— Папа. Прости меня, что я так грубо тебя встретила. Я думала, ты правда нас забыл. — извинилась заплаканная Лена. — Всё хорошо, моя девочка. Я понимаю твою обиду. Но теперь мы вместе и я вас не оставлю! — папа обнял свою дочку и поцеловал её в макушку. — Когда там будет ужин? — спросил Егорка. — А вы садитесь за стол и еда сейчас появится. — выпрямив спину, сказала Антонина Ивановна. Через десять минут новая дружная компания сидела за столом в полупустой квартире Люси. * * * После ужина, Люся закрылась в своей комнате, чтобы подготовиться к предстоящему судебному процессу. Ей в голову лезли мысли о приятных встречах с Андреем, поэтому она периодически рисовала на листке бумаги сердечки с большими буквами «А» посередине, а потом зарисовывала их и мяла бумагу или рвала её в клочья. Ближе к ночи в её комнату вошла Антонина Ивановна. — Девонька ты моя. Куда ты столько бумаги накидала? — Не могу я, Антонина Ивановна. Не могу! — Что ты не можешь? — Ну как я против него буду выступать? Он же был таким… — Каким? — громко перебила её Антонина Ивановна. — Нежным, чутким, заботливым… А сейчас что? — Этот нежный, чуткий и заботливый, как ты говоришь, встал против тебя, а не со спущенными штанами в кровати. Ты чего удумала вдруг? Квартиру мою отдать ему хочешь? Он что, так ловко управлял своим агрегатом, что ты готова прогнуться под него и отдать мою квартиру, ему, стручку морщинистому? — Антонина Ивановна! — Ты мне не Антонинкай тут! Квартира моя? Моя. Я её в тебе в наследство оставила? Оставила. Дети у меня есть? — Вы говорили, что не было никогда. — Вот! А этого стручка в своих сыновьях я и видеть не желаю!!! Так что будь добра, соберись! А то всю твою жизнь буду тебя дурёпой называть! — Всю жизнь? Значит Вы всегда будете со мной рядом? — обрадовалась Люся. — Тьфу ты! Лурёпа! Вот ты кто! — ругнулась Антонина Ивановна и растворилась в воздухе. — Лурёпа ещё тепло слышится. А Лурёпа кто? — задумалась Люся и вернулась к подготовке к судебному процессу. Глава XV. Второе судебное заседание Понедельник, 18 июля 2022 года. Судебный процесс по вопросу о вступлении в наследство затянулся. Мало того, что судья сменилась, так ещё она и выходила из зала судебного заседания каждые десять минут. Прения сторон носили тяжкий характер, никто никому не хотел уступать. Ну ладно Люся по праву боролась за установление правды, но что делал Андрей? Вместе с адвокатом, он на ходу придумывал оправдания на вопросы судьи, такие как: "Почему его фамилия не совпадает с фамилией умершей?" и выяснения подобных нестыковок в приложенных в деле документов. Когда все глупые аргументы, что Андрей разругался с мамой и решил сменить фамилию, выкинуть все документы, упоминающие о фамилии, о матери, наконец-то закончились, судья выдохнула и отправилась в совещательную комнату для принятия окончательного решения по этому делу. В это время Андрей смотрел на Люсю и нервно стучал пальцами по столу. Уговоры адвоката "замолчать" для Андрея не работали, он просто не слушал его потому, что понимал, что истец была довольно сильным соперником, несмотря на то, что участвовала без адвоката. Вдруг секретарь судебного заседания сказала: — Встать. Суд идёт! Судья начала зачитывать решение и Андрей услышал: — … Исковые требования Редковой Людмилы Николаевны удовлетворить, Агафонову Андрею Петровичу в исковых требованиях отказать… Дальше у Андрея было всё как в тумане. Адвокат Андрея пытался выкрикивать что-то об оспаривании дела, но судья ему сказала: — Удачи. Но можете даже не пытаться. Все факты вы предоставили сами. — Вот сука! — разозлился Андрей. — Что? Вы в тюрьму захотели за оскорбление судьи в зале заседания? — возмутилась судья. — Нет-нет. Я в сторону истицы. — оправдался Андрей, когда Люся уже вышла из зала заседаний. — Ты ей всё разъяснила? — спросила судья у секретаря. — Да, Маргарита Павловна. Я ей сказала, через сколько дней она может прийти за решением суда. — Молодец. — и судья снова удалилась в совещательную комнату. Домой Люся приехала вся радостная с пакетом вкусностей, достала на стол бисквитный торт с персиками и ананасами внутри, обмазанный сливочным кремом и политый шоколадной глазурью, поставила на газ чайник, расставила на столе кружки и сказала: — Ну где вы все? Я такую радостную новость вам принесла! — спросила Люся, но в ответ ничего не услышала. Люся налила себе чай в кружку, отрезала кусочек торта, положила его на блюдце, и вдруг услышала: — А мне? — спросила Лена. — И мне! — затараторили Егор с папой. — Вообще-то это моя квартира была, поэтому мне первой. — хриплым голосом сказала Антонина Ивановна. — Ой, ну наконец-то! — обрадовалась Люся. — Спасибо Вам, Антонина Ивановна! — Это не мне говори спасибо! — А кому? — Двум грамотеям по пуганиям людей. — Дети? — Тьфу ты! Какие дети? Я что, совсем сумасшедшая бабка что ли? Роме скажи спасибо и Эдуарду! — Да ладно? — удивилась Люся и замерла с ножом в торте. — А как они это сделали? — Ну судья у тебя другая была, правильно? — Сегодня да… — Так они ту судью запугали до смерти. Она хотела было деньги принять от адвоката твоего Андрея, да Ромка как выхватил этот конверт из его рук, все деньги вытряхнул оттуда, а Эдуард вошёл в тело адвоката и такую страшную рожу скрючил, даже кровь из глаз пустил, рот открыл… — с интересом продолжала рассказывать Антонина Ивановна. — Фу! Ужас какой! — Люся дёрнулась от страха. — А где они сейчас? — Так всё, это был их последний шанс побыть призраками на этой земле. Свой подвиг они совершили, помогли тебе, теперь ушли на отдых, чтобы потом переродиться. — Но я так и не успела с ними попрощаться… И поблагодарить их! — грустно сказала Люся. — Ничего… В другой жизни поблагодаришь. — Так Вы тоже скоро от меня уйдёте? — Вот когда получишь свидетельство о принятии наследства, оформишь на себя мою квартиру, тогда и уйду. — сказала Антонина Ивановна и все стали праздновать Люсину победу. Глава XVI. Разговоры о грешниках и не только Следующим вечером, после работы Люсю на выходе из торгового центра ждал Андрей с большим букетом бордовых роз. Люся узнала его, в сердце ёкнуло, но спустившись с эскалатора, она прошла мимо Андрея. Тот не удивился её равнодушию, даже ожидал его, поэтому пошёл вслед за ней. — Люся, ну Люсенька… Ну Люсечка! — менял свой голос и интонацию с грубого на более мягкий. — Рыжик!