– Как сделать щит крепче? – интересуюсь я у Наоми как бы между прочим. Сегодня у нее день рождения, и мы отмечаем его обедом в кафе карибской кухни, в районе Шордич. Она отрывается от своих оладий из соленой рыбы, смотрит на меня с таким выражением, что я жалею о своем вопросе, и спрашивает: – А зачем тебе делать свой щит крепче? – Из-за работы. Это же кол-центр. Там такая энергия от компьютеров… По-моему, она для меня слишком сильная, вот мне и хотелось понять, что еще можно сделать… – Ничего сделать больше нельзя. Мне кажется – нет, я даже надеюсь, – что сейчас она поднимется и уйдет, потому что она знает, что я вру и не хочу ни сознаваться в этом, ни говорить об этом. – Элис, когда твоя защита опускается, ты будешь чувствовать все в сто раз сильнее, так, как раньше никогда не чувствовала. Тело так и привыкнет ничего не чувствовать, представь только. Вот, например, кожа у тебя очень бледная. Ты, похоже, пользуешься солнцезащитным кремом, да? Все время пользуешься, значит, солнце не касается твоей кожи, она никогда к нему не привыкнет. А нужно, чтобы хоть иногда кожу трогало солнце, иначе ты получишь ожог. Эти слова действуют на меня, но совершенно не так, как она рассчитывает. Я нервно поглощаю еду, обещаю себе никогда не опускать свой щит, воображаю, как все мои внутренности горят, точно под лучом от увеличительного стекла. * * * В торговле вразнос меня ожидает триумф. Успех в этом деле и легкость, с которой оно дается мне, означают, что я никогда не вспоминаю о прошлом. Сейчас лето, и продавцов специально набрали на такой сезон, когда легче застать людей в саду, где они не могут закрыть перед тобой дверь, а некоторые настолько вежливы, что не могут даже отфутболить. А мне стоит только увидеть человека, и все – он мой. Каждый непростой собеседник, с которым мне довелось разговаривать в кол-центре, учил меня, как входить в доверие. В своей смене я, продавец номер один, каждый месяц опережаю всех по продажам. Я быстро учусь лишь слегка перевыполнять план по продажам, чтобы сохранить потенциальных клиентов на следующий месяц. Я получаю бонусы, меня хвалят, я летаю, но эта работа забирает все силы. Каждому человеку, с которым я знакомлюсь и которого завоевываю, я как будто отдаю часть души и чувствую, что скоро мне самой ничего не останется. – Почините меня, – прошу я Наоми, едва она открывает дверь. Я вхожу к ней, не дожидаясь приглашения, и сразу вижу, что кровать стоит не там, где обычно. Вместо нее сейчас в центре комнаты стол, накрытый к обеду. – Я жду друзей. – Да я ненадолго. Полежу на полу, и все. – Еще по полу я не ползала. Я кто тебе? В ее голосе слышатся опасные нотки, но я продолжаю напирать. – А стоя можно? – спрашиваю я и сбрасываю туфли. Она недолго, но пристально смотрит на меня, подходит ближе. Я закрываю глаза, мне не нужно видеть ее неприязнь, ее осуждение. Мне вообще не важно, что она обо мне думает. Мне нужна скорая помощь, чтобы завтра выйти на работу. – Нет! Я очень удивляюсь и открываю глаза. – Что происходит, когда принимаешь слишком много антибиотиков? Они могут ослабить иммунную систему, – сурово отвечает Наоми, необычно, тяжело для себя ступая по комнате. – Иммунная система перестает сама сопротивляться инфекции. Или микроб так привыкает к антибиотику, что начинает ему сопротивляться. – Так вы что, хотите сказать, что я бактерия? – Может, и бактерия, но речь сейчас о твоем щите. Ты слишком часто поднимала его, вот он и ослаб. – Ой, вот только опять не начинайте! Разговор уже идет на повышенных тонах: – Элис, его не носят весь день, не снимая! Это ослабляет, и сама ты слабеешь потому, что все время прикрываешься им. Вот поэтому ты даже чувствительнее, чем обычно. Ты, конечно, можешь ко мне приходить, – сердито продолжает она, – только это все равно что промокать огнестрельную рану влажной салфеткой. Ты, деточка, истекаешь кровью, у меня тут не отделение скорой помощи, а я не чудотворец. – Ясное дело, – саркастически отвечаю я. – Иди отсюда! – Что-что? – удивленно переспрашиваю я. Она показывает на дверь и говорит: – Не слышала, что ли? Уходи из моего дома. – Вы что, меня прогоняете? – В этой комнате, Элис, работаю не одна я, а мы, двое. Я все-таки заслуживаю большего уважения. – Понятно! Большое вам спасибо, – отвечаю я, забираю туфли, стремительно выхожу из комнаты и громко захлопываю за собой дверь. Я открываю балконную дверь и ложусь на то место на горячем полу, куда светит солнце, без сил, чтобы смотреть на умирающие цветы, и молюсь солнечному свету, чтобы он дал мне энергию. В соседней квартире шумят и веселятся гости Наоми. Их не волнует, что их кто-нибудь услышит, они смеются, громко разговаривают, с балкона, как нарочно, в мою сторону несется восхитительный запах карибской еды. А я лежу на горячем коврике, на самом солнцепеке, чувствуя себя как в пустыне – засушенной, голодной, полуживой. * * * В «Магме» видят цифры моих продаж. Они берут меня из Calling Card и предлагают должность торгового представителя, работу со своими лучшими клиентами и самыми крупными счетами. Служебная машина. Телефон. Повышенные бонусы. Одежда у меня теперь элегантнее. Стрижка лучше. Пью я больше. Не просто работаю, а вкалываю. Из тени выбираюсь в яркий свет. Такая жизнь. * * * – Когда приезжаешь? – спрашивает Лили. – Что-что? – удивляюсь я. Никогда она не хочет, чтобы я приехала. Я обычно появляюсь, когда она начинает специально меня избегать. – У вас все в порядке? – У меня – да. – А у Олли? – А Олли – он и есть Олли. – Тогда в чем дело? Что случилось? – Может, я к тебе приеду. Она прощупывает меня. Жалко, что в телефонных разговорах с клиентами я была не так сообразительна, как сейчас. – Ну конечно. Когда хочешь? Она вздыхает. Поняла, что я ее раскусила. – Ты как, нормально? – спрашивает она. – Нормально. А что? – Как будто спросить нельзя! – она выходит из себя и в гневе бросает трубку. * * * В дверь стучат, и я удивляюсь, потому что, кроме соседей, в этом городе никто не знает, где я живу, и я по пальцам могу пересчитать, когда у меня кто-нибудь был. Сейчас суббота, утро, и я не собиралась вылезать из постели до понедельника. Усталость такая, что голова не отрывается от подушки. Я твердо решаю не открывать; если это Наоми, я извинюсь, а вообще-то у меня нет настроения. Она подождет. Но стук становится сильнее, переходит чуть ли не в грохот. – Сейчас, сейчас! – сердито кричу я, выбираясь из кровати. Натягиваю джемпер через голову, ноги как будто не держат, я по стенке бреду к двери. Смотрю в глазок. – Вот это сюрприз… Хью! – Не ждала? – Одну секундочку! – Да открой же, Элис! – Сейчас, только оденусь! Я мечусь по комнате, как безголовая курица, бестолково суечусь, поначалу ничего не соображаю, но прихожу в себя, натягиваю тренировочные штаны, причесываюсь, собираю волосы в хвост, протираю лицо лосьоном, чтобы вид был не совсем уж покойницкий, а хотя бы чуть-чуть свежий. И открываю дверь. – Сюрприз так сюрприз… – уже не так радостно повторяет он. Несмотря на свои габариты и отсутствие всякой энергии, я обнимаю его так, что чуть не валю с ног. Я чуть не душу его в объятиях, и в этот момент слышу, как тихо щелкает замок в двери Наоми. Я отпускаю его, внимательно разглядываю каждую черточку лица, которое я так давно не видела вживую, изучаю все цвета, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и тут же замечаю, как его что-то гнетет.