На этот раз Айзеку не хватило времени сглотнуть обратно овсянку, и она разбрызгалась по полу, как только он понял, что тут должно произойти. В гневе мужчина ударил Айзека по ногам, повалив на землю, и тот уткнулся лицом в собственную рвоту. Перевалился на бок, чтобы избежать новых пинков. Но тех не последовало. Пэбави пошел за угол, и Айзек услышал звук текущей воды. Минуту спустя похититель появился с ведром и тряпкой и приказал: – Убирай. Обессиленный, Айзек встал на колени. Икая, ослепленный слезами, он подчинился. Когда Айзек закончил, мужчина сопроводил его обратно наверх, в темную комнату, где грубо затолкал внутрь и запер за ним дверь. Больше тот не видел его до прошлой ночи, когда мужчина выпустил его на ужин. То же самое повторилось и этим утром – за исключением визита в подвал. Теперь уже настал вечер, но Пэбави по какой-то причине то ли забыл связать ему руки, то ли просто поленился это делать. Так или иначе, Айзек был рад этому послаблению – если его можно было так назвать. Это оказалось не единственной переменой: мужчина велел ему сесть на диван, а не поволок в комнату без окон. Айзек перепугался, потому что весь день мужчина что-то бормотал себе под нос и периодически впадал в ярость. Хотя Айзек ненавидел сидеть в той комнате, там он, по крайней мере, мог не опасаться того, что в любой момент на него обрушится тяжелый кулак. Со стороны входной двери до Айзека донесся писк; он перестал думать о мотивах похитителя, и сердце подскочило к самому горлу. Наверное, это мама пришла его спасти… Но когда Айзек повернулся, то увидел, что это Пэбави – мужчина стоял возле панели управления, запиравшей все двери и окна в доме. Раньше в тот же день Айзек слышал, как они несколько раз открывались и закрывались, поэтому решил, что мужчина куда-то выходил и теперь запирает замки. Внезапно какой-то шум за окном отвлек его, и Айзек смог увидеть код, мигавший на панели, – 0684. У него перехватило горло и закололо лицо; Айзек спешно отвернулся и уставился в потолок, чтобы Пэбави не понял, что он видел. «Умоляю, пусть он не заметит, как пульсируют вены у меня на шее. Пусть подумает, что это от страха», – взмолился Айзек про себя. Он искоса взглянул на мужчину, который как раз в этот момент нажал на панели кнопку ввода. По всему дому эхом разнеслось щелканье замков. Внезапно, к удивлению Айзека, Пэбави прошел через холл к собственной комнате, расположенной в дальнем углу дома. Сердце у Айзека заколотилось еще сильнее, когда он услышал негромкое щелканье клавиатуры. Это был шанс, который мог больше никогда не предоставиться. Но Айзек боялся пошевелиться, боялся издать хоть звук, который напомнит мужчине, что он тут, в гостиной. Ладони у него вспотели, и он вытер их о спортивные штаны, не сводя глаз с панели управления и пытаясь убедить себя подняться. Но тут из спальни Пэбави раздался шорох, и Айзек понял, что упустил свой шанс. Все было кончено. Вот только Пэбави не появился. В туалете зашумел смыв, потом в раковину потекла вода из крана. Однако Пэбави так и не пришел, чтобы оттащить Айзека в темную комнату. Подросток прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Положил ладони на бедра и крепко сжал пальцы. «Кто не рискует, тот не выигрывает». Снова ритмично защелкала клавиатура, и Айзек приказал себе действовать, пока Пэбави занят. Очень тихо он поднялся и на цыпочках пробрался в холл. Прижался спиной к стене и выглянул из-за угла, но Пэбави оттуда не было видно. Со скоростью улитки Айзек подкрался к контрольной панели; стук сердца эхом отдавался у него в ушах, почти заглушая щелканье клавиатуры. «0684 ввод. 0684 ввод». Он повторял эту комбинацию у себя в мозгу снова и снова, боясь, что в панике может ее забыть. Осмотрел панель управления, стремясь поскорей ввести код и положить всему этому конец. Поклялся никогда больше не насмехаться над персонажами фильмов ужасов. «Просто сделай это», – приказал он себе. В последний раз глянул в сторону спальни Пэбави и занес палец, чтобы нажать на первую кнопку. От громкого скрипа стула Айзек подпрыгнул на месте и резко развернулся в направлении, откуда раздался звук. «Боже, я пропал!» Однако звука шагов не последовало, и Айзек вернулся обратно на то место, откуда мог видеть холл, пытаясь не обращать внимания ни на какие другие звуки, кроме тех, которые подтверждали, что Пэбави все еще занят. Он услышал только тишину, и уже собрался признать свое поражение и вернуться на диван, когда щелканье клавиатуры возобновилось. Айзек счел это знаком свыше. Он опять подкрался к панели; каждый шаг, казалось, длился вечность. Вот он, его единственный шанс. Айзек знал, что если упустит его, то почти со стопроцентной вероятностью погибнет. Осознав это и поняв, он застыл на месте, охваченный головокружением, слабый и больной от страха. Он не мог унять дрожь в руках, чтобы нажать на первую кнопку. Если Пэбави внезапно решит проверить, чем он занят, Айзеку не жить – он это знал. «Ты услышишь, если он встанет со стула, – сказал он себе. – У этого парня нет причин таиться в собственном доме. Ты же это понимаешь? Это не он пытается выбраться отсюда. Выбраться надо тебе. Так давай! Другого шанса не будет!» Хотя Айзек нечасто ходил в церковь, сейчас он взмолился, чтобы Господь дал ему пережить это испытание. Поднял руку, сделал глубокий вдох и… нажал первую кнопку. Писк клавиатуры прогремел у него в ушах, словно выстрел, но Айзек знал, что он отнюдь не такой громкий, как кажется. Он ведь слышал его уже неоднократно. А вот когда открываются замки… этот грохот точно не скроешь. Айзек подавил приступ тошноты и быстро набрал оставшиеся цифры. В последний раз глянул на них, прежде чем нажимать на ввод. Он знал, что стоит ему дотронуться до этой кнопки, и действовать придется стремительно. Времени для побега будет очень мало. «Была не была», – подумал он и ткнул кнопку ввода. Глава 45 Пятница, 5 апреля Как он и предполагал, при звуке открывающихся замков его похититель немедленно выскочил в холл. Но Айзек, больной или нет, уже приготовился бежать, напряг все мышцы и выскочил за дверь, толкнув ее плечом. Оказавшись снаружи, он сначала растерялся, не зная, куда направляться – он запомнил, что они ехали по каньону, а значит, находились где-то в горах, хотя вряд ли за границей штата, – поэтому помчался в сторону деревьев, надеясь, что они укроют его, пока он не найдет способ позвать на помощь. Не колеблясь, соскочил с крыльца и понесся так, будто от этого зависела его жизнь, – потому что именно так и было. Он слышал, как похититель выкрикивает его имя, но не остановился и не замедлил бег. Как бы сильно ему этого ни хотелось, он не стал оборачиваться и смотреть, где сейчас тот мужчина. «Неважно, близко он или нет, – сказал Айзек себе. – Главное, что ты быстрее него». Он повторил слова своего тренера несколько раз, подгоняя себя. Айзек бежал. Бежал без остановки. Плохо быть больным, но бегать больным – еще хуже. Он понятия не имел, сколько пробежал до того, как понял, что шаги Пэбави больше не раздаются у него за спиной и он не слышит его тяжелого дыхания. Тем не менее Айзек продолжал бежать. Бежал, пока у него не закололо в боку, а мышцы ног не загорелись огнем. Легкие, казалось, вот-вот взорвутся. За неимением другого выбора он перешел на шаг. Ему казалось, что его икры превратились в желе. Он отчаянно старался не обращать внимания на стертые в кровь пятки. Не в силах пройти еще хоть немного, Айзек остановился возле зарослей дикой ежевики. Рискнул оглянуться назад – и испытал одновременно ужас и облегчение от того, что похитителя нигде не было. Втянув ноздрями воздух при мысли о той боли, которую собирается себе причинить, он нырнул в ежевичные кусты и притаился там. Колючка глубоко вонзилась ему в руку, и Айзек едва не вскрикнул, но напомнил себе, что произойдет, если попытка бегства провалится. Обессиленный от страха, долгого бега и разреженного горного воздуха, Айзек сказал себе, что отдохнет