– Хорошо, что ты сказал, сынок, потому что мне тоже туда надо, так что, если ты не против, я схожу с тобой. Когда они развернулись, чтобы идти, Алисса сказала: – А я позвоню твоей матери, чтобы она тоже знала. – Уже знает, – встряла Холли. – Я послала ей сообщение, коротко все изложила и пообещала, что мы с утра позвоним. Говоря это, она не сводила глаз с Айзека. Собственно, Холли старалась не выпускать его из виду с того момента, как они выскочили из машины, словно боясь, что он растворится в воздухе, если она отведет от него взгляд. Алисса прекрасно понимала дочь. – Спасибо, милая, – сказала она с облегчением от того, что Холли озаботилась написать свекрови. Наверное, ей следовало почувствовать себя ужасной невесткой, раз она сама об этом не подумала, но на лишние эмоции у Алиссы просто не осталось сил. – Я переговорю с человеком, который подобрал тебя, ладно? – сказала она сыну. Тот сглотнул, но ответил кивком. По пути к туалетам он несколько раз оглядывался назад, проверяя, на месте ли мать. Как только Айзек с отцом скрылись за углом, Алисса пошла поговорить с Тексом Риверсом, двадцати шести лет, который спас Айзека, но вдруг Корд остановил ее, положив руку на плечо. – Ты знаешь, что не можешь допрашивать его, Лис. Конфликт интересов. И ты же не хочешь помешать стороне обвинения в деле против Хантера Дженкинса – или как там его зовут, – когда мы его поймаем? Алисса уже хотела ответить Корду, что никакого суда не будет, потому что обвиняемый до него не доживет, но поняла, что сейчас в ней говорят гнев и злоба. Она не собиралась нарушать закон – она защищала его. К тому же когда она поймает того, кто это сделал, – а она поймает, – ему не избежать пожизненного заключения, что в конечном итоге пострашней смертной казни. – Я только хочу его поблагодарить, – сказала Алисса, – а не допрашивать. Она подошла к столу офицера – Сандоваля, судя по нашивке на его униформе, – где Текс объяснял, как наткнулся на Айзека. – Мне хотелось прокатиться по шоссе, испытать новую машину. – Он ткнул пальцем в сторону парковки, где стоял новенький вишневый «Шевроле», теперь с разбитым пассажирским стеклом. – За поворотом парнишка выскочил прямо передо мной на середину дороги, размахивая руками и подскакивая так, будто он горит. Алисса, закусив губу, выслушала подробности: как Айзек стучал в окна, царапал в дверь и умолял впустить его, как на обочине внезапно появился какой-то мужчина, искавший своего сбежавшего пленника. Офицер Сандоваль остановил Текса и кивнул Алиссе. – Детектив, ваш сын сказал мне, что вы работаете в участке на пересечении Четвертой и Рома, – заявил он, задрав одну бровь. – Вам нельзя находиться здесь, пока мы опрашиваем свидетеля по делу о похищении вашего сына. – Я просто хотела его поблагодарить, – повторила Алисса. Корд подошел ближе и пожал Сандовалю руку. – Сэр, разрешите мне глянуть на описание подозреваемого? Он может быть связан с другим делом, – попросил он. Текс вмешался, как будто вопрос задали ему: – Было темно, и все случилось очень быстро. Я немного испугался, сами понимаете. Если честно, я вообще не хотел останавливаться. Сколько ходит историй о том, как людей обманывают, притворяясь жертвами, и те попадают в ловушку… Сандоваль остановил его и посмотрел на Алиссу. Она еще раз поблагодарила Текса Риверса и отошла, прислушиваясь к его словам, обращенным к Корду. – Он был невысокий, ниже меня, – говорил Текс. – Во мне метр восемьдесят, а он, похоже, поменьше. Но телосложение крепкое. Грудь как бочонок – я бы сказал, как у военного или полицейского. Массивная, если можно так выразиться. Волосы коротко подстрижены, но не по-армейски. Как у бизнесмена. – Старый, молодой, средних лет? – донесся до Алиссы вопрос Корда, и она подумала, ощутили ли остальные сквозящее в нем напряжение. – Трудно сказать. Может быть, и то, и другое, и третье, но если хотите, чтобы я предположил, то скорее средних лет. – Усы, борода, шрамы – заметили что-нибудь? – спросил Корд, и Алисса удивилась, что Сандоваль позволил ему перехватить инициативу. Но поскольку Корд не был членом семьи и действительно вел расследование по этому делу, она решила, что все в порядке. – Не-а, извините. Ничего не заметил, и потом, как я уже говорил, там было темно хоть глаз коли, и все произошло очень быстро. Алисса подгоняла время, считая минуты до того, как Брок вернулся с Айзеком. Когда она увидела, как сын хромает и морщится от боли при каждом шаге, то еще раз решила попытаться его уговорить поехать в госпиталь. – Родной, у тебя по-прежнему температура, ты весь в синяках, и твои раны надо осмотреть. – Она указала взглядом на его запястья. Айзек снова затрясся всем телом и покачал головой. Слезы водопадом хлынули у него из глаз. К нему подскочила сестра: – Братишка, мы все время будем с тобой. Он продолжал мотать головой. – Они поведут меня на рентген, а вас со мной не пустят. Алисса понимала, каких нервов будет ему стоить визит в госпиталь. Она повернулась к Корду, который уже шел к ним, услышав конец разговора. Чтобы Айзек не испугался его внезапного появления, тот тронул его за плечо и только потом сказал: – Слушай, парень, ты же в курсе, что я женат на горячей медсестре, да? Договоримся так: сегодня ты не поедешь в госпиталь, но мы позовем Сару тебя осмотреть. Думаю, это всех устроит. Айзек вздохнул с облегчением, поняв, что сегодня в госпиталь ехать не придется. – Ладно, давайте, – согласился он. Корд извинился и пошел звонить жене. Полчаса спустя та влетела в участок и обняла Алиссу, Брока, Холли и Айзека. – Прежде чем я начну, – сказала она, – вопрос: полиция уже сфотографировала его повреждения? Все кивнули, и Сара объяснила: – Я так и думала, но все равно должна была уточнить. – Повернувшись к Айзеку, мягко спросила: – Готов начинать? – Потом печально улыбнулась, когда тот буркнул «да», и начала проверять, нет ли у него травм, требующих немедленного вмешательства. Закончив, сказала: – Должна вам всем напомнить, что я не врач и Айзеку завтра с утра обязательно надо побывать на приеме, чтобы ему осмотрели запястье и лодыжку – для начала. Конечно, лучше было бы сделать это сейчас… Айзек запротестовал, но Сара его перебила: – Я не могу вас принуждать, просто рекомендую. Судя по гематоме у тебя на боку, несколько ребер треснули или сломаны. Дышать, наверное, очень больно, да? Айзек кивнул. – Раньше ты этого не заметил из-за всплеска адреналина. Но сейчас начинаешь чувствовать, а утром ощутишь в полной мере. В госпитале тебе смогут дать обезболивающее, которое поможет заснуть. – Мам, пап, пожалуйста! Обещаю, завтра я поеду. Но сейчас я хочу домой. Очень вас прошу! – воскликнул Айзек, и голос у него сорвался. Слезы на его глазах и дрожь во всем теле победили здравый смысл, и Алисса капитулировала, сначала переглянувшись с Броком, который едва заметно кивнул ей. По пути домой все молчали, и Алисса пыталась на время отвлечься от той информации, которую узнала в участке, но единственное, чего она добилась, – это бесконечного проигрывания у себя в голове кошмаров, которые пережил ее сын, и деталей его невероятного побега. Она не могла не думать о том, что могло – даже должно было – пойти не так. К моменту, когда они наконец въехали в гараж и вошли в дом, было уже два часа ночи, и вся семья валилась с ног, но они боялись выпускать друг друга из виду. Алисса, обняв Айзека, сказала: – Я знаю, это прозвучит глупо и по-мамски, но, думаю, я буду лучше спать, если ты оставишь свою дверь открытой. Брок вмешался, поняв, что она задумала: – Если честно, и мне так было бы спокойнее. – И мне, – подхватила Холли. В глазах у Айзека промелькнуло облегчение. Было ясно, что он понял: семья его выручает, но не стал этого показывать. Просто пожал плечами и пробормотал: – Ладно, договорились. Алисса еще раз обняла его и сказала: – Спасибо, родной. – Затем наклонилась поцеловать его расцарапанную щеку и шепнула на ухо, чтобы слышал только он: – Если не сможешь заснуть, позови меня, хорошо? Сын кивнул, и Алисса отступила, чтобы остальные тоже могли обнять его и пожелать доброй ночи. Поднимаясь по лестнице, она сказала: – А завтра ты поедешь к врачу на осмотр, нравится тебе это или нет. – Взмахом руки пресекла попытку сына возмутиться. – Это не обсуждается. Ты поедешь, и мне все равно, что, по-твоему, с тобой все в порядке. Сегодня ты получил отсрочку лишь потому, что Сара любезно согласилась тебя осмотреть. А завтра – уж будь любезен. Айзек ворчливо изъявил согласие, и, волоча ноги от усталости, они разбрелись по своим спальням, оставив двери открытыми, чтобы чувствовать себя по-прежнему вместе, пусть даже находясь в разных комнатах. Глава 50 Пятница, 5 апреля, 23:00 – Идиот! Идиот! Идиот! – Бишоп прикусил губу, стискивая зубы; на шее у него выступили вены, пока он кричал на себя в зеркало. На лице остались царапины там, где он впивался в кожу ногтями, на руках краснели порезы, рубашка была разорвала в нескольких местах, а под глазами залегли фиолетовые синяки. Не обращая внимания на жжение, Эван смотрел, как вода сливается в сток раковины с костяшек пальцев, которые он разбил в кровь, лупя кулаком по деревьям, пока бежал обратно к своему домику высоко в горах. Только когда вода из красной стала розоватой, Бишоп закрыл кран. Он обернул полотенцем левую руку, пострадавшую сильнее всего, и направился на кухню, где пустая суповая миска Айзека стояла на барной стойке. Глаза у него затуманились, а из груди вырвался звериный рык, и он ударил по стойке с такой силой, что зазвенела посуда в буфете. Охваченный яростью, взмахом руки отправил миску на пол, и та разлетелась на осколки. Потом открыл буфет и начал швырять тарелки в стену. Как он мог совершить такую любительскую ошибку – оставить мальчишку не связанным и в одиночестве?.. Эван ворвался в гостиную и пнул ногой столик возле дивана, отчего тот перевернулся и новая лампа разбилась об пол.