– Нет, я на запись ставлю. Автоответчик просит оставить сообщение, а я потом проверяю. – Из дома проверяешь? – не поверил Павел. – Каким образом? – Через компьютер: мне Александр Петрович поставил программу, и я могу из дома проверять все входящие на наши телефонные номера или смотреть сообщения на нашем сайте. – Вчера Иванов целый день был здесь? – поинтересовался Ипатьев. Прошкина кивнула и бросила взгляд куда-то за плечо начальника. Павел обернулся и увидел админа, стоящего в проеме двери аппаратной, махнул ему рукой, показывая на свой кабинет, а потом сказал Леночке: – Свари-ка нам по чашечке кофе, – хотел было отойти от стойки, – хотя не две, одной будет достаточно. Я дома уже выпил кофейку. Иванов наверняка тоже выпил, и не одну, но сколько бы ни выпил, всегда готов посидеть с чашечкой в руке. Они вошли в кабинет, и админ не удержался: – Вам бы, Павел Валентинович, тоже не помешало. – Чтобы запах забить? Но я выпил всего-то сто пятьдесят, да и то пару часов назад с закуской… Ипатьев ответил спокойно, но то, что подчиненный дает такие советы, ему не понравилось. Даже очень не понравилось, однако Павел сдержался. Он сел в свое рабочее кресло, за столом напротив него развалился Иванов. И эта поза расслабленного сибарита тоже бесила, но он продолжал сдерживаться. И спросил спокойно: – Саша, ты вчера чем занимался? – Звуком. У нас, как вы знаете, очень часто привозят отснятый материал с таким фоном, что приходится весь звук убирать и перезаписывать речь репортера. А сейчас я фильтр установил… Кстати, теперь можно использовать программу звукового дизайна, даже самим комбинировать звуковой ряд из голосов окружающего мира. Вы представляете аккомпанемент – реальную музыку из звуков проходящего мимо трамвая, стука дождя по крышам домов, свистков полицейских или голоса пожарной сирены, сигналов патрульных машин, далеких женских криков, зовущих на помощь… Теперь все это можно исполнить. Я предлагаю для начала создать такую заставку… Ласкер снимет и смонтирует из разных кадров движущуюся картинку, а я создам звуковой ряд. Иванов смотрел на начальника с выражением полного счастья на лице. Ипатьев кивнул и произнес: – Подумаем об этом. Кстати, поскольку ты упомянул Бориса… Как вы тогда, свой совместный проект с беспилотниками довели до ума? – Почему совместный, – едва ли не возмутился админ, – это был чисто мой проект, Ласкер обещал только финансирование, но не нашел его. Я все свои средства вложил, взял кредит… Потом у меня ушла жена… Перед уходом сломала опытный образец. Бросила на пол и ногами топтала, истеричка. Я его потом почти месяц восстанавливал. – То есть у вас… прости, у тебя был один готовый к употреблению дрон? – Почему один, – гордо вскинул голову Иванов, – не один, а два. Только это не дроны, а беспилотники. Дроны пацаны во дворе запускают или китайцы. А у меня даже патент на изобретение имеется, – Александр замялся, – то есть я подавал заявление на патент, но там тормознули, якобы послали на изучение. А экспертом по патентному праву как раз моя бывшая жена. И вот она из вредности все и тормознула. Ладно бы просто тормознула, но ведь она позвонила мне заранее и сказала, чтобы я не корчил из себя Илона Маска, потому что, даже если я слетаю на собственной ракете на Марс и обратно, она скажет, что я украл идею у Цандера[10] или у Кибальчича[11]. Вот такие бывают жены. Им бы только кричать, что хотят жить по-человечески. А вы что скажете? От такой наглости у Ипатьева и вовсе свело челюсти: он задал вопрос, в ответ получил красочный рассказ о достижениях самодеятельной науки и противодействующих ей злых женах. – Ну что? – повторил Иванов. – Я насчет своей бывшей жены интересуюсь, что скажете… Павел вздохнул, не зная, как ответить и на