос-Анджелесе для того, чтобы забеременеть? – взглянув на него, спросила Джули. Он кивнул. – От анонимного донора по имени Джеймс, о котором я ничего больше не знаю? – Да, я имел в виду такого рода вопросы. – Вы знаете о нем больше, чем я? – Ее голос дрогнул. – Все, что я знаю, – как сильно Эллен тебя любит и что ты должна оставить эту тему и не давить на нее… – Перестаньте! – крикнула Джули. – Когда мама впервые рассказала мне о Джеймсе, она плакала и была сильно взволнована. Она объяснила это тем, что солгала мне, и призналась, что ничего не знает о нем. – Она на мгновение замолчала, внимательно глядя на Зеленого Человека. – Но, может быть, она плакала из-за того, что только собиралась мне сообщить? Джули всматривалась в его лицо, изучая линии его скул и лба. Когда она заговорила, это был едва слышный шепот, почему-то показавшийся ему слишком громким: – Вы быстро бегаете? – Что? Она сидела совершенно неподвижно, застыв, словно не осмеливалась пошевелить даже пальцем, как будто тот мог сломаться. – Вы быстро бегаете? – Я бы не сказал… – Я видела, как вы бежали рядом с автобусом, до того как вошли туда. Вы двигались очень быстро. Вам удалось обогнать нас. Зеленому Человеку было почти больно смотреть на нее, но он не мог отвести взгляда. – Наверно, я хорошо бегаю для своего возраста. Джули, мне нужно идти… У нее задрожала нижняя губа, но, когда она заговорила, ее голос был тверд: – Готова спорить, что в молодости вы бегали чрезвычайно быстро. – Возможно. Потом она спросила так тихо, словно вообще не спрашивала: – Вы мой отец? Повисло долгое молчание. Наконец, с нежностью и тщательно подбирая слова, Зеленый Человек заговорил: – Твоя мать рассказала мне то же, что и тебе. Что забеременела от анонимного донора в клинике в Лос-Анджелесе, а она никогда не лгала мне… – Это не ответ. – Это единственный ответ, который я могу тебе дать. – То есть если бы вы были моим отцом, то не сказали бы мне правду даже сейчас? Он не смог ничего ответить. Она сделала глубокий вдох и встала, уперев руки в бока и глядя на него сверху вниз. Ее голос звенел от гнева: – Потому что, если вы и вправду мой отец и произнесли мне какую-то дурацкую прощальную речь, прежде чем исчезнуть навсегда, я хочу, чтобы вы знали, что я вас ненавижу. Это действительно так. Я ненавижу вас за ваше молчание, равнозначное лжи, за то, что вас не было в моем детстве, за сегодняшнее внезапное появление, которое я, судя по всему, должна просто принять и выслушать ваши советы и банальности, за вашу слабость и проклятую трусость… Он тоже встал и неожиданно положил руки ей на плечи. – А что, если у твоего отца есть веская причина для того, чтобы скрывать от тебя правду? – Это полная чушь. Какая причина может быть для подобной лжи? Это просто еще одно оправдание… – А если нет? Что, если правда такова, что ты не сможешь с ней справиться? Что, если было бы несправедливо просить тебя об этом? – Вы меня не знаете, – со злостью сказала Джули. – Я могу справиться с чем угодно. А вы просто трус, и я больше не хочу об этом слышать… Он знал, что не сможет ничего объяснить и было бы настоящим безумием даже пытаться. Все, что он ей расскажет, только подвергнет опасности ее и его самого, а он был так невероятно осторожен в течение многих лет. Поэтому он был совершенно потрясен, услышав собственные слова: – Что, если правда обрушит на твои плечи тяжесть целого мира? Грандиозность вопроса застала ее врасплох. Она лихорадочно размышляла над ним – разъяренная, но в то же время взволнованная и сбитая с толку. – Что вы имеете в виду? Кто вы? Он пристально глядел ей в глаза, и они долго молчали, обдуваемые пронзительным ветром с реки. А затем он прошептал ей слова, которыми она закончила свою сегодняшнюю речь: