Я возвращаюсь на тренировочную базу «Кристал Пэлас». Я бывала там часто и каждый раз видела его и чувствовала, что мне что-то нужно: не то чтобы он сам, а что-то знакомое, теплое, утешительное. Я иду туда, где он, чтобы легче переносить одиночество, и он помогает мне, сам того не зная, но я всегда ухожу. Я так изменяла свою энергию, чтобы он меня не замечал, или уходила, но теперь этого не делаю. Он подписывает постеры, программы, свою автобиографию, все, что подсовывают ему фанаты. Из-за своего высокого роста он и сейчас смотрит поверх голов. Я в очках, перчатках, длинном пальто. В руках я держу его книгу, а вернее сказать, прижимаю ее к груди. Глаза у него суживаются: он что-то заподозрил. – Элис, ты? Фанаты поворачиваются и смотрят на меня. Я протягиваю ему книгу и спрашиваю: – Подпишешь? – Элис Келли! Он возвращает фанату книгу, кладет руку на перегородку, легко перепрыгивает ее и бежит ко мне. – Элис? – Да! – широко улыбаюсь я, заражаясь его радостным волнением. Он поднимает меня в воздух, крутит, и я смеюсь, одновременно радуясь и смущаясь. – Ты что здесь делаешь? – А ты как думаешь? Пришла на тебя посмотреть. Не знала, где еще с тобой пересечься. – О господи, как же здорово! – Он опускает меня и внимательно разглядывает. – Все в очках… – Ну да. Он дотрагивается пальцем до перемычки очков и осторожно сдвигает их вниз. Но не снимает их совсем, а только смотрит прямо мне в глаза. – Да. Точно – она. Правильно! И хлопает в ладоши: – Погнали! – Куда? Он хватает меня за руку, замечает перчатку, но ничего не говорит. – Как ты сюда добралась? – На поезде приехала… – Идешь со мной. – Извините, извините… – повторяет он, пробираясь через толпу. – Это Элис Келли, мой лучший школьный друг. Двигаем! Я смеюсь, как девчонка из группы поддержки, а он тащит меня на парковку, к дорогому черному джипу. – Поехали ко мне? Я недоуменно смотрю на него. – Да не в этом смысле. Просто, если поедем куда-то еще, спокойно поговорить не получится, – отвечает он, имея в виду фанатов. – И потом, я не хочу упустить возможность узнать о тебе все-все. У меня замирает сердце, и я отвечаю: – Собственно, узнавать-то нечего. – Хватит, садись в машину. Я смеюсь и забираюсь в огромный рейндж-ровер. – Госпел, сколько такая стоит? – Двести тысяч, – отвечает он, улыбаясь во весь рот. – Веришь, нет? Мы оба хохочем, и мне кажется, что я вернулась в свои школьные годы. – У меня таких две. И мы покатываемся со смеху. Он вытирает глаза и запускает двигатель. Место, где он живет, впечатляет даже больше, чем машина, на которой он ездит. Огромный дом за городом, а еще дом для гостей, большущий земельный участок, длинная подъездная дорожка, просторная парковка и фонтан. – Вот это да! – Нравится тебе? – Нравится? Не то слово! Невероятно! Распахивается дверь, и нам навстречу выбегает маленький мальчик, а вслед за ним миниатюрная блондинка. – Папа, папа, папа, папа, папа! – кричит малыш и несется прямо на Госпела. Он загребает его в объятия, подбрасывает, засыпает поцелуями, а сын дрыгается от удовольствия. – Привет, дорогой, а я тут кое-что привез. – Из «Макдоналдса»? – Нет, не из «Макдоналдса». Кое-что получше. Вот – мой лучший школьный друг, Элис. – Привет. Как тебя зовут? – говорю я. – Кассиус. – Очень красиво! Приятно познакомиться. Мы пожимаем друг другу руки. – Пока! – кричит Кассиус и бежит обратно в дом. – Здравствуйте, – вежливо говорю я молодой блондинке, стоящей в дверях; я чувствую укол ревности, но и радуюсь, что Госпелу не видны мои по-юношески незрелые цвета. – Мия. Это его воспитательница, – представляет он. – Очень приятно! – улыбаюсь я еще шире. – Давай покажу, что тут у нас. Это не дом, а целый отель. В конце концов мы оказываемся в исполинских размеров кухне, где блестит чистотой плита и крутая духовка, а окна во всю стену выходят на огромный сад с домиком на дереве и всеми игрушками, которых только может пожелать детская душа. Но энергия здесь какая-то неживая. Не знаю, кто придумывал интерьеры этого дома, но эта энергия точно не его, не Госпела. В каждой комнате или оленьи рога на стене, или тигриная шкура на полу, все напоминает об убитых животных: кости, кожи, панцири, рога, чучела, забальзамированные трупы. Госпел весь – позитив и тепло, его сын весь – жизнь и веселье, но к этому потоку все время примешивается смерть. Она как будто нависает над этим местом. – Ну, как тебе? – Госпел, как у тебя все хорошо сложилось! Просто невероятно. Поздравляю! – Без тебя ничего бы не получилось. – Да не ври, хотя приятно это слышать, – отвечаю я. – Я не вру. Никогда не забуду, что ты для меня сделала. В тот день все и изменилось. Я отрицательно качаю головой и складываю на груди руки, не желая говорить об этом. – Розовый куст погиб, – говорит он, округлив глаза. – Конечно, из-за этого. Посмотри на меня, Элис! Он поднимает руки, широко разводит их, обозначая этим все: и себя самого, и свой дом, и свою жизнь. – Я столько писем тебе написал, когда ты сменила номер, а новый мне не дала! Я даже звонил тебе в школу, только ты не отвечала. – Да, конечно… Я их все получила, только… в общем, ты же помнишь, как в школе было. А когда ты ушел, совсем плохо стало. Я как будто совсем одна осталась. Все заново пришлось начинать.