эту наглость, но вдруг вспомнились стихи, слышанные давным-давно. Кажется, это Звягинцев их когда-то прочитал в присутствии зятя. И теперь Павел вздохнул еще раз и произнес: – Хоть жену свою и хаю, Ее все равно не брошу я: Со мной она стала плохая, А брал-то ведь я хорошую[12]. – В каком смысле? – не понял Иванов. – В прямом. Я с тобой о дронах, а ты все на баб переводишь. – Да какая она баба! – возмутился админ. – Я тоже так думал сначала, а она оказалась экспертом по патентному праву. Она ведь видела все мои творческие муки… – Погоди! – не выдержал Ипатьев. – Я тебя спросил, где твои дроны… Прости, где твои беспилотники? – Так я их продал через интернет. Продешевил страшно – почти даром отдал. Обидно до сих пор. Ведь что получается: сейчас самый популярный «Мавик» с весьма средними характеристиками стоит не меньше двухсот тысяч. А у меня тогда, шесть лет назад, даже первый квадрокоптер превосходил его по всем параметрам. Скорость почти двадцать пять метров в секунду. Дальность полета до тридцати километров. Высота… Если честно, я даже не проверял максимальную, но за пять тысяч метров он у меня взлетал… Он даже на воду садился и мог вести подводные съемки с поверхности. Камеры мне Ласкер предоставил. Он мог огибать препятствия… – Погоди, – попытался остановить админа Павел. Но тот не слышал. – …Он мог управляться с пульта и работать в автоматическом режиме. У него была такая система устойчивости, что когда шла наводка объектива на объект, то он зависал абсолютно неподвижно, шла невероятная четкость изображения… – А какая у него была грузоподъемность? – В смысле дополнительно к камере? Админ задумался и пожал плечами. – Не проверял: он ведь не для этого создавался. Не для перевозки грузов, потому что каждые лишние сто граммов снижают скорость, маневренность. А что надо перевезти? – Пистолет, а это граммов восемьсот. Хотя это с обоймой, а без патронов семьсот тридцать граммов. – Похоже на ПМ. Перевезти его не проблема… Только с какой целью нужно перевозить такую тяжесть? Если нужно выстрелить всего один раз, то обойма не нужна, как и рукоять с винтом, как и затворная рама, и сам затвор, и возвратная пружина… Да и вообще достаточно специально изготовленного ствола, немного более длинного, чем у пистолета. Тогда и точность увеличится. Фабричный ствол не нужен, а шептало с пружиной и спусковой крючок. Общий дополнительный вес пятьдесят граммов, что практически никак не скажется на тактико-технических данных моего беспилотника. – Неплохо разбираешься, – оценил Павел. В кабинет вошла Прошкина и поставила перед админом подносик с кофе. Ипатьев дождался, когда девушка выйдет и закроет за собой дверь. После чего спросил: – Откуда такие познания в пистолетах? – У меня отец был офицером, – улыбнулся Иванов, глядя на чашечку кофе, – я с ним и мамой с детства по гарнизонам. Я вместе с ним пистолет собирал и разбирал, чистил его. За это он брал меня на стрельбы… Те чаще всего проводились зимой, и не все офицеры имели желание тащиться на стрельбище. Вот мне и приходилось отстреливать выделенный на каждого боезапас: три пристрелочных патрона и пять на зачет. – Хорошо стреляешь? Иванов пожал плечами. – У нас в институте была военная кафедра. На первых же стрельбах я стал лучшим, и меня включили в институтскую команду стрелков. Мы выступали на городских соревнованиях, но никогда ничего не завоевывали. А вообще отец мечтал, чтобы я пошел в военное училище, но я вспомнил, как он по ночам вагоны разгружал, чтобы нас с мамой прокормить, и наотрез отказался от военной карьеры. Админ взял чашечку в руки и понюхал. – Вы не поверите, Павел Валентинович, но я в первый раз попробовал натуральный кофе лет в пятнадцать. У нас-то и растворимый в гарнизонном магазине