Прежде чем ответить, Бастиан расправляет плечи и выпрямляет спину. – Каждый день. – И тебе не становится легче? Несколько минут он задумчиво молчит, поджав губы. Затем медленно подходит к моей кровати и садится на самый край. Бастиан берет меня за руку, и от его прикосновения моя кожа холодеет. – Потеря может толкнуть людей на ужасные поступки, – большой палец Бастиана скользит по моим костяшкам, но его взгляд кажется отстраненным, словно он потерялся где-то в своих собственных мыслях. – Я сбежал из дома и долгие годы бесцельно скитался по королевству, пока мои люди страдали. А Роган отказался от способности любить и был готов пожертвовать своей семьей. Я не знаю, можно ли окончательно оправиться от горя, – продолжает он. – Если и так, то мне еще предстоит проделать этот путь. Потому что, несмотря на все преступления Кавена, я все еще скучаю по тем временам, когда он еще не нашел проклятый нож Като и не устроил кровавое восстание. Я все еще думаю о том, мог ли я что-то сделать. Может, я совершил какую-то ошибку и упустил шанс спасти свою семью? Бастиан не смотрит на меня, но я чувствую, как разрывается его душа. В конце концов, у нас она одна на двоих. Даже без этого проклятия мы с Бастианом – одно целое. – Боль потери уничтожит тебя, Амора, – в его карих глазах застыло отчаяние. – Она заберет все, если ты ей позволишь, но ей никогда не бывает достаточно. Так что не смей полностью отдаваться своему горю. Он еще крепче сжимает мою руку, и я точно знаю, что он имеет в виду. Бастиану не нужно читать мои мысли, чтобы понять мою душу. Если бы он мог вернуть своих родителей, я не сомневаюсь, что он бы это сделал. Мой отец не был идеальным человеком, и уж точно не был идеальным королем. Но, видят боги, я ужасно его любила. Я бы согласилась жить со своими проклятиями, если бы только могла увидеть его снова. Попросить его совета. Выйти в море и отправиться на поиски самых яростных морских чудовищ вместе с ним. Боги, я бы отдала что угодно, лишь бы снова услышать его смех. Но для чего бы я ни использовала магию пробужденных – цена будет непомерно высокой. Чтобы получить то, чего ты больше всего хочешь, нужно отдать то, что ты больше всего любишь. Есть много вещей, которые я люблю, но что я люблю больше всего? Чем именно мне придется заплатить, если я воспользуюсь этой магией? – Пообещай, что не будешь использовать этот артефакт, – никогда прежде Бастиан не говорил со мной таким мягким голосом. – Думаю, мы сможем придумать, как извлечь из него пользу, не принося такие большие жертвы. Я не хочу, чтобы ты к нему прикасалась, Амора. Особенно до того, как мы найдем другой способ его использовать. От него исходит чистый страх, но я все понимаю. Бастиан имеет полное право сомневаться в моих намерениях. Если бы у меня была возможность вернуть отца – мы могли бы исцелить Визидию вместе. Мы могли бы вернуть магии души ее первоначальное назначение. Он бы мог искупить свою вину. – Обещаю, – ложь срывается с моих губ быстрее, чем я успеваю передумать. – Мы найдем другой способ использовать артефакт. Я слезаю с кровати под пристальным взглядом Бастиана, и выглядываю в щель между тяжелыми атласными портьерами, давая понять, что этот разговор окончен. Как я и думала, за окном стоит глубокая ночь. Илия оказалась достаточно умна, чтобы отвезти нас в свой личный дом, а не в общественную лечебницу. И, хотя я видела только свою гостевую комнату, белоснежный каменный пол и резной деревянный потолок говорят о том, что это место просто великолепно. Моя нога почти зажила, но мышцы левого бедра все еще сжимаются от острой боли при малейшем движении. Стиснув зубы, я беру Бастиана под руку, и мы спускаемся по витой каменной лестнице. – Нас уже ждут, – говорит он, стараясь придерживаться моего темпа. К сожалению, это означает, что мы движемся чуть быстрее улитки. Я ожидаю увидеть тихий ночной пляж, но, когда Бастиан открывает дверь, мои глаза широко распахиваются от удивления. Вдоль берега выстроились жители Курманы, одетые в свои лучшие одежды. Склонив головы, они протягивают руки с подношениями: шелками, фруктами и сладостями. Я практически спотыкаюсь от неожиданности, и у меня перехватывает дыхание. Бастиан поддерживает меня за спину, ухмыляясь от уха до уха. – Я знаю, что не должна была им говорить, – с крыльца доносится робкий голос Ильи, – но за время твоего пребывания на Курмане им так и не удалось с тобой познакомиться. Люди хотят хотя бы попрощаться со своей королевой. Отпустив руку Бастиана, я осторожно выпрямляю спину и выхожу на берег, стараясь скрыть свою хромоту. У первого человека знакомое лицо: я говорила с ним во время праздника. Он опускается на колено и протягивает великолепную шелковую шаль. – Она будет греть вас в пути, – говорит он, когда я медленно беру шаль у него из рук, поглаживая роскошную ткань. Женщина, стоящая рядом, тоже опускается на колено и предлагает бутылку игристого красного вина. – Чтобы во время путешествия вам не было скучно. Я