Кто-то возится с дверной ручкой. Я сразу вспоминаю про двух мужчин, которые напали на меня в темном переулке Кероста. Я выхватываю Рукан и крепко сжимаю ядовитый кинжал, мысленно ругая свое колотящееся сердце. Чувствуя, как волоски на моем теле встают дыбом, я осторожно крадусь к двери. Я – Амора Монтара, королева Визидии. Даже без магии, я все еще могу сражаться. Все, что нужно сделать, – это нанести достаточно глубокий порез, и тогда яд Рукана попадет в кровь, обрывая чью-то жизнь. Эта мысль придает мне смелости, и я распахиваю дверь с кинжалом наготове. Но когда я замахиваюсь, готовая нанести удар, Бастиан отшатывается назад, прижимаясь к стене. – Звезды! – он практически давится этим словом, и его голос звучит на три октавы выше. – Я думал, что мы уже миновали тот этап наших отношений, когда ты постоянно угрожала меня заколоть! Моя рука, сжимающая Рукан, наливается свинцом, и я медленно убираю кинжал обратно в ножны. – Что ты творишь? Почему ты ничего не сказал? – Учитывая нашу ситуацию, я думал, что ты меня почувствуешь. – Выпрямившись, он разглаживает рубашку и недовольно морщится. – Я знаю, что ты не в восторге от нашего проклятия, но разве обязательно меня убивать? Я пропускаю его слова мимо ушей, а мое горло сдавливает ярость. – Ты за мной шпионил? – Конечно, нет. – Бастиан отводит глаза, сжимая и разжимая кулаки. – Я просто… Звезды, я накладывал проклятие на твою дверь, понятно? После того, что случилось на Керосте, лишняя осторожность не помешает. От такой наглости меня бросает в жар. – Надо было меня об этом предупредить! Кроме того, я вполне способна… – Постоять за себя? – Он приближается ко мне. – Я знал, что ты это скажешь, поэтому и не стал ничего говорить. Я расправляю плечи, готовясь к спору, и только потом замечаю на его пальцах следы крови, которую он размазал по ручке моей двери. Мне хочется разозлиться, но я понимаю, что злиться здесь вовсе не на что. От нахлынувшего чувства стыда мой голос становится тихим, а на щеках вспыхивает румянец. – Спасибо, – бормочу я, обхватывая себя руками. – И… прости за тот случай с пирожными. Я не хотела тебя обидеть. Бастиан замирает, и между нами повисает тревожная тишина. – Не стоит извиняться. Я должен был понять, что это плохая идея. – Нечего тут понимать. Просто… заходи и помой руки. Только тогда я позволяю себе по-настоящему взглянуть на Бастиана, и по моей шее растекается жар. Я никогда не видела его таким нарядным. Его широкие плечи и крепкая грудь подчеркнуты черным камзолом с мерцающими золотыми пуговицами и отделкой. Волосы пирата зачесаны назад, а теплая золотисто-смуглая кожа сияет от масел и кремов. Когда Бастиан входит в комнату, я могу думать только о том, что он кажется совершенно другим мужчиной, красивым и уверенным в себе. Он выглядит как аристократ. – Это кедр? – Я наклоняюсь ближе, пытаясь уловить знакомый запах морской соли. – Вообще-то это ветивер, – Он задирает подбородок, как будто гордится тем, что я заметила. – Отличный запах, правда? Я морщу нос. – Но это не твой запах. Как только эти слова срываются с моего языка, мне хочется запихнуть их обратно в горло и проглотить. Удивление, вспыхнувшее в глазах Бастиана, так сильно обжигает мою кожу, что я боюсь сгореть дотла. – О, – Бастиан щелкает языком и поднимает бровь. – Так тебе нравится запах рыбы. Боги, даже его улыбка выглядит по-другому. Она стала ярче. Острее. Хитрее. Его глаза сверкают озорством, от которого у меня замирает сердце. Бастиан всегда казался мне красивым, но, когда я вижу его таким лощеным, в черном бархате и начищенных высоких сапогах, мое тело начинает испытывать странные ощущения, которые я бы предпочла игнорировать. Это не тот юноша, к которому я привыкла. Куда делся пират с ехидной усмешкой и коварным взглядом? Передо мной Бастиан Альтаир – завидный холостяк, который готов заявить о себе. К несчастью для меня, это работает. Мне хочется запустить пальцы в его приглаженные волосы и как следует их растрепать. Хочется расстегнуть несколько пуговиц на этой черной рубашке, чтобы посмотреть, как его кожа