Он издает короткий смешок, снимает наушники, вешает на шею и спрашивает: – Как вас зовут? – Элис Келли. – Здравствуйте, Элис Келли. А я Энди. Приятно познакомиться. Я польщен. Я улыбаюсь, и на секунду мы умолкаем. – Может, как-нибудь в метро встретимся. – Да-да. Я разворачиваюсь, машу рукой на прощание, ухожу с бьющимся сердцем, не поддаваясь искушению обернуться. Я проигрываю сражение на углу и, когда оборачиваюсь с заготовленной улыбкой, его уже нет. * * * – Завтра снова едешь на метро. Без разговоров, – говорит Хью. – Ну, не знаю, – отвечает По, держа спящего малыша на руках. – Не знаю… Мне нужна мужская точка зрения. – А я что, не мужчина? – Мужчина, конечно, только мы женаты и давно забыли, как это – ходить на свидания, – отвечает она. – Мы и ходили-то на них мало. – Это ты так думаешь, – поддразнивает ее Хью. – Энди, можно сказать, открытым текстом сказал ей: «Встретимся в метро». Энди Теннант; я нахожу его на сайте молодежного центра. Мне нравится, что Хью называет его по имени, говорит о нем, как о реальном человеке потому, что он и есть реальный человек. Я нашла его, но вот как теперь удержать, вычислить? – По-твоему, так? А тебе не кажется, что его могло напугать то, что она идет за ним? – спрашивает По. – Знаешь, Элис, а это как-то странно: ты спрашиваешь нас, чего человек хочет. Обычно ты ведь сама обо всем догадываешься. – Я знаю, и вот именно это-то в нем и странно. Как будто он говорит на незнакомом языке, и мне надо учить его с нуля. И они оба смеются. – Что? – Добро пожаловать в мир обычных людей, – отвечает Хью – Я до сих пор иногда не понимаю, чего хочет моя жена. – Спать, – отвечает По и встает. – Можешь считать его совет предупреждением. – Спокойной ночи, – говорит она мужу, целует его, а он смотрит ей вслед. Я хочу того, что есть у них. И улыбаюсь себе потому, что, как это ни странно, уже очень давно хочу быть как все. А теперь это есть и у меня. Он – та связь, которую я искала, тот силовой кабель, который может связать меня с другим человеком, притом что я не попаду пальцем в розетку и не получу удар током, тот источник, который поможет мне поддержать качество своей жизни. Он – единственный мужчина, способный помочь мне почувствовать себя… настоящим человеком. * * * Я иду на собеседование, на должность, о которой даже и не думала, – менеджер садового центра и питомника. Понятия не имею, почему мне позвонили и пригласили; может, уже отчаялись искать. За столом трое. Я пожимаю всем руки, усаживаюсь, стараюсь как можно быстрее почувствовать, что это за люди. Помогает, что я успела понаблюдать за ними еще до того, как они вошли. Передо мной логичная желтая, мощная темно-синяя и сочувствующий густо-зеленый. Я сразу понимаю, что темнее синей становиться не стоит, иначе она увидит во мне конкурента. Доверие именно этой мощной синей мне и нужно завоевать. Мужчина густо-зеленого цвета все понимает, все время улыбается, задает простые, незамысловатые вопросы, думая, что в ответах на них я блесну, расспрашивает, есть ли у меня хобби, чем я люблю заниматься и о всем таком прочем. Вопросы Логичной Желтой касаются решения всяких проблем, отношений со сложными заказчиками, подготовки растений к холодному сезону. Циничная, консервативная Темно-Синяя старается, чтобы я почувствовала себя как можно неуютнее и все время загоняет в рамки. Уже девять месяцев как я перестала прикрываться щитом и сменила свои цвета. Но сегодня, по-моему, можно сделать исключение, и даже Наоми соглашается со мной. Она задает вопросы, я отвечаю, и на это время делаю синий цвет своим основным. Трудно, потому что я сильно нервничаю: нужно суметь и умно ответить, и сохранить спокойствие, но этому я довольно прилично научилась. То, чему научила меня Наоми, я подняла на новый уровень, да так, что она даже не могла этого представить. – Обычно кандидаты имеют сельскохозяйственное образование или опыт работы в этой области, – произносит Темно-Синяя. Это не вопрос. Это причина, по которой я не должна получить эту работу. Я набрасываю на себя синий цвет, несколько более светлый, чем у нее, но все же достаточно яркий, чтобы она поняла, что мы в одной связке, а возможно, даже и на одном уровне. – В прошлом году я работала в Кью-Гарденс, в просветительском проекте «Знакомьтесь: дикая природа», разработанном для молодежи различных районов Лондона, а целью его было знакомство людей с различными растениями и грибами. Людей не из самых богатых районов, у которых нет для этого других возможностей. – У вас ведь была административная должность, верно? – задает вопрос Темно-Синяя. – Мне хотелось войти в мир ботаники, и работа в такой среде меня многому научила. Любовь к растениям помогла мне больше узнать о них и сделаться образованнее в этой области. Я изучала их в свое свободное время, а не за партой. – Да, – говорит Густо-Зеленый и заглядывает в мое резюме. – Вы были сиделкой у собственной матери. – Это так. Мы часто гуляли, посещали разные сады и парки. Вот тогда я и поняла, что люблю все это. Я многое переделала в нашем домашнем садике, чувствовала, что это помогает ей держаться, а мне – сохранить психическое здоровье. На любом собеседовании, можно сказать, ожидают, что ты в чем-нибудь да соврешь. – Она не была самой легкой пациенткой, и думаю, накопленный опыт поможет мне справляться с непростыми заказчиками. Она научила меня терпению, – говорю я и понимаю, что не вру. – Но ведь это не работа в саду, – замечает Темно-Синяя. Темно-Синяя хочет играть по всем правилам. Она против меня. А Густо-Зеленый – за. Сейчас все решит голос Логичной Желтой. – По-моему, правила в садовом центре, питомнике и на моем балконе одни и те же, – отвечаю я, вспоминая свой роскошный сад. – Нужно, конечно, учитывать размеры и назначение пространства, фактор сезонности, создать такой ассортимент растений, чтобы покупателям круглый год было что предложить. Каждую неделю нужно предлагать что-нибудь цветущее. Не забывать про освещение и про помощь в выборе растений, которые будут хорошо расти. Быть реалистом и создавать что-то такое, за чем сумеешь потом ухаживать. – Каким вы представляете свой обычный рабочий день? – спрашивает Темно-Синяя с недоброй усмешкой. – Представляю, что двух одинаковых дней у меня точно не будет, – отвечаю я. – Многое будет зависеть от погоды и времени года. Густо-Зеленый улыбается в знак поддержки. – Да, у меня нет теоретической базы и профильного диплома, но зато я много знаю о растениях. Скажу так – я понимаю деревья и растения гораздо лучше, чем многих людей. Корни деревьев сплетаются и сообщаются под землей, и, если мы проследим за их сплетениями, то поймем, где и в чем проблема. Это как цепь или круг, когда люди берутся за руки; когда кто-то уходит и разрывает цепь, приходится искать, где проблема. – А вы когда-нибудь находили проблему таким способом? – интересуется Логичная Желтая. – У меня с собой письмо от Лоуренса Миткафа, старшего садовника Ормсби-Истейт и Прайвет-Гарденз. – Лоуренс Миткаф… Это тот, что в этом году получил награду от президента Королевского общества садоводов? – уточняет Темно-Синяя. – И постоянный победитель на выставке цветов в Челси, – с улыбкой добавляет Густо-Зеленый. А вот этого я не знала. Я стараюсь не показать своего удивления. – Я гуляла с мамой, когда заметила суховершинность у некоторых ясеней и обратила на это его внимание. Закончилось мое обращение тем, что власти разработали программу борьбы и выделили финансирование для вырубки деревьев, пораженных этой болезнью. По-моему, Лоуренс первым получил грант, первым сообщил о признаках этого опасного заболевания. Я передаю письмо Логичной Желтой. Она надевает очки и углубляется в чтение. Через три дня мне звонят и сообщают, что я принята. * * * Я еду в метро, упиваясь мыслями о своей новой работе. Я слегка рассеянна, прикидываю, как сдвину там все с места, полна веры в себя и в то же время думаю, что таких обманщиц, как я, еще поискать, и вдруг кто-то похлопывает меня по плечу. – Здравствуй, Элис Келли! – произносит он. – Энди, привет. На метро я езжу каждый день с тех пор, как увидела его, а он все не появлялся. Меня это разочаровало, но не ввергло в панику; я знаю, где он работает, и могу разыскать, если захочу. – Что, свет здесь слишком яркий? – спрашивает он, намекая на очки. – Э-э-э… да, вроде того. – После вчерашнего? – Нет! Я не пью. – Так я тебе и поверил, – отвечает он со смехом и вдруг останавливается. – Извини, это была шутка. Когда я последний раз спрашивал людей, почему они не пьют, то услышал в ответ, что они алкоголики. Очень неудобно было.