пять минут и двинется вперед. Он понимал, что нельзя оставаться на одном месте, чтобы все получилось. К тому же он боялся, что шумное дыхание выдаст похитителю его местоположение. Когда сердцебиение слегка успокоилось – насколько это было возможно в подобных обстоятельствах, – Айзек медленно выбрался из зарослей. Он по-прежнему не представлял, в каком направлении идти, но решил, что вниз вполне сгодится. Наверняка он набредет на какую-нибудь дорогу, или дом, или машину, или туристов – на кого-нибудь. Быстрым шагом Айзек двинулся под гору. Он был весь исцарапан; мышцы ужасно болели, явственно давая понять, как им не понравился его внезапный забег. «Наплюй на боль и просто иди», – прошептал он себе так тихо, что едва расслышал собственный голос. Айзек не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он покинул укрытие в кустах, когда услышал звук – тяжелое дыхание и треск веток под ногами. Кто-то приближался к нему. Айзек побежал. * * * Бежать больше не было сил. Он заблудился, был напуган, и за ним гнался Пэбави. Айзек не знал, насколько тот близко, но наверняка недалеко. Ему хотелось упасть на землю и заплакать. Голос в голове приказывал ему не сдаваться. Он сможет это сделать. Ему хотелось велеть голосу заткнуться, объяснить, что он ни в чем не уверен. Ему некуда бежать, и никто не придет ему на помощь. Он выдохся. С ним покончено. Внезапно Айзек вспомнил совет, который всегда давала мама. «Если больше ничего не помогло, просто беги», – часто напоминала она. Хищникам нужна легкая добыча, а не тот, кто может им сопротивляться. Айзек понимал, что сейчас другая ситуация, но принцип был тот же: бороться, несмотря ни на что. Перед ним возвышалось громадное дерево. Ему пришла в голову идея, и, хотя реализация казалась невероятно трудной, он не собирался отказываться от нее. В порыве стальной решимости Айзек вцепился в нижнюю ветку. Попытался подтянуться, но с грохотом свалился вниз. Отказываясь сдаваться, он пробовал снова и снова, молясь всем богам, какие могли его услышать. После нескольких неудачных попыток сумел обхватить ветку обеими руками и медленно, с трудом взобрался на нее. Едва не сорвавшись, Айзек вскарабкался еще выше, чтобы оказаться вне непосредственной опасности. Слово «измочаленный» и на сотую долю процента не отражало того, каким он чувствовал себя. Айзек постарался устроиться удобнее, не обращая внимания на муравьев, курсировавших по его рукам, словно по их личной территории. План заключался в том, чтобы спрятаться только на то время, что Пэбави рыскает поблизости, и дать ему уйти, а потом снова бежать. Но теперь Айзек понял, что даже если опять попадется похитителю, то не сдастся без борьбы. Он больше не вернется в ту тюрьму. Несколько раз он менял позицию на дереве, высматривая Пэбави. Долго ждать ему не пришлось. Глава 46 Пятница, 5 апреля, 23:00 Алисса ходила взад-вперед, иногда останавливаясь у окна и вглядываясь в темноту. Айзек пропал в среду. Сейчас был вечер пятницы. Никто в семье не спал больше часа подряд, и всякий раз, засыпая, они просыпались в поту от того, что провалились в сон, пока Айзеку грозит опасность. Беспокоясь за здоровье своей матери, Брок настоял, чтобы Мейбл поехала домой и отдохнула. После спора, занявшего не меньше четверти часа, она сдалась, пообещав вернуться на следующее утро. Мейбл уехала от них минут тридцать назад. Брок, Холли и Мейбл, при помощи Лиз и даже Руби, весь четверг печатали листовки и ездили по городу, расклеивая их на фонарных столбах и витринах магазинов. Хотя помогать Корду не позволили, он наблюдал за тем, как офицеры Александер и Финли обыскивают пустующий дом Целлеров. Однако кроме смятого ковра, по которому прошел Хантер Дженкинс, и отсоединенного кабеля гаражной двери не было никаких следов его присутствия там – даже фантика от жвачки. В сотый раз Алисса пожелала, чтобы Мейбл купила тот дом. Что угодно было бы лучше, чем похищение ее сына. Каждый раз, когда у нее перед глазами