Она провела его в комнату поменьше к оружейному сейфу. На несколько секунд ей показалось, что она забыла код, но затем, вспомнив его, набрала комбинацию цифр и трижды повернула диск с циферблатом; дверь открылась. Тед заглянул внутрь и увидел ружье, дробовик и аккуратно сложенные боеприпасы. Шэрон стояла рядом, и пока он делал вид, будто изучает оружие, она чувствовала, как он остро осознает то, что их тела почти соприкасаются. Рукава форменной рубашки Теда были закатаны, обнажая накачанные мышцы, и Шэрон ощущала запах его пота. На одно безумное мгновение она задумалась, не соблазнить ли его. Шэрон знала, что сможет это сделать. В полутемном подвале они были одни. Это выведет его из равновесия, и он, вероятно, забудет об опросном листе ФБР. Митч простит ее и согласится, что она поступила правильно. В конце концов, он убил невинных людей, чтобы достичь своей цели. Он не станет попрекать ее из-за одного ничего не значащего физического акта. Она могла бы сделать это и просто не говорить Митчу, и это было бы вполне оправданно. Она решительно придвинулась к нему еще ближе. Волосы Шэрон коснулись его плеча, и он посмотрел на нее, а затем снова повернулся к оружию. Но она не могла себя заставить пойти дальше. Что-то глубоко внутри нее сопротивлялось самой идее даже прикоснуться к нему. Она сделала шаг назад, и момент был упущен. – Отлично, – учащенно дыша, сказал он и отошел от оружейного сейфа, чтобы дать ей возможность закрыть его и запереть. – А где его охотничья одежда? Шэрон провела его к соседней кладовке, открыла дверь и зажгла свет, но на этот раз отошла на несколько шагов в сторону. Тед осмотрел оранжевую шляпу и две охотничьи куртки, затем окинул взглядом боковые полки с термобельем, камуфлированными брюками, носками и ботинками и остановился на нескольких упаковках перчаток. В каждой из них находилось по двенадцать пар прочных латексных спортивных перчаток для потрошения дичи в полевых условиях. – Он берет на охоту только эти перчатки? – Других я никогда не видела. Хочешь теперь осмотреть фургон? – Конечно, – сказал он, сделал короткую отметку в блокноте и неуклюже посмотрел на свои брюки, как будто хотел убедиться, что они полностью застегнуты. – Пойдем. Они снова поднялись по ступенькам и, пройдя через короткий коридор, оказались у двери гаража. Серый джип Митча и ее серебристая «Хонда Аккорд» были припаркованы рядом друг с другом. – Насколько я понимаю, в нынешней поездке Митчу не нужна машина? – Он уехал в Нью-Йорк, по делам. – Должно быть, там красиво. Никогда не бывал в Нью-Йорке. – Надеюсь, он не забудет привезти оттуда что-нибудь для детей. – И для тебя. Ты заслуживаешь чего-то очень красивого. Теперь он уставился прямо на ее грудь. Шэрон взглянула на него, а когда заговорила, ее голос звучал спокойно и бесстрастно: – Ты говорил, что должен сделать несколько снимков фургона? Тед сделал выдох, кивнул и подошел к машине. Черный фургон стоял в дальнем конце гаража. Обойдя его, он заметил: – Вы держите его в чистоте. – Ты бы видел его, когда Митч возвращается с охоты. – Там как будто есть что-то сзади. – Всего лишь несколько старых ящиков, которые я еще не разгрузила. Хочешь заглянуть внутрь? – Нет, только сделаю несколько снимков. Тед достал мобильный телефон и сфотографировал машину спереди, затем зашел сзади и присел на корточки. Шэрон наблюдала, как он изучает правую сторону бампера, но никаких признаков того, чтобы оттуда снимали наклейку, там не было. Он выпрямился, сделал еще один снимок и сказал: – Все готово. Она не хотела, чтобы он возвращался в дом, поэтому открыла дверь гаража и вывела его на дорожку, к патрульной машине. – Надеюсь, ты увидел все, что нужно. – Ага, а теперь я должен идти печатать отчет. Извини за беспокойство. Спасибо. Но он не уходил. Он долго стояли в неловком молчании, пока она не сказала: – Мне нужно приготовить для детей кое-что поесть. Они всегда приходят домой голодными. – Ну да, я понимаю. Я и сам всегда голоден как волк. – Он неуклюже протянул большую руку. – Спасибо, Шэрон. Помедлив, она пожала ему руку. Рука была большой и влажной. Тед на мгновение сжал пальцами ее ладонь, и Шэрон почувствовала себя словно в ловушке. Она попыталась высвободиться, он отпустил ее и быстро открыл дверь патрульной машины. – Передавай Митчу привет. – Конечно. Удачи в поисках черного фургона. Машина двинулась по подъездной дорожке, и Шэрон смотрела ей вслед, пока та не скрылась из виду. Вернувшись в дом, она почувствовала, что дрожит. Налив себе порцию бренди, Шэрон залпом осушила ее, молча глядя на изображение реки Мосли с красивой дикой яблоней на ее берегу. Глава 33 – Роджер Баррис, – сказал Бреннан. Все еще одетый в синий махровый халат, он сидел, потирая глаза, и с интересом и явным сомнением изучал лежащий перед ним отчет. – Он живет здесь? – У него дом в Арлингтоне и офис в квартале от Дюпон-серкл. Он был лоббистом нефтегазовой отрасли и нескольких горнодобывающих компаний больше десяти лет, – сказал Грант с плохо скрытым волнением. – В этом действительно есть смысл? – допытывался Бреннан. – И немалый, – сказал Эрл. – Лучшее прикрытие – глубокое прикрытие, – с энтузиазмом согласился Грант. – Он выступал за все виды дерегулирования, смягчение ограничений на федеральных землях и офшорных территориях, называл изменения климата «либеральной мистификацией»… – Но что интересно, у него была и другая сторона, или, по крайней мере, он радикально поменял цвет, – вставила Ханна Ли. – Мы все еще не закончили справочные отчеты, но ясно, что Баррис начинал как «зеленый». Он прожил двенадцать лет в Сан-Франциско, и именно тогда, по нашему мнению, он встретился с Зеленым Человеком, который находился там в 1980-х и 1990-х годах. Он был связан с «Земля прежде всего!» и Фронтом освобождения Земли и находился в дружеских отношениях с некоторыми из тех организаторов, которых упомянул в своем манифесте. В первых двух опубликованных статьях он оправдывал «шипование» – вбивание гвоздей в деревья с целью поломки бензопил, а также защищал пятнистых сов. Но потом постепенно произошла эволюция его взглядов, и теперь он придерживается противоположной позиции. – Без веской причины люди не меняются так разительно, – заметил Эрл, сделав глоток кофе из огромной картонной чашки. – Лоббистам хорошо платят, – сказал Бреннан. – Деньги – это всегда веская причина. – Вполне справедливо, – согласился Эрл. – Но все равно, Джим, нам показалось это достаточно любопытным для того, чтобы тебя разбудить. – По крайней мере могли бы и мне принести этот чертов кофе, – проворчал Бреннан и посмотрел на Ханну Ли. – Так он всплыл в результате стилометрического исследования? – Так и есть. Профессор Шоу впервые связался с нами в два часа ночи. Потом он до утра проверял стилистические показатели, а мы собирали биографические данные. Профессор Шоу, высокий мужчина с бородкой клинышком, молча стоявший все это время в углу комнаты, шагнул вперед. Он не выглядел так, будто не спал всю ночь. С утра он принял душ, подровнял бороду и сейчас был одет в бежевый льняной пиджак, удачно гармонировавший со стильной титановой оправой его очков. Последние несколько дней он в основном работал с Ханной и ее командой, но именитого профессора явно не смущало собрание высокопоставленных сотрудников ФБР в гостиной начальника оперативной группы в семь часов утра. – Невероятная удача, что он так много публиковался, – пояснил Шоу. – Это позволило нам сопоставить широкий спектр факторов, что дает чрезвычайно высокий уровень уверенности в наших предположениях. Баррис писал на многие из тех тем, к которым обращался Зеленый Человек, и параллели в стилистике и содержании текстов говорят сами за себя. – Но если это и в самом деле Зеленый Человек, разве он не предпринял бы шагов, чтобы дистанцироваться от своих опубликованных текстов? – спросил Бреннан. – Разве не попытался бы запутать следы? – Он их и запутал, – ответил Шоу. – Прежде всего, когда выступал за развитие нефтегазовой отрасли как лоббист, придерживаясь позиции, противоположной той, какую он занимает, когда пишет как Зеленый Человек. Это чрезвычайно беспринципная тактика – он фундаментально меняет свои аргументы и зачастую смещает акценты. – Так вы думаете, что он намеренно пытается сбить нас со следа? – спросил Эрл. – В этом нет никаких сомнений. Стилистически, когда Зеленый Человек затрагивает те же вопросы, о которых писал Баррис, пусть даже десять или двадцать лет назад, он изменяет структуру предложений и даже их длину и ритм. Зеленый Человек склоняется к более коротким и язвительным декларациям. Баррис как лоббист гораздо более аналитичен и порой многословен. Выбор слов и синтаксис Зеленого Человека, обычно четкие и простые, становятся громоздкими и сбивчивыми, словно он намеренно вводит новые слова или обороты. – Тем не менее вы его раскусили? – спросил Бреннан. – Это хорошо известные уловки, – подчеркнул профессор Шоу, подняв указательный палец вверх, как он делал, когда хотел обратить особое внимание на важный момент, выступая перед студенческой аудиторией. – Люди не могут изменить свой образ мышления, и это отражается в том основополагающем выборе, которые они делают, формулируя и выражая архитектонику своих мыслительных аргументов… Зазвонил телефон Ханны Ли. – Хорошо, прими к сведению: основная резиденция Барриса находится в Арлингтоне, но у него есть второй дом в Ист-Лансинге, штат Мичиган. Атмосфера в гостиной с каждой минутой становилась все более возбужденной. Бреннан перестал тереть глаза, когда кто-то наконец принес ему дымящуюся кружку с кофе. – Значит, он может являться фанатом «Медоедов»? Нам известно, был ли он свободен и мог ли перемещаться внутри страны и за ее пределами в любой из тех дней, когда происходили атаки? Теперь уже все телефоны звонили, не умолкая – из групп на местах поступали все новые сведения. – По-видимому, Баррис был свободен по крайней мере во время двух терактов. Насчет остальных мы пока не знаем, но уже проверяем, – ответил Грант. – В нефтяной отрасли у него три основных клиента, и в основном он сам планирует свой рабочий график, поэтому много путешествует… – Он получил диплом инженера в Мичиганском университете, – глядя на свой телефон, сообщила Ханна Ли. – Женат, четверо детей. Двое его взрослых сыновей живут в Лансинге и не имеют постоянной работы. Он поддерживает их материально. – Значит, он мог бы командовать парадом с их помощью. Что-то в этом роде мы всегда и предполагали, – пробормотал Бреннан. – У одного из его сыновей есть грузовой автофургон, – вступил в разговор широкоплечий мужчина. – Что мы о нем знаем, Дейл? – Девятилетний «Джи-Эм-Си Савана». Зарегистрирован как серебристый, но его легко перекрасить. Бреннан поставил кофе на стол.