смеюсь и благодарю ее, протягивая бутылку Бастиану, который идет следом. Даже репортер из Икае ждет на берегу, и его руки дрожат, когда он приносит свои извинения, протягивая мне коробку со сладостями. Я морщу нос и отворачиваюсь. У меня не было возможности с ним поговорить, но я уверена, что Касем уже сделал ему выговор. Я бы хотела попробовать пищу, которую предлагают мои люди; я бы хотела использовать лосьоны и масла, которые они кладут мне в ладони. Я хочу им доверять, но боль в бедре напоминает мне о том, что нужно быть осторожной. Улыбаясь, я принимаю их подношения, но позже я непременно избавлюсь от всего, что может быть отравлено. Мне не хочется этого признавать, но так будет безопаснее. Курманские солдаты помогают донести все подарки до «Смертной казни», и впервые с прошлого лета моя грудь наполняется гордостью. Возможно, Элиас действительно был исключительным случаем. Возможно, не все жители Визидии считают меня ужасным правителем. Касем ждет нас у трапа «Смертной казни». – Я буду молиться, чтобы твое пребывание на других островах было более безопасным и приятным. – Он широко расставляет руки и заключает меня в крепкие объятия. Я тихо смеюсь, уткнувшись в грудь своему стражнику и обнимая его в ответ. – Передай привет Мире, – говорю я и отстраняюсь, позволяя Касему задержаться у края трапа. – И передай моей матери, что мы отправляемся на Валуку. Нахмурившись, Касем запускает бледные пальцы в свои медово-русые волосы. – Я сообщу, чтобы они начали подготовку. Если тебе что-нибудь понадобится, пусть Феррик свяжется со мной. Честно говоря, он ужасный телепат: его голос всегда звучит так, словно кто-то кричит в морскую раковину. Но, в любом случае, он сможет передать все твои пожелания. – Хорошо. И мне не хочется просить тебя об этом, Касем, но… ты знаешь, что делать с Элиасом. Он быстро кивает, не нуждаясь в объяснениях. – Я с этим разберусь. Береги себя, ладно? Я уверен, что со всем справишься. Кивнув, я отпускаю его и поднимаюсь на борт, где меня уже ждут улыбающиеся Шанти и Ватея. Когда мы поднимаем якоря и удаляемся от берега, Бастиан оборачивается ко мне через плечо. – К Валуке? – К Валуке. Подняв компас, он выкручивает штурвал, устанавливая курс на запад. – Держись крепче, Феррик, и постарайся не выплюнуть свой несчастный желудок. Нас всех ждет бурная ночь. Глава 27 Даже убаюкивающего покачивания волн недостаточно, чтобы меня усыпить. Теперь мне кажется, что я больше никогда не смогу проспать всю ночь до самого утра, если только не отравлюсь или не заболею. Надо было стащить немного усыпляющего порошка, пока мы были на Курмане. Из-за ноющей боли в бедре я остаюсь настороже, напрягаясь от каждого скрипа и каждого удара ветра о борт корабля. Я понимаю, что в этом нет никакой логики. Здесь, посреди моря, я в полной безопасности, если только Луска не решит снова попытать удачу. И все же воспоминания о Керосте и Курмане роятся в моей голове. Они обманывают мои глаза, и тени, затаившиеся по углам, принимают формы жутких чудовищ, которые существуют только в моем воображении. Некоторые жители Кероста восстали против моего правления, полагая, что для них уже слишком поздно налаживать отношения с остальным королевством. Элиас хотел разрушить трон и свергнуть монархию. Он считал, что Курмана может стать независимой, и ради этого был готов пойти на убийство. Возможно, Элиас был слишком жаден до власти, но я не могу отрицать, что в его позиции есть смысл. Моя семья натворила много бед, так почему именно мы должны править Визидией? Но есть еще одна мысль, которая не дает мне покоя. Я думала, что у меня есть четкий план: найти артефакт, разрушить проклятья и вернуть Визидии ее первоначальный облик. Но теперь где-то в глубине моей души зарождаются серьезные сомнения. Если я найду этот артефакт, у меня появится возможность вернуть отца. Эта мысль заставляет меня позабыть о предупреждении Бастиана, о моем долге перед всей Визидией и о том, что отец был ужасным королем. Мне хочется быть эгоистичной. Больше всего на свете я хочу еще раз услышать его смех. Я хочу увидеть его настоящие глаза, а не два жутких отверстия, наполненных дымом и тенями, которые поджидают меня во сне. Но, если я сделаю себе этот подарок, что будет с Визидией? Если я не расскажу людям правду и не верну магию, которая принадлежит им по праву, то чем я лучше любого другого Монтара? Не говоря уже о том, что мне в любом случае придется заплатить огромную цену. Чтобы получить то, чего ты больше всего хочешь, нужно отдать то, что ты больше всего любишь. Но что же это? – Ты расскажешь мне, в чем проблема, или так и будешь вздыхать всю ночь? – голос Ватеи пронзает тишину нашей темной каюты. Даже ее сонное бормотание напоминает колыбельную. – А если я все-таки выберу вздохи? – либо она закатит глаза, либо съест меня живьем за эту глупую шутку. В любом случае я точно буду знать, что она окончательно проснулась и готова вести разговор. К моему удивлению, Ватея фыркает.