Магма набухает, мгновенно освещая ночь. Мне становится ясно, что какой бы великолепной ни была магия Шанти и какими бы быстрыми ни были эти скакуны, мы ни за что не сможем убежать от пробужденного. – Она у тебя? – его голос совсем охрип от дыма. Кивнув, я сжимаю в руке кусок чешуи с окровавленной змеиной кожей. – Нам придется сражаться. – Мы даже не можем к нему прикоснуться, – не соглашается Бастиан. – Он просто расплавит наше оружие. Он прав; даже Рукан не сравнится с этим зверем. Чтобы получить хоть какой-то шанс на победу, нам понадобится сила богов. Как удачно, что она у нас есть. Огненный змей нависает над нами. От него исходит всепоглощающая мощь вперемешку с жаром – настоящий зверь из легенд. Но я уже победила одного легендарного зверя и могу сделать это снова. – Мы должны использовать магию души. Это единственный способ, – в одной руке я сжимаю чешую, а другой – уверенно беру руку Бастиана, как будто мое тело точно знает, что нужно делать. Как только мои пальцы касаются его кожи, у меня возникает ощущение, что весь огонь, бушующий вокруг нас, теперь горит в моем сердце. Теперь, когда у меня руках сила богов, я чувствую, как моя магия пульсирует внутри Бастиана. Она горит в моей крови и пускает корни в моих венах, распространяясь, как лесной пожар. Бастиан вырывает руку, и пламя мгновенно гаснет. Даже в изнуряющей жаре мне становится холодно, как зимой. – Ты же видела, что случилось в прошлый раз, – он хмурится. – Я не могу ее контролировать. Не говоря уже о том, что мне пришлось попробовать кровь Элиаса на вкус. Я не могу сделать того же с лавой, Амора. – Тогда мы используем мою магию. – В этом дыму мы долго не протянем. Каждый вдох причиняет боль, царапая горло и легкие. – Моя магия души не была создана богами. Мы можем использовать ее против пробужденных. Его лицо искажает паника. – Но ты не можешь использовать свою магию. – Я не могу использовать ее в одиночку. Мне нужно, чтобы ты мне доверился, Бастиан. И, хотя я знаю, что он напуган, что больше всего на свете он хочет убежать, Бастиан хватает меня за плечо. – Я тебе доверяю. Это все, что мне нужно. Я снимаю с запястья сморщенную змеиную кожу и беру ее в обе ладони, как чашку, молясь о том, чтобы это сработало. Земного пробужденного не беспокоил огонь, он не боялся сгореть. Его кожа невосприимчива к огню. Иначе зачем бы ему жить так близко к вулкану? Наконец, я набираюсь храбрости, чтобы сделать выпад, не ради того, чтобы напасть на стража. Меня интересует лава, которая стекает с его тела, как вторая кожа. К моему облегчению, она плещется в самодельной чашке из змеиной кожи, не обжигая меня. Огненный змей предусмотрительно отступает, и его белые глаза горят от злости. Что ты делаешь? Кажется, он и так знает ответ: у меня есть огонь, а теперь еще и его кожа. У меня есть все, что нужно для магии души. Пожар разгорается еще сильнее, и остается только один способ узнать, сработает ли мой план. Я крепко беру Бастиана за руку и обращаюсь к магии, разделенной нашим проклятьем. – Мы должны попытаться. – Это моя душа, Амора. Если я впущу тебя…пути назад уже не будет. Ты больше не сможешь от меня убежать. – Я знаю. – Я сжимаю его руку. – Это и моя душа, ты не забыл? Отведи меня к ней. У нас нет времени беспокоиться о последствиях и о том, что это будет значить для нас обоих. Бастиан окружает себя магией души, словно щитом, и, несмотря на опасность, я закрываю глаза и следую его примеру, пока она не поглощает нас целиком. Я чувствую его везде. В моем теле, в моей душе, в моем разуме. Я чувствую его дух. Вкус соли на его коже. И он открывает мне свою душу, доверяя все самое личное. Душа Бастиана полна боли. Тоски. И все же она так ярко сияет тягой к приключениям, что от этого света можно ослепнуть. Он прекрасен. Я колеблюсь, чувствуя знакомое присутствие магии, которая пытается проникнуть в мою душу, точно так же, как она сделала это с отцом в ту ночь, когда он погиб. Сначала я отказываюсь ее впускать. Мое тело напрягается само по себе, отвергая это вторжение. Несколько месяцев я упорно пряталась от Бастиана. Я спряталась в своих мыслях, избегая собственных чувств. Но это осталось в прошлом. Теперь я впускаю ее. И в тот же момент магия поглощает нас целиком. Я передаю змеиную кожу и расплавленное пламя в руки Бастиану, и он бросает часть огненного змея в извивающееся пламя, оставляя себе кожу земного пробужденного. Мы – два человека с одной душой. Магия души перетекает в меня через Бастиана, и я наслаждаюсь ее прохладой, бегущей по моим венам. Она вновь наполняет меня, делает меня целой. Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на магии, вспыхнувшей внутри нас. Теперь, когда нас двое, магия повинуется нашей команде. Мы скармливаем змеиную кожу голодному пламени, и огонь тотчас же гаснет. Пробужденный откидывает голову, когда лава начинает отслаиваться от его обуглившегося тела. Без огненной брони он уже не такой большой, каким казался прежде, и не далеко такой угрожающий. Поток нашей магии резко обрывается, я практически падаю на колени, но в последний момент Бастиан успевает меня подхватить. Ощутив прикосновение его кожи, я понимаю, что после того, как он впустил меня в свою душу, наша связь изменилась. Я чувствую его еще сильнее, чем раньше. Напряжение в его мышцах. Благоговейный трепет, с которым он наблюдает за пробужденным, отступающим в темноту. Ни один из нас не ощущает той смертельной усталости, которую испытал Бастиан, впервые использовав магию души. Вместе мы оказались достаточно сильны, чтобы обуздать ее. Послушай меня, человек. Из темноты доносится злобное шипение пробужденного. Если ты выберешь неверный путь – дороги назад уже не будет. Но мы не слушаем. Мы только бежим. Глава 32 Запыхавшиеся и потрепанные, мы добираемся до «Смертной казни» и торопливо забираемся по трапу, спотыкаясь на ходу. Остальные уже подготовили корабль к отплытию. Как только мы оказываемся на борту, Ватея начинает заклинать волны, не теряя ни секунды. Русалка выглядит гораздо лучше, и, судя по ее мокрым волосам, за время нашего отсутствия она успела нырнуть в воду. Единственное, о чем я жалею, – это упущенная возможность попрощаться с Азами и поблагодарить ее за все, что она для нас сделала, но время не ждет. Я падаю на колени, жадно хватая ртом чистый морской воздух. Моя голова кружится, а глаза затуманены, и все же я борюсь с желанием отключиться прямо здесь и сейчас, хотя, возможно, это как раз то, что нужно моему телу. Но я отказываюсь обращать внимание на головокружение и поддаваться своим слипающимся глазам. – Как я посмотрю, никому в этой команде не нужен сон, – ворчит Шанти, крепко обхватив себя руками. – Почему мы вечно вляпывается в неприятности именно по ночам? Проигнорировав ее жалобу, я прижимаю змеиную чешую к груди, наслаждаясь ее магической пульсацией. Ее тепло согревает мою кожу. Ее скрытая магия настолько могущественна, что мои кости стучат от переизбытка энергии, а по спине бегут мурашки. Это настоящая магия. Подумать только, а ведь я считала себя сильной. Но на самом деле мне нечего противопоставить этому маленькому куску чешуи. Это кажется невозможным. Божественным. И я хочу заполучить эту магию навсегда. Эту силу. Эти божественные способности. Все это мое. Мое. Мое… – Амора? – Я напрягаюсь, когда Феррик присаживается рядом. На его бровях осели пот и пепел, а лицо покрыто слоем пыли, но я сосредотачиваюсь на беспокойстве, промелькнувшем в его глазах. – Что это? Змеиная чешуя больше не теплая – она обжигает. Я вскрикиваю и кладу ее на палубу. Еще немного, и она проела бы мне руку. Присутствие Феррика помогает мне прийти в себя, и я с нарастающим ужасом понимаю, что эти мысли были не совсем моими. Эта магия могущественна и опасна. – Это чешуя пробужденного. – Сопротивляясь желанию снова прикоснуться к ней, я прижимаю ладони к коленям. – С ее помощью я собираюсь все исправить. Когда Бастиан тянется вперед, чтобы дотронуться до чешуи, я инстинктивно шлепаю его по руке и тут же замираю на месте. Теперь на меня смотрят даже Шанти и Ватея, не говоря уже обо всех остальных. Я сцепляю свои подрагивающие пальцы. – Я… Прости меня за это. Только, пожалуйста, не прикасайся к ней. Бастиан озабоченно хмурит брови, но тем не менее убирает руки. – О чем ты думала, отправляясь туда в одиночку? Тебя могли убить. С трудом заставив себя подняться на ноги, я молча хватаю чешую и снова прижимаю ее к себе. То, что я видела этой ночью, просто невозможно описать словами. Я не смогу объяснить, что мне довелось пережить.