блестит от масла. Наконец, Бастиан исчезает в ванной, и у меня появляется возможность собраться с мыслями, но как только он возвращается, я снова теряю контроль над своими эмоциями. – Позволь мне сопровождать тебя на сегодняшний праздник. – Его заявление отрезвляет не хуже ледяной воды. Он кажется совершенно спокойным, но я чувствую тревожный пульс его души. Бастиан протягивает руку, и я инстинктивно тянусь вперед, отчаянно желая ощутить его прикосновение, но в последнее мгновение мне все-таки удается себя одернуть. – Украшения, – быстро выпаливаю я, пытаясь отвлечься. Сейчас совсем не подходящее время для подобных чувств. – Украшения? – Бастиан хмурится и замирает, когда я указываю на украшения, разложенные на моей кровати. – Да. Точно. Я могу подождать тебя в коридоре. Пират начинает пятиться назад, и я – сама не понимаю почему – качаю головой, прежде чем он успевает подойти к двери. Я закусываю нижнюю губу, но мой голос все равно дрожит, когда я тихо прошу: – Останься. Поможешь решить, какое смотрится лучше. – На тебе все смотрится великолепно. – Улыбка Бастиана искрится очарованием, но, когда я ничего не отвечаю, он быстро стирает ее со своего лица и садится на край кровати. Я по очереди перебираю украшения, делая вид, что никак не могу выбрать подходящее. Но все мои мысли заняты Бастианом. Когда он рядом, лед, бегущий по моим венам, начинает таять. Я не могу не думать о том, как он хорош в этом бархатном наряде, а еще лучше – вообще без одежды. Вид Бастиана, сидящего на моей кровати, только подогревает мое воображение. Может быть, мои чувства к Бастиану, и правда, настоящие. Еще во время нашей первой встречи мне показалось, что между нами сразу возникла особая связь. Надеюсь, ты хорошо проведешь время со своими потенциальными женихами, потому что в итоге тебя ждет горькое разочарование. Ни один из них не вызовет у тебя даже малую часть тех чувств, что ты испытываешь ко мне. Больше всего на свете я бы хотела запрыгнуть на борт «Смертной казни» и пуститься в путешествие вместе с Бастианом. Я вспоминаю те моменты, когда мне казалось, что Бастиан и есть моя судьба. Он всегда понимал меня без слов, как никто другой. Но наше проклятие затуманило эти чувства, и теперь я не могу понять, что реально, а что нет. Вполне возможно, что я влюблена в Бастиана Альтаира. Но пока над нами висит проклятие, я не могу принять окончательное решение. Я делаю все возможное, чтобы отогнать эти мысли. Притворившись, что все это время меня терзали муки выбора, я хватаю первое попавшееся ожерелье. – Вот это? – спрашиваю я, впервые замечая, что у меня в руках элегантная серебряная цепочка с каплей черного жемчуга и такими же серьгами. Бастиан задумчиво разглядывает украшения и кивает головой. Я быстро надеваю сережки – простые жемчужины на ониксовой цепочке, сдержанные и элегантные. Но с ожерельем все оказывается не так просто. Какое-то время Бастиан молча наблюдает за тем, как я борюсь с застежкой, и наконец поднимается с кровати, чтобы прекратить мои страдания. – Дай сюда. – Он берет хрупкие украшения в свои широкие, мозолистые руки. Я вздрагиваю, когда его пальцы касаются моей шеи, и мои легкие сжимаются, пока мое дыхание превращается в короткие, тихие всхлипы. Бастиан, кажется, ничего не замечает. Ему удается быстро застегнуть ожерелье и поправить его на моей шее, чтобы оно сидело ровно. – Вот и все. – От его хриплого голоса у меня по коже бегут мурашки. – Очень красиво. – Он даже не смотрит на ожерелье, а его руки все еще лежат у меня на плечах. Из-за его прикосновения меня бросает то в жар, то в холод. Я больше не выдержу ни секунды. Обернувшись, я понимаю: Бастиан точно знает, чего я хочу, потому что наши желания совпадают. Его крепкие руки сжимают мои плечи, и он притягивает меня к себе с той же страстью, которая в один миг охватывает все мое тело. Я обвиваю его шею руками, проклиная себя за этот поцелуй, но разве я могла поступить иначе? Падая на кровать, я тащу его за собой. У меня не хватает духу прервать наш поцелуй, даже несмотря на то, что сережки больно впиваются в мою шею. Боясь нарушить этот момент, ни один из нас не произносит ни слова. Одно неверное слово, один неверный вздох, один неверный взгляд – и все будет кончено. Его губы находят изгиб моей шеи, и я протяжно вздыхаю, тая под приятной тяжестью его тела. Сначала его губы рисуют нежные узоры на моей коже, но со временем мы становимся более жадными и отчаянными. Еще больше поцелуев. Больше прикосновений. Но вдруг он спрашивает: – Ты уверена? Мы тут же отстраняемся друг от друга. Моя кожа горит, а мои легкие словно становятся больше, наполняясь воздухом. Рядом с ним мне дышится так легко и свободно, но, когда он далеко, мне начинает казаться, что я задыхаюсь. Если бы я могла свернуться калачиком в его объятьях и пролежать так целую вечность, я бы так и сделала. Я облизываю свои пересохшие губы, пытаясь подобрать нужные слова, но на самом деле я совсем не знаю, чего я хочу. Близость Бастиана совершенно лишает меня силы воли. – Я понимаю, – он заговаривает первым, избавляя меня от необходимости отвечать. Его руки нежно скользят по моим волосам, выбившимся из прически, и он осторожно накручивает на палец один непослушный локон. – Ты же помнишь, что Кавен привязал меня к «Смертной казни»? Как бы я ни любил этот корабль, проклятие заставило меня его возненавидеть. Я не хочу, чтобы с нами произошло то же самое. – Я знаю, что тебе страшно, – продолжает он, соскальзывая с меня и ложась рядом. – Но, чтобы справиться с проклятием, нам нужно работать сообща, Амора, – когда он произносит мое имя, внутри меня вспыхивает ненасытное пламя. – Нравится тебе это или нет, я вляпался в эту историю вместе с тобой. Тебе не обязательно взваливать все тяготы этого мира на свои плечи. Позволь мне разделить их с тобой. – Легче сказать, чем сделать. – Я отворачиваюсь, но он кладет руку мне на плечо, словно умоляя посмотреть на него. Я отвожу взгляд. Если я обернусь, остатки моего самоконтроля будут окончательно уничтожены. – Для тебя – возможно, – говорит Бастиан. – Но, звезды, мне тоже нужна помощь. Только, в отличие от тебя, я не боюсь этого признать. После всего, что произошло, иногда мне кажется, что мир вот-вот обрушится на меня. Но рядом с тобой мне становится легче. Я знаю, что ты хотела побыть в одиночестве, и я изо всех сил старался держать дистанцию. Но я больше так не могу, потому что разлука причиняет боль не только тебе. Я так старался тебя поддержать, дать тебе время, но… оказалось, что мне тоже нужна поддержка. Я не представляю, каких сил ему стоило это признание. И все же я не могу на него посмотреть. Я сжимаю в руках ткань своих брюк. – Ты не обязана меня любить, – на этот раз Бастиан говорит гораздо мягче, практически шепотом. – Ты никому ничем не обязана. Но сейчас мы нужны друг другу, и после всего, через что мы прошли, проклятие кажется не такой уж и страшной проблемой. Мы обязательно со всем разберемся. Вместе. Мольба, которая звучит в его голосе, выбивает меня из колеи. Прикосновения Бастиана больше не кажутся приятными, и я задыхаюсь в его руках. Вырвавшись из его объятий, я хватаюсь за неумолимо сжимающуюся грудь. Стены комнаты резко сужаются, и все, что я вижу, – это длинный туннель. Мое дыхание становится быстрым и тяжелым, а тело – слишком холодным и вялым. Я не могу пошевелиться, не могу сосредоточиться. Я больше не вижу Бастиана, хотя где-то на задворках моего сознания теплится осознание того, что он все еще сидит передо мной. Зато я вижу своего отца, лежащего на земле. Я вижу, как Кавен улыбается, склонившись над его телом, и подносит к губам окровавленный клинок. Когда я наконец замечаю Бастиана, он извивается в конвульсиях, и его глаза закатываются назад, пока вокруг толпятся мертвецы с жуткими, голодными улыбками. А затем все вокруг заволакивает красной пеленой, и все, что я вижу, – это кровь. Кровь. Кровь. Кровь. Кровь. Теперь из туннеля доносятся звуки. Сначала я не могу ничего разобрать, но они становятся все громче и громче, пока мой череп не начинает раскалываться, словно по нему стучат сотни молотков отчаявшихся жителей Кероста.