вставали снимки с безжизненным телом Тимми, она отгоняла их от себя. Алисса отказывалась верить, что лишилась сына тем же образом, что и брата. Она отыщет его. Хэл приехал составить ей компанию – по крайней мере, так он сказал. На самом деле он сел в свой специальный минивэн и явился к ним, чтобы помешать Алиссе ворваться в дом Целлеров. Но Хэл хотя бы не пытался утешать ее, говоря, что все будет хорошо. Он даже помог Алиссе связаться с прессой и организовал то интервью перед их домом. Она прижала ладонь к груди, вспоминая, как смотрела в камеру и молилась, чтобы сын увидел ее. Она пообещала – пообещала, – что найдет его и доставит домой целым и невредимым. По щекам у нее побежали слезы, и она утерла их рукавом, продолжая ходить туда-сюда. Хотела щелкнуть резинкой по запястью, но вспомнила, что та порвалась, а новую она не надела. Алисса сунула в рот большой палец и начала грызть ноготь. Ей нужно было больше. Нужно было действовать. Она должна найти и убить Хантера Дженкинса. Да, именно этого она хочет. Он украл ее ребенка, и она хочет причинить ему боль. Все, включая Корда, беспрестанно говорили ей, что она должна дать другим ей помочь, что она слишком вовлечена в ситуацию и это плохо скажется на расследовании. Как будто она не способна найти собственного ребенка! Алисса хотела, чтобы он вернулся домой, хотела обнять его так, чтобы перехватило дыхание. Протаптывая дорожку на ковре, она торговалась с Богом. «Господи, если ты вернешь его домой целым и невредимым, клянусь, я буду каждое воскресенье ходить в церковь. Всю семью заставлю ходить». Или: «Господи, если ты вернешь его к нам, я на каждый День благодарения буду помогать раздавать бездомным бесплатный суп». Когда Айзек не ворвался в двери после ее разговора с Богом, она прокляла того за бездушие. «Неужели моего брата недостаточно? Тебе понадобился еще и мой сын?» Была уже пятница. Корд звонил двадцать минут назад сообщить, как движется дело. Они все еще не нащупали ниточку, которая могла бы указать на местоположение Хантера Дженкинса. Не отследили его машину. Алиссе снова захотелось запустить телефоном в стену. Почему они не могут отыскать этого человека? Брок с Холли были на кухне, и она поглядела в ту сторону, внезапно осознав, что где-то между средой и пятницей они с дочерью поменялись ролями. Холли стала утешительницей и оплотом спокойствия. Алисса понимала, что это неправильно, что это она должна утешать остальных и оказывать им поддержку. Но она не могла. Чувство вины поглотило ее с головой. Она подвела Тимми, и он погиб; она не присмотрелась к Хантеру Дженкинсу на съемке с камеры наблюдения, и погибла Калли Маккормик, а может, и другие. Из-за того что она так усердствовала на работе, похитили ее сына – вполне возможно, это сделал серийный убийца… Боль в груди при этой мысли усилилась в несколько раз, и Алисса перегнулась пополам, ловя ртом воздух. Она должна была защитить Тимми. Защитить своего сына. Нет, Айзек не мертв. Он пропал, это правда, но он еще жив. Она знает это. Она почувствовала бы, если б он умер. «Но ты не почувствовала, когда умер Тимми…» «Прекрати!» – приказала она себе. Айзек вернется домой. Его найдут. Они справятся с этим вместе, как семья. Она вернет сына обратно. – Мам! – позвала Холли с обезоруживающим спокойствием в голосе. Алисса бросила на дочь пустой взгляд. – Твой телефон звонит. – Дочь кивнула на трубку, торчавшую у Алиссы из кармана. – Ответь. Может быть, что-то про Айзека… Алисса автоматически глянула на часы. Начало двенадцатого ночи. Брок возник на пороге, стоило Алиссе достать телефон и нажать на кнопку ответа. Так случалось всякий раз, когда кому-то из них звонили. Все собирались вокруг. Обычно просто знакомый спрашивал, есть ли новости, или говорил, что думает о ней и ее семье. Всякий раз осознание того, что Айзек по-прежнему неизвестно где, заставляло их лица темнеть, а плечи падать. Ощущая на себе пристальные взгляды дочери и мужа, Алисса произнесла в трубку: