ПСС кашлянул два раза, и «макаровы» падают на пол. Я прострелил парням предплечья. Тот, что спрятался за дверью, высунулся из-за нее…чтобы тут же повторить судьбу своих коллег. Только вот держал пистолет он в левой руке — видимо, левша. Пришлось калечить ему левую руку. — Юра, закрой дверь! — приказал я поднимаясь с пола и засовывая пистолет в карман — Быстрее шевелись! Все произошло очень быстро, в считанные секунды. Раненые даже не успели осознать, что с ними произошло. Просто из руки взял, и вывалился пистолет. Не смогла рука его удержать! С раздробленной-то костью…немудрено! Один тут же наклонился, чтобы подобрать пистолет здоровой рукой, и…получил носком ботинка в скулу. Свалился, затих — нокаут. Два других парня, видя такое дело, остались стоять на месте и смотрели на меня, скривив от боли физиономии и зажав здоровой рукой простреленную кровоточащую длань. — Юра, возьми у них документы. Обыщи! — приказал я, и Юра методично обыскал каждого, закончив бесчувственным телом. Это были менты. Якобы менты. Только почему-то из Москвы. И все это чушь и бред. Никакие они не менты, а ментовские удостоверения суть документы прикрытия, чтобы не светить Контору. — Свяжи их. Ремнями. Эй, товарищи чекисты, если попробуете дернуться — я вам прострелю ноги. Или здоровую руку. Или врежу по яйцам так, что у вас больше никогда не будет детей! Осознали? — Осознали — хмуро кивнул один из парней, видимо старший — Только тебе все равно никуда не уйти. Тебя не выпустят из города. Сдайся! Иначе… — Что иначе? — криво усмехнулся я — снова попробуете меня убить? Парни переглянулись, и я вдруг понял — они из «правильной» команды. Те, кто не сразу меня собирается убить, но потом, а перед этим «выпотрошить» как следует, получив необходимый компромат. — Ясно. Вы не в курсе — хмыкнул я, и не выпуская из виду всю троицу, подобрал один из пистолетов и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Проверил «ствол» — все в порядке, патрон в патроннике, готовились серьезно. Не собирались просто попугать. Подстрелить мечтали. — Парни, дернетесь — я прострелю вам конечности. А может и башку. Так что — пожалуйста, не испытывайте мое терпение. Сейчас Юра вас свяжет, а потом перевяжет. Юр, разорвешь простыни, перевяжешь их. А то истекут кровью да помрут, не хочу брать грех на душу. — Да у тебя грехов — как вшей у бродячего пса! — сплюнул старший — ты еще смеешь про грехи рассуждать! Ты бес, самый настоящий бес! — Ну тогда можно и бошки вам прострелить, раз я бес. Какая тогда мне разница, грехом больше, грехом меньше. Ведь правда же? Бесу-то все равно! Ну что притихли? Надо мне было сразу вам в башку стрелять. А я по конечностям бил! Рисковал! А вы, твари неблагодарные, ничего не цените. Сейчас вот я выстрелю тебе в колено, потом в другое, а потом в пах. И оставлю здесь истекать кровью. И то же самое сделаю с остальными. Как вам, ребята, понравится отдуваться за вашего идиота-командира? Не умеющеего держать язык за зубами в присутствии человека, которому пристрелить вас — как помочиться на асфальт! Молчите? Ну что же, приступим… Я снял пистолет с предохранителя, на который поставил сразу, как поднял оружие с полу, и начал прилежно выцеливать колено предводителя этой троицы, комментируя при этом свои действия: — Тупоносая пуля девять миллиметров практически уничтожит коленную чашечку. То есть — до конца жизни ты будешь ходить на костылях. Ну или ездить в инвалидной коляске. Кроме того — это очень больно. Очень! Но ведь ты потерпишь, правда? Ты же герой! — Чего тебе надо? — парень заметно побледнел — Если ты тронешь нас, тебе… — Мне придется плохо, да? — я криво усмехнулся — Да не хуже, чем раньше. За тебя точно ничего лишнего не припишут. Какой-то там старлей, или капитан. Кто ты там на самом деле? Старлей? Впрочем, никакой разницы нет — ты будешь на пенсии по инвалидности последний хрен без соли доедать! — Да чего тебе надо-то?! — снова возопил парень — Нам дали приказ тебя задержать! Мы делаем свою работу! Все! Я вздохнул, опустил пистолет: — Вот что, парни…предупредите свое начальство: если кто-то еще попытается меня задержать, покалечить, сделать что-то подобное тому, что вы все делали сегодня — больше я терпеть этого не буду. Стану стрелять наповал. А у вас есть на меня досье, и из этого досье вы могли бы узнать, что попадаю я туда, куда целюсь. Практически всегда. А если не могу попасть — то и не целюсь. То есть — вас троих уже могло бы не быть в живых. Понимаете, нет? Ага, понимаете. Потому не пищите, не возмущайтесь, и радуйтесь, что отделались простреленными руками. Юр, да не особо так старайся! Я про перевязку. Затянул? Кровь не течет? Ну и ладно. Полежат немного, успокоятся. Ничего с ними не будет. Не смертельно! Ребята, там снайперов снаружи нет? Нет — вижу. Ну и чего такие хмурые? Больно, да? А кто хотел мне башку разбить рукояткой пистоля? А кто хотел ляжку прострелить? То-то же… Я посмотрел на Юру — внимательно, тяжелым взглядом, от чего тот как-то сразу сжался, будто увял. Но я всего лишь скомандовал: — Юр, собери жратву — все, что у нас есть. Воду, и все такое. Надеюсь, дипломат мой на месте? — На месте! — Юра выпрямился, всем видом изображая готовность — Сейчас все сделаю! — Вот и делай. А я пока с ребятами поговорю. Только побыстрее — скорее всего сюда уже летит кавалерия, спасать этих дебилоидов. Эй, герои, почему вас здесь оставили, за какие грехи? Или самых бестолковых оставили стеречь логово? — Хватит глумиться! — парень был сильно раздосадован — Твоя взяла! Пока… А оставили потому, что ты скользкий тип и мог вырваться из засады! И чтобы если что встретить тебя здесь! А мы не бестолковые! Мы лучшие! — Ладно, поверю. Лучшие! Не бестолковые. Вы просто идиоты! Так бездарно провалить операцию может только настоящий идиот! — А как бы ты захватил такого…хмм…как ты? — ненатурально усмехнулся парень. Кстати, я его даже зауважал — без болеутоляющего, с простреленной рукой — он еще и вполне разумно разговаривает, планы строит, «политику партии и правительства» обозначает. — Как я бы захватил? — задумался, ухмыльнулся — Никак! Меня только убивать, но и убить меня не так уж и просто. А взять живым — из области фантастики. Я посидел в СИЗО, больше туда не хочу. Повторюсь: те, кто попытается меня захватить — будут убиты. Больше я спускать вам эти игрища не собираюсь. — Ты вообще-то понимаешь, что сейчас подписал себе смертный приговор? — бледный, на лбу выступили капельки пота. Ему больно, и он едва сдерживается, чтобы не застонать. Но сдерживается. Молодец! — Понимаю. Только мне так и так смерть. Но я Самурай, а самурай всю свою жизнь готовится к смерти. Не понимаете? Я труп! Просто этот труп пока что ходит по миру, а не лежит в могиле. Теперь поняли? Вы не можете испугать живой труп! Если раньше я еще мог и передумать умирать, то теперь, когда вы отняли у меня любимую женщину, друзей, всю мою жизнь — так что мне терять?! Раньше я не убивал простых служак, выполняющих приказ начальства. Теперь — буду. Так и знайте. Готов, Юр? Ага! Ты тащить будешь. Мои руки должны быть свободны от груза — если не считать дипломат. — Слышь…не будь скотиной, вызови скорую! — обратился ко мне ранее молчавший, тот, что раньше был за дверью — Болит ведь! — Поболит, и перестанет! — сурово ответил я, и вышел за дверь. Уверен, через минуту после того как мы с Юрой выйдем за дверь, начнут вопить, звать администратора, он их и развяжет. А мы за это время успеем сесть в машину и свалить из этого района. Убивать я парней не собирался, но если бы заставили…лучше не думать, решился бы, или нет. Скорее всего — да. Теперь надо было решить, куда ехать. От машины нужно избавляться — она засвечена. Теперь все будут искать красную девятку, небось уже и план-перехват объявили. Еду в Ленинский район тихими (сравнительно!) не магистральными улицами, чтобы не напороться на патруль ГАИ. Если кто-то думает, что гаишники только бабло стригут — он жестоко ошибается. Чутье у них, как у зверя. Заметят похожую по ориентировке машину, вцепятся — не отцепишь. Ну не стрелять же по ним? Да, я понимаю, что это глупо — думать об этом, заниматься самокопанием. Раньше надо было думать, пока не стал ликвидатором. Чувствую что скоро, если я хочу остаться в живых, мне придется переступить черту. И мне этого очень не хочется. Уезжать нужно. Далеко и надолго. Вот только Надю похороню, и уеду. Иначе я не могу. — Андрей, я хочу тебе кое-что сказать… — начал похоронным голосом Юра — Что ты меня сдал? — спокойно ответил я — когда ходил в магазин? — Ты догадался? — Юра ошеломленно посмотрел на меня — А почему ты меня не убил? Почему сейчас забрал меня собой? Не бросил? — Почему ты это сделал? — Мне некуда было деваться — Юра потер лоб запястьем — Они сказали, что я никогда не выйду из СИЗО. Что меня опустят и задушат. И сказали, что именно я должен сделать. — То есть они заранее знали, что я сбегу? — Думаю, знали. Иначе — зачем они дали бы мне контактный номер телефона? Я не знаю, зачем это было нужно, но по-моему весь этот бунт в СИЗО и наш побег устроили они. — А кто они-то? — я покосился на Юру — Ты знаешь, кто они? — Нет. Я там думаю, кто-то из самого верха. Но мне кажется — это не менты. Уж больно все лихо закручено, и масштабы не для ментов. Ну — мне так кажется. — Как эти трое оказались у нас в номере? — Пришли. Администратор постучал, я открыл, они вошли. А что я мог сделать? Все, что мог — сделал. Подал тебе знак. Слава богу, ты меня понял. Они мне сказали, что если я тебя предупрежу мне разобьют башку. А потом посадят в СИЗО. — Но ты все равно предупредил. Почему? — Ты же от чистого сердца меня защищал в СИЗО, заботился обо мне. Как я мог тебя не предупредить? — Со счетами — это правда? Там на самом деле имеются деньги? — Ну…вроде как правда. Я тебе ничего не наврал. А уж есть там что-то, или нет…Андрей, я не знаю! Ну как я могу тебе сказать, если не проверял и вряд ли проверю? Я тебе все рассказал, и теперь ты можешь проверить. А когда деньги заберешь…может и меня вспомнишь. Я же слышал, что ты человек справедливый, и своих не забываешь. Я чуть не ухмыльнулся. А с чего он решил, что для меня — «свой»? Подставная фигура, человек, который меня сдал врагам — как он может быть своим? Хотя…ведь и правда — предупредил, хотя и мог этого не делать. Не предупредил бы — все равно они бы меня не взяли, я бы не позволил этого сделать, но он остался бы не у дел. Его бы отпустили, и… Хмм…а вот тут большой, большущий такой вопрос! А зачем им его отпускать? Легче хлопнуть, и списать труп на меня. Кстати, вполне возможно что так все было и задумано. Потому меня снайперы и не ждали возле гостиницы. А что — меня гасят, Юру убивают, и рраз! Готовое уголовное дело. Ну…для крепости! По тем акциям, что я совершил, доказной базы хрен, да маленько, вернее — никакая доказуха, а вот по убийству «напарника» — это было бы крепко и классно. Ну а потом прессовать меня, пока я не сдамся и все не выложу. Паранойя? Не-а…знаю я, как они работают. Сам почти из этой Системы. Да и Сазонов много чего рассказывал. Но да ладно. Теперь нужно куда-то залечь, дождаться похорон Нади (Завтра!), проститься с ней, а потом уже и валить отсюда. Куда — придумаю. Может, на север? Все ждут, что я рвану куда-то на юга, а я вот на север! На Байкал, к примеру! Куплю дом, или квартиру…что там у них? Какой город рядом? Потом посмотрю, какие там города. Ну и отсижусь некоторое время. А когда утихнет вся эта дурацкая шумиха — можно будет и Швейцарию посетить. И посмотреть, что там приблудилось на счетах. Замаанчиво…ну кто от такого откажется? Только и попасть можно на раз-два. Но…а кому сейчас легко? Без труда не вытащишь миллион долларов из пруда! А уж тем более триста лямов. И еще одно дело не давало мне покоя — мои бывшие друзья. Где они? Что с ними? И как они дошли до такой жизни. Впрочем — я и сам знаю — как. Деньги. Все деньги проклятые! Глава 8 О том, хорош человек или плох, можно судить по испытаниям, которые выпадают на его долю. Удача и неудача определяются нашей судьбой. Хорошие и плохие действия — это Путь человека. Воздаяние за добро или зло — это всего лишь поучения проповедников. «Хагакурэ» Книга самурая. Где ночевать? Странный вопрос, ведь правда же? Но странный он только для тех, кто не понимает. Итак, что мы имеем: засвеченную девятку, которую тормознут на первом попавшемся посту ГАИ. Мы не можем на ней разъезжать по городу, и даже переночевать в ней тоже не можем. Проедет патруль заметит машину, заинтересуется, потребует документы…и…нам конец. Значит, нужна крыша над головой. Гостиница? Ну вот что сделает нормальный опер, если ему на самом деле нужно найти человека? В первую очередь, он обзвонит (или объедет) все возможные гостиницы. Не останавливался ли там такой-то человек? Или двое таких-то людей. Гостиница отпадает. Что еще? Мотели на дороге в окрестностях города. То же самое. Объедут, обзвонят. Если учитывать, сколько людей работает против меня — выделить несколько бригад на обзвонку и объезд гостиниц — плевое дело. Гостиниц по городу не так уж и много. И за городом то же самое — всякие турбазы, и иже с ними. Муторная работа, но вполне выполнимая.