Стэн и Келлер кивнули. Де Мартини развернулся и, не попрощавшись, толкнул дверь в кабинет директора. – Две сотни миль ради шести минут, – сказала Келлер, глядя на Стэна. – А тебе хотелось удостоиться более длительного приема? Они зашли в лифт и спустились на первый этаж. – Меня удивило его распоряжение о Marconi, – произнесла Келлер, – в том смысле, мы ни к чему не готовились, и это может поставить под угрозу существенную часть нашей работы. Если они поймут, что мы решили за них взяться, тут же бросятся уничтожать документы. И все может оказаться зря. У нас нет ни малейших доказательств, что гибель Пайнов так или иначе связана с Marconi или картелем. Стэн посмотрел на Келлер и в своей привычной саркастичной манере ответил: – Ты же не станешь разочаровывать дочь президента, правда? Глава 18 МЭТТ ПАЙН Мэтт подошел к столу дежурного в небольшом полицейском участке. Местечко обладало точно таким же шармом, что и тюрьма Дэнни на севере штата Нью-Йорк, и представлял собой такое же обветшалое одноэтажное строение с низкими потолками и убогим ковровым покрытием. – Здравствуйте, – обратился он к сидевшей за стойкой женщине средних лет с очками на носу. Та бросила на него взгляд. – Я пришел к сеньору Гуттиэресу, – Мэтт заглянул в бумажку с фамилией следователя, полученную от агента Келлер. Дежурная что-то быстро ответила на испанском. Он не понял ни слова, но по тону понял – она на него сердится. – Меня зовут Мэтт Пайн, – произнес он медленно и громко, будто это могло как-то помочь. Показал дежурной паспорт, но лишь озадачил ее. После чего достал из сумки газету, которую ему дала Келлер, положил ее на стол, ткнул пальцем в фотографию и сказал: – Это моя семья. Женщина посмотрела на газету, подняла глаза и уже внимательнее взглянула на него поверх очков, после чего опять затараторила на испанском. Если б не трагизм ситуации, ее можно было бы назвать комичной. Ни дать ни взять сцена из «Трудностей перевода»[18]. Мэтт произнес единственную фразу на испанском, которую вынес из старших классов школы. – No hablo español[19] Женщина умолкла и сердито вздохнула. Потом долго разглядывала парня, явно что-то обдумывая, и наконец ткнула пальцем в фамилию детектива на клочке бумаги в его руке. После показала пальцем на дверь. – Ага, сеньор Гуттиэрес ушел… А когда он… Но тут же осекся и показал на часы на стене за спиной женщины – старомодные, круглые, с белым циферблатом и черными цифрами, из тех, которые можно увидеть в начальных классах. – В котором часу вернется сеньор Гуттиэрес? – Мэтт ткнул в фамилию детектива, а потом опять на часы. До женщины дошло. Она встала и показала на цифру «9». Ага, получается, он будет в девять вечера. Хотя нет – она изобразила, будто укладывается спать, снова подошла к часам, показала на «9», обвела пальцем по кругу циферблат и опять ткнула в «9». Завтра утром. В девять. Значит, уехать отсюда сегодня не получится. Мэтт подумал было поговорить с другим полицейским, но в участке, похоже, больше никого не осталось. Солнце снаружи медленно катилось за горизонт. Мэтт зашагал к маячившей далеко впереди главной дороге. Миновал захудалую автомастерскую, круглосуточный магазин без единого окна и ресторанчик с куриным фаст-фудом, судя по нарисованному от руки петуху на вывеске. Чувствовал он себя как в некоторых районах Нью-Йорка – в безопасности, но все же начеку. К нему подбежал грязный пес. – Привет, приятель. Мэтт рискнул почесать бродягу за ушами. У того спуталась шерсть, кое-где виднелись шрамы, но настроен тот был дружелюбно. При взгляде на его морду казалось, что он улыбается. Мэтт не удержался и тоже улыбнулся ему. Пес взвизгнул, словно пытался что-то сказать. – Проголодался? Бродяжка посмотрел на него. Мэтт расстегнул «молнию» сумки и вытащил пакет сухих крендельков, которыми кормили пассажиров в самолете. Пес заплясал, наворачивая вокруг него круги. – Не самая здоровая еда, но да ладно, держи, – Мэтт вывалил на землю содержимое пакета. – Еще увидимся, Смайли. Мэтт зашагал дальше к главной дороге, а пес побежал за ним в надежде перехватить что-нибудь еще. Автострада 307 представляла собой длинный ряд магазинов, баров, ресторанов и пунктов обмена валюты. На табуретках у входных дверей сидели продавцы, туристы кочевали от одного магазинчика к другому, покупая безделушки. У Мэтта заурчало в животе. Как и Смайли, ему тоже хотелось есть. Он понял, что у него уже целые сутки во рту маковой росинки не было. Аппетит напрочь пропал. Есть, как и заниматься другими обыденными вещами, теперь казалось неважным. Но на одном отчаянии долго не проживешь. Увидев перед собой небольшой продовольственный магазин с баром, он решил чего-нибудь перекусить, а потом найти, где переночевать. Мэтт уселся за высокой барной стойкой и заказал у официантки, к счастью, говорившей по-английски, мексиканское пиво и два тако. В чужой монастырь… Мэтт оглядел помещение. В дальнем углу обосновалась крикливая, вульгарная компания молодых женщин – живое воплощение понятия «гадкие американцы». Через пару столиков от них расположилась четверка туристов из Японии, которые тихо сидели в своих чистеньких поло, сложив руки. За барной стойкой вперемешку собрались отдыхающие и местные. Интересно, почему его родители отправились именно в Тулум? Раньше о поездке в Мексику никто из них даже не заикался. В Интернете этот город описывался как потрясный и расположенный вдали от проторенных туристических маршрутов, обожаемый знаменитостями. Отец такие точно не любил. Возможно, кто-то из этих самых звезд – где бы они ни были, Мэтт пока уж точно ни одной не видел – предложил помощь по делу Дэнни. Это звучало гораздо правдоподобнее решения родителей ни с того ни с сего отправиться в небольшой весенний отпуск. Особенно если учесть, что мама была в Небраске. Бессмыслица какая-то. Мэтт надеялся отыскать на туристических сайтах место для ночлега, но после нескольких попыток не нашел ни одного доступного варианта даже в дешевом мотеле. Можно попытать счастья прямо на месте, не исключено, что информация обновляется с опозданием. К тому же может отыскаться пара ночлежек, слишком убогих для Интернета. Он отправил агенту Келлер сообщение с просьбой посмотреть, не может ли его куда пристроить ФБР, хотя после того, как обещанный сотрудник консульства даже не удосужился встретить его в аэропорту, особых надежд он не питал. В худшем случае ему предстояло провести всю ночь на ногах. Ему не привыкать. Когда Мэтт вывел на экран еще один сайт, к нему вдруг обратилась молодая девушка в джинсовых шортах и бикини. – Привет, – поздоровалась она, глядя на него глазами лани, и плюхнулась на табурет напротив. У нее были шелковистые волосы и высокие скулы. – Привет, – с любопытством ответил он, поискал глазами группку отвратных американок, полагая, что она одна из них, но те уже ушли. – Прошу прощения, ты не против, если я пару минут с тобой посижу? Видишь тех двух ребят за стойкой за моей спиной? Не хочу, чтобы они решили, будто я здесь одна. Мэтт метнул в сторону бара быстрый взгляд и увидел двух суровых мужиков с татуировками, склонившихся над пивом. – Обещаю, я не охотница на парней. У нее были пухлые губы, а стоило ей улыбнуться, как все лицо будто озарялось светом. – Да без проблем. Что, достали? Девушка кивнула, накручивая на палец прядку волос. – Обещаю: как только они уйдут, я сразу оставлю тебя в покое. Мэтт не сказал этого вслух, но он был совсем не против компании. Сегодня выдался долгий, наполненный одиночеством день. – Кстати, меня зовут Хэнк, – представилась она. – Хэнк… – повторил он. – Мой папа хотел мальчика, – привычно объяснила девушка, как будто ее то и дело спрашивают, откуда у нее такое необычное имя. Говорила она с акцентом уроженки Среднего Запада, с характерной для сельской местности мелодичностью. Мэтту сразу вспомнился гнусавый говор Кейлы, когда они только познакомились и она еще не начала его скрывать. Хэнк без всякого повода оглушительно захохотала, потом потянулась вперед, накрыла руку Мэтта своей ладонью: – Прости, это на случай, если они за нами наблюдают. Когда официантка принесла пиво и тако, Мэтт спросил, не взять ли чего Хэнк, но та заказала только стакан воды. – Мне почему-то подумалось, ты не из тех, кто пьет воду… – заметил он. – Я девчонка из Оклахомы, так что обойдусь. – Так и думал! Средний Запад. Мы с тобой, можно сказать, земляки. Раньше я жил в Небраске. – Так ты у нас «кукурузник»?[20] Тогда мне лучше было попытать счастья с теми двумя козлами, – с улыбкой произнесла она. – А где ты жил в Небраске? – Мы давно оттуда уехали, к тому же ты все равно не слышала об этом городке. – А где обосновался сейчас? – В Нью-Йорке. Учусь в Нью-Йоркском университете. Но мой дом теперь недалеко от Чикаго.