отсутствовал, а потом мы отправились в отпуск, и в первом же придорожном кафе я увидел кофемашину, почувствовал запах настоящего зерна… – Кому ты тогда свои дроны продал? Иванов задумался. Вернул чашечку на поднос. – Не знаю, я на «Авито» их выставил. И не тогда, а теперь, то есть в конце прошлого года, когда очень потребовались деньги и я наконец понял, что никогда не смогу зарегистрировать свой аппарат. Просил по триста тысяч за каждый, надеялся, что получу полмиллиона за оба. Но приехал какой-то человек, который задавал правильные вопросы, сказал, что берет оба за триста. Достал деньги, я увидел их и сломался. – Что за человек? – Да я и не разглядел. Мне было сказано на Васильевском ждать, на съезде со скоростного радиуса. Я съехал, встал, и минуты через три подъехал он, как будто меня отслеживал. Рядом с моей старенькой «Лагуной» остановился черный «Гелендваген» с тонированными стеклами. Вышел водитель и попросил меня пересесть в их автомобиль. Я сел на переднее сиденье, шофер остался на улице. Покупатель сидел на заднем, света в салоне не было. Он спросил только, соответствуют ли действительности все указанные мной характеристики. Я сказал, что отвечаю головой. Тот человек ухмыльнулся и сказал, что будет иметь это в виду. Но потом мы заговорили о цене, и он достал деньги. Причем вытащил заранее подготовленный конверт с тремя сотнями тысяч. Я согласился. – Как выглядел покупатель? Админ пожал плечами. – В машине было темно: тонированные стекла, черные кожаные сиденья, и человек был в черной куртке с волчьим воротником и в темных очках. А вообще он крупный: побольше меня и вас. И от него очень пахло мужским парфюмом – немного едким, видимо, дорогим, но я в них не разбираюсь. Салон и без того был дезодорирован, да еще от него несло. Я взял деньги, поблагодарил и вышел. – То есть не он тебя поблагодарил за товар, который обломился ему по дешевке, а ты его. Зачем? – Сам не знаю, – признался Иванов, – сказал ему «спасибо», открыл дверь и вышел… Вот и все… Хотя не все. Когда он конверт мне протянул, то я увидел у него на пальце перстень… – Татуировка? – Нет, натуральный. Он достал и протянул мне конверт, и как раз рука попала под свет фонаря за окном, так что перстень я отчетливо разглядел: крупный красный камень в золотой оправе в обрамлении мелких брильянтов. – Какой был камень – рубин? – Вряд ли, рубин обычно гранят, и он блестит при свете, а этот был ярко-красный, не ограненный. Названия камня я не знаю. – Красными бывают гранаты, как и черными, желтыми, зелеными, бурыми, – вспомнил Павел. Он встал и приоткрыл дверь: – Леночка, посмотри в интернете про красные драгоценные камни: какие чаще всего вставляют в перстни… – Я могу и сейчас сказать, – ответила Леночка, – посмотрю, конечно, но я знаю, что красные гранаты, которые называются пиропами, вставляют в перстень, чтобы избавится от мигреней. Моя бабушка уверяет, что камень ей помогает, и она такой перстень никогда не снимает. Она даже уверяет, что вылечилась бы окончательно, если бы была по знаку Зодиака Козерогом. И еще для того, чтобы камень помогал от мигреней, обязательно надо носить его в золотой оправе и непременно на среднем пальце правой руки – на любом другом носить его бесполезно. И в серебряной оправе он не проявляет своих свойств. А вообще пироп считается мужским камнем, но женщинам он помогает при родах, а девушкам… Админ поднялся со своего стульчика и тоже подошел к дверному проему. Увидев его, Прошкина замолчала. – Ничего себе! – восхитился Иванов. – Это же целая лекция. А еще что-нибудь можно услышать? – Это камень воинов, потому что он способствует быстрому заживлению ран. Древние греки считали, что красные гранаты – это капли крови Прометея, которого приковали к скале.