– Джексон, – произнесла я тихо. Бармен приблизился, стало видно, как напряглись мышцы и жилы предплечья. Сначала он вытер и расставил на полках посуду, и лишь затем вперил в меня взгляд воспаленных карих глаз. – Тебе чего, Ник? – Кто занимает вторую квартиру над пабом? Кто живет напротив Тайлера? Морщинки в уголках глаз стали отчетливее. Загорелой рукой Джексон потер подбородок с темной щетиной. – Ну я там живу. А что? Я мотнула головой. – Так, ничего. Нужно было ехать домой. Меня ждал лэптоп. Пошарить в нем и вернуть в Аннализину квартиру, пока кто-нибудь за ним не явился. Джексон прищурился, оглядел меня с ног до головы. – Присядь-ка, Ник. Похоже, тебе не повредит выпить. Он взял стакан с четким отпечатком чужих губ, плеснул из бутылки. – Водка сойдет? За счет заведения. Меня затошнило, я отодвинула стакан. Донышко липло к захватанной барной стойке. – Мне нужно идти. Джексон схватил меня за запястье, попытался замаскировать грубость игривой улыбочкой. – Синюю тачку видела? – спросил он, пряча лицо от посетителей. – Она тут за последние полчаса три раза проезжала. Не ты одна Тайлера ищешь. А он еще в пятницу свалил. «Еще в пятницу свалил». Только сотовый почему-то не взял. – Я просто оказалась поблизости, вот и зашла. – Кто бы сомневался. Знает ли Джексон больше, чем делает вид? Лицо у него непроницаемое. Джексон склонил голову набок, удерживая крепкими пальцами мое запястье. Посетитель в дальнем углу поднял стакан. Я узнала папиного приятеля; по крайней мере, с этим человеком папа вместе пил. У него были волосы с проседью и красные, как яблоки, щеки. – Папе привет передавай, детка. Ты в порядке? Взгляд скользнул к Джексоновой лапе, переместился на меня. – Да, в полном, – ответила я, высвободившись. Джексон нахмурился, сам выпил водку, хлопнул стакан на барную стойку. – Что-то должно случиться, Ник. Ты тоже это чувствуешь, так ведь? Еще бы. Воздух буквально искрит. Ловушка готова захлопнуться. Уже и машина неприметного синего цвета появилась. Две недели я рылась в прошедшем, и вот вся ложь – на поверхности, словно пена. Аннализа пропала, дело Коринны вытащили из недр шкафа, перетряхнули заново. Вспомнили имена всех фигурантов. Уже на выходе из паба я увидела его – синий седан с затемненными стеклами, медленно кативший по району. Я дождалась, пока он уедет, и лишь потом пошла к своей машине. * * * Биться над паролем не пришлось – в лэптопе его просто не было. Впрочем, не так уж неожиданно – Аннализа жила одна, и вдобавок на отшибе, возле самого леса. Или, может, полицейские успели взломать пароль, а поставить новый не позаботились. Я просмотрела файлы с колледжскими проектами и заявления в аспирантуру, рассортировала их по датам, чтобы отыскать самые новые и потенциально значимые документы. Так же я поступила с изображениями. Фотографии были рассортированы самой Аннализой, но лишь по датам. Самые старые – пятилетней давности, самые свежие – трехнедельной. Я задержалась на одной – Тайлер в пикапе, рот чуть приоткрыт, рука приподнята. Представила: Аннализа скомандовала «Улыбочку», Тайлер хотел либо помахать ей, либо заслониться от объектива. Остановленное мгновение. Сотня возможностей разом. А вот самые новые снимки – с нынешней ярмарки. Сумерки; на заднем плане маячит чертово колесо, видны пустые кабинки, мерцают фонарики. Малыш уписывает сахарную вату, на губах блестят розовые липкие нити, тают, едва коснувшись кожи. Лоточники протягивают сдачу и хот-доги, ладони пойманы в миг раскрытия; люди по ту сторону прилавков ищут глазами своих детей или новое развлечение – не глядя забирают товар и деньги. Я почти видела Аннализу: вот она стоит поодаль от толпы, как стояла ребенком. Не участница, а наблюдатель. Я закрыла снимки, сразу заметила нестыковку. Вместо названий фото имели порядковые номера, однако в какой-то момент порядок нарушался. Несколько изображений отсутствовали, образовалась лакуна. А «корзина» была пуста. Очищена. Возможно, фото удалила сама Аннализа – чем-то они ее не устроили. И все-таки я не могла стряхнуть ощущение, что до меня в лэптопе копался некто третий; он и убрал возможный компромат. Я записала дату, с которой начиналась лакуна, и дату, которой она заканчивалась. Отсутствовали снимки четырех-, пятимесячной давности. К тому времени, как Эверетт позвонил и сказал, что на сегодня закончил и ждет меня возле библиотеки, я успела просмотреть все жесткие диски. Нашла несколько портфолио со сканами и фото рисунков Аннализы. Проверила также список веб-сайтов, на которые она заходила в недавнем прошлом. В основном это были школьные сайты, а также объявления о вакансиях. Где ты, Аннализа, черт тебя возьми? Закончив, я протерла клавиатуру и крышку лэптопа тряпочкой, ключ сунула в передний карман шортов. И лэптоп, и шорты я убрала в папин шкаф. Пусть лежат там, пока не придет ночь, пока мир не погрузится в сон, не затихнет в ожидании. * * * Мои разговоры с Аннализой уложились бы, пожалуй, в один час времени; а все-таки мы состояли в неразрывных отношениях. Нас связывали мои воспоминания; самые пронзительные из моих воспоминаний. Потому что в моем воображении существовала «коробка», задвинутая в дальний угол полицейского участка; а в «коробке» помещался клубок из имен, и все ниточки этого клубка вели к имени «Аннализа». Копы нас замучили вопросами о событиях того вечера – почему у Дэниела нос расквашен, почему у Тайлера костяшки пальцев ободраны, почему я выгляжу как побитая собака. Про Аннализу вспомнил Тайлер. «Спросите дочку Картеров, – сказал он копам. – Как там ее? Имя начинается на «А». Девчонка там была, видела нас». Полагаю, копы так и поступили; полагаю, Аннализа подтвердила наши показания, потому что больше никого из нас не допрашивали. Аннализа обеспечила нам алиби. НАКАНУНЕ День 13-й – Здесь Эверетт, – сказала я. Я стояла в ванной, лицом к двери, говорила вполголоса. За спиной шