Том не был уверен, где именно находится Майнц, но в этих словах уловил уже третий намек на то, что должен заткнуться, поэтому молча проследовал за ней в задний кабинет с окнами на ухоженный сад. В саду он увидел ручей с водяными лилиями и грациозным японским мостиком, и все это больше напоминало картину Моне, чем реальный вид. – Не представляю, как вы здесь работаете, – сказал Том, уставившись на извилистый ручей. – У меня было много работы, пока вы не появились. Но поскольку вы здесь, то, как я понимаю, наш профиль не дал никаких совпадений? – Почему вы так говорите? – Потому что в противном случае вы были бы уже на своем триумфальном пути в Вашингтон, – усмехнулась она. – Я знаю, как вы действуете, ребята. Вам нужна помощь, и, когда это срабатывает, вы исчезаете. – Я обещал, что приду с результатами, и вот я здесь, – сказал Том. – Я высоко ценю, что вы работали всю ночь. В нашем профиле есть четыре совпадения. – Он немного помолчал. – Но вы уверены, что сейчас подходящее время? – Подходящее для чего? – Ее глаза сверкнули. Она на него злится? Флиртует? В особняке они были одни – Лиз в пижамных штанах и откровенном топе, длинные волосы цвета воронова крыла не расчесаны и рассыпаны по плечам как вызов строгому порядку в саду за окном. – Послушайте, я приехал, чтобы поделиться предварительными результатами и потому что ценю ваше мнение. Но я не хочу вас беспокоить, доктор Роннинген. – Лиз, ради бога. Я не намного старше вас. Садитесь и перестаньте оправдываться. Хотите кофе? Или выпить? Мой муж – поклонник хереса во второй половине дня, и он держит больше бутылок, чем большинство ресторанов. Я уже выпила бокал. – Не беспокойтесь. Я мало пью. Но все равно спасибо. – Вы забавный, – сказала она. – О’кей, как я понимаю, эти четыре совпадения не были многообещающими? – Я надеялся на большее, – признался Том, – но все еще верю в наш профиль. Этот поиск – всего лишь первая попытка. – Он включил свой компьютер. – И его охват был весьма ограничен – десять лучших инженерных выпускных программ за последние тридцать лет. Бреннан утверждает, что я допускаю ошибку, ограничиваясь лучшими вузами. Он считает меня элитарием. – Вы трезвый, скромный аристократ, а это худшая разновидность сноба, – сказала Лиз и щедро налила себе хереса. Том заметил, как она ловко спрятала под стул полупустую бутылку, и прикинул, сколько бокалов она успела опустошить. И что, если ее глаза покраснели вовсе не от недосыпания, а от слез? – Дайте мне, – сказала она и, выхватив у него ноутбук, принялась изучать имена и биографические данные, которые он поспешно собрал. – Мне показалось, что вы говорили о четырех именах. Но здесь только три. – Да, получилось четыре совпадения. Но один из них, Пол Сайерс, давно умер, поэтому у нас только три варианта. Не обращая на него внимания, она продолжала быстро читать: – Этот Миура – крутой парень. Он владеет всеми возможными дисциплинами, а его образование выходит за рамки нашего профиля. – Да, он бы отлично подошел. Жаль только, что Миура живет в Японии. – Может, он отправляется в Америку, когда ему хочется что-нибудь взорвать? – Он консультирует по всей Азии – особенно в Китае, – но в Америке не был уже пять лет. Что исключает его из списка и оставляет только двоих. Один кандидат – женщина-академик… – О, конечно, давайте сбросим со счета всех женщин-академиков! – сердито выпалила Лиз. – Разумеется, яркий и динамичный Зеленый Человек не может быть пассивной и слабой женщиной-профессором. – Собственно, я всегда считал это вполне вероятным, – сказал Том, – до тех пор пока мы не нашли того копа в Небраске, который, как мы считаем, остановил на дороге Зеленого Человека… – Но ведь вы не на сто процентов уверены, что тот тип был Зеленым Человеком, верно? Так как же вы можете полностью исключить профессора Фиону Харви? Она была настоящей звездой на инженерном факультете Корнелльского университета. Прекрасная профессиональная квалификация, тонны публикаций! – Потому что у нее нет той свободы действий, которой пользуется Зеленый Человек. Последние десять лет доктор Харви преподает в Оберне и редко выезжает за пределы Алабамы. – Откуда вы знаете? Ей не нужно перелетать через Тихий океан, как Миуре. Доктор Харви может тайком сесть в свой автомобиль – или фургон – и поехать туда, куда захочет. – Верно, но она борется с раком четвертой стадии. Последние два года она провела много времени в больнице в Бирмингеме, как раз в то время, когда Зеленый Человек наносил свои разрушительные удары. – Тогда у нас остается только один, – неохотно согласилась Лиз. – Алек Петров. – Алек хорош всем, – кивнул Том. – Блестящий инженер-механик из Райса[46], который поражал своих преподавателей и быстро сделал головокружительную карьеру. Но он слишком высоко летает, являясь управляющим партнером публичной акционерной компании по производству электромобилей, которая оценивается более чем в миллиард долларов. Если и существует что-то, что, по моему мнению, определенно не относится к Зеленому Человеку, так это публичность. Алек присутствует на всех шоу, касающихся деловых новостей, на которые его приглашают. Он круглосуточно рекламирует свою компанию. Невозможно представить, что он еще успевает взрывать заводы и топить яхты. Лиз неохотно пожала плечами – она не любила признавать поражение в чем бы то ни было. – Я сделала свою работу. Профиль чертовски хорош. Вы выполняли компьютерное моделирование, и вы определяли параметры поиска, так что это ваша проблема. – Разумеется, – согласился Том, вставая. – Я намерен значительно расширить поиск. И послушайте – я знаю, что не должен оправдываться, но я сожалею, что вторгся в неподходящее время, и надеюсь, у вас все наладится. Теперь я должен идти. Возможно, мне придется срочно лететь обратно в Вашингтон, но я напишу вам, если получу новые сведения. Он попытался забрать свой ноутбук, но Лиз не позволила ему это сделать. – Почему вы думаете, что со мной что-то не так? – Возможно, я ошибаюсь, – избегая ее взгляда, проговорил Том. – Мне просто в самом деле пора идти. – А что за чрезвычайная ситуация в Вашингтоне? – Я не могу вам этого сказать. – У меня более высокий уровень допуска, чем у вас. Спросите Бреннана. – Мне это известно. – Тогда давайте, агент ФБР Смит, – скажите мне правду. Он посмотрел ей в глаза. – Я думаю, с вами что-то не так потому, что вы выпили по меньшей мере два бокала хереса и, кажется, плакали. Должно быть, вы чем-то расстроены, и я уверен – на это есть веская причина. Лиз сделала глоток хереса и одарила Тома оценивающей улыбкой, как будто не вполне понимала, что с ним делать, но он начинал ей нравиться. – Я имела в виду, чтобы вы рассказали мне правду о том, что происходит в Вашингтоне. – Я это понял. Она налила второй бокал хереса и протянула его Тому, и он, поколебавшись, взял его. – Предупреждаю, я не любитель крепких напитков. Мой отец считал это признаком слабости. Одним из многих, которые он видел во мне. – Избавьте меня от ваших семейных проблем. Давайте послушаем о Вашингтоне. Том попробовал херес и нашел его теплым и приторным. – Они кое-кого задержали, – сказал он. – Того, кого считают Зеленым Человеком? – Там есть некоторые косвенные улики. – Которые вас не убеждают? – Точно не могу сказать. – Они вас не убеждают. И насколько серьезны эти косвенные улики? Том несколько секунд колебался. – Это не общедоступная информация. – Мой допуск к секретным материалам полностью задействован, а на моих губах лежит печать. – Она провела языком по полным губам. – Они обыскали его дом в Мичигане. В небольшом пруду за домом нашли следы взрывчатого вещества, которое использовалось при атаке на химический завод недалеко от Бостона. – Похоже, они взяли нужного парня, – проговорила она. Том не смог сдержать эмоций сомнения и гнева, и его голос прозвучал слишком громко: – Зеленый Человек никогда не допустил бы такой глупости, чтобы сбросить взрывчатку в пруд на собственном заднем дворе! – Он взял себя в руки, сделал большой глоток хереса и посмотрел ей в глаза. – Ладно, теперь ваша очередь. Почему вы плакали? – Потому что мне звонил мой муж, – ответила Лиз. – На следующий семестр Эрнст принял должность заслуженного приглашенного профессора в Парижском университете. – Париж – прекрасное место. – Да, это чудный романтический город, – согласилась она, и ее глаза заблестели. – Но я не думаю, что там мне будут рады. Видите ли, в Париже живет его любовница. Том протянул ей бумажную салфетку и сказал тихо, почти робко: – Я считал вашего мужа умным человеком. Должно быть, он глуп и слеп. Промокнув глаза, она улыбнулась. – Это очень печальная история. О молодой женщине, которую все называли самой умной. Она завоевывала все премии, и ее одаренность ни у кого не вызывала сомнений. Ее отец был холодным, суровым пожилым порочным математиком, который ее не любил. Так что же она сделала? Она вышла замуж за холодного, сурового пожилого порочного ученого из Германии, который тоже не дает ей любви. Вы когда-нибудь слышали подобную глупость?