Я посмотрела на Коннора. Проигнорировав меня, он просто подошел к дивану, взял iPad и бесстрастно уставился на экран. Я нерешительно повернулась к Джонни. Мне было трудно встретиться с ним взглядом, интересно, видел ли он фотографии и что он о них думает, но, когда наши глаза наконец встретились, я была рада увидеть, что не только я была не в своей тарелке. Он смотрел на меня, его лицо было полно сочувствия и боли. Затем его взгляд упал на Коннора, и беспокойство на лице Джонни увеличилось вдвое. Я снова посмотрел на Коннора. Он листал фотографии с пустым выражением лица. — Коннор? — прошептала я. Он не ответил, просто продолжил водить пальцами по экрану. — Коннор, поговори со мной, — прошептала я. Внезапно это было похоже на прорыв дамбы, — вся ярость, гнев и ненависть вырвались наружу одновременно. — ПРОКЛЯТЬЕ! — крикнул он, бросая iPad. Я взвизгнула и прикрыла голову, хотя планшет даже не упал рядом со мной. IPad ударился о стену, от разбитого экрана отлетели кусочки пластика, прежде чем он с грохотом упал на пол. Джонни оказался передо мной в мгновение ока, встав между мной и Коннором. Хотя это было ужасно, ему незачем беспокоиться. Коннор был в своем собственном аду, когда он топал прочь от нас. — Черт побери! Черт побери! — кричал он, ероша руками волосы. А потом он остановился, его плечи приподнялись, он повернулся к нам спиной. Через несколько секунд Коннор наполовину поднял руку, словно окликнув нас с далекой горы. — Мне очень жаль, — сказал он тихим спокойным голосом, по-прежнему отвернувшись от нас. — Я не должен был этого делать. Я прошла мимо Джонни. Тот пытался удержать меня, но без особого энтузиазма. Я оттолкнула его руки. Но чем ближе я подходила к Коннору, тем больше я становилась неуверенной. — Коннор, — прошептала я. Он по-прежнему не оборачивался и не смотрел на меня. Вместо этого он склонил голову и закрыл лицо руками. — Так глупо… как я мог быть таким чертовски глупым… — прошептал он. Я положила руку ему на плечо… слегка. Нерешительно. По правде говоря, я боялась. Но все равно сделала это. Он убрал руки от лица и посмотрел на мои пальцы. Затем Коннор проследил взглядом вверх по моей руке к моему лицу, пока не посмотрел мне в глаза. Он выглядел усталым… побежденным. Затем… словно единственный солнечный луч, пробившийся сквозь облака… уголок его рта слегка приподнялся. — Так. Как тебе моя семья? — невозмутимо спросил он. 5 Я засмеялась — пара коротких смешков, в основном от шока. Я ничего не могла с собой поделать. — Они … вроде как засранцы, — сказала я. Теперь он расхохотался. Затем Коннор взял меня за руку и прижал к себе. Его подбородок уперся мне в макушку, и он глубоко вздохнул. Я чувствовала, как его грудь шевелится рядом с моим ухом. — Ну… вот и все, — пробормотал он. Я нахмурилась и отстранилась. — Что ты имеешь в виду? — Они выиграли. Я смотрела на него. — …как? Он посмотрел на меня, одновременно хмурясь и улыбаясь. — Я не могу позволить им сделать это с тобой. Казалось, мое сердце вот-вот лопнет. — Ты бы… ты бы бросил… все свои… Он потер лицо рукой. — Какая еще у меня есть альтернатива? Смотреть, как тебя тащат по грязи? — Он покачал головой и посмотрел вдаль. — Если бы я не был таким чертовски глупым… — Это моя вина, — прошептала я. Он рассмеялся, коротко и горько. — Нет, это все я, и мы оба это знаем. Я позволяю своему члену думать за меня, и вот что… — Нет, — выдохнула я. — Я имею в виду… если ты им уступишь… тогда это моя вина. На этот раз он просто нахмурился. Улыбки не было. — Нет, Лили. Нет, ты не можешь так думать. Но я не слушала, что он говорил сейчас, зато слышала, что он сказал мне вчера вечером. Представь себе мир, в котором электричество стоит меньше одной десятой от того, что оно стоит сейчас, не говоря уже о том, что оно не загрязнает окружающую среду. Я хочу быть парнем, который изменит мир к лучшему. И если я не могу быть им, тогда я хочу помочь парню, который собирается изменить мир к лучшему… мечтателям, ученым. То, что принесет пользу не только богатым, но и бедным людям на всех континентах. То, о чем напишут в книгах по истории, что изменит ход человеческой цивилизации. Это то, чем я хочу быть. Чем-то потрясающим. Чем-то, что меняет мир. Я ни за что не собиралась этому препятствовать. Я не могла. Я была в ужасе от того, что собиралась сказать, но промолчать не могла. Я выпрямилась, как могла, и постаралась казаться как можно более храброй. — Меня не волнует, что со мной будет. Если ты действительно веришь во все, что сказал мне прошлой ночью… тогда пошли их к черту. Он уставился на меня. Затем Коннор покачал головой: — Нет, Лили… ты не понимаешь… — Они направляют пистолет тебе в голову, а в этом случае пистолет — я. А я не позволю им так поступить. — Нет, ты не понимаешь. Пистолет направлен не на меня, а на тебя. Эти фото увидят твоя мать, твой отец. Они будут видеть их в новостях, в газетах, в интернете. Этого не избежать Твои бабушка с дедушкой живы? Они тоже их увидят. У тебя есть брат? Он женился? Есть дети? Потому что все твои племянницы и племянники будут их видеть. Если не сами, то на телефоне каждого школьника. Все, кого ты когда-либо знала в средней школе и колледже — все, с кем ты когда-либо работала — увидят эти фотографии. Мало того, эти фотографии будут совать им под нос в течение нескольких дней, а может быть, недель. И не только фотографии, но и ложь и грязь, за которые Миранда и мои родители могут заплатить людям. Что ты проститутка. Что ты шлюха. Я вздрогнула, когда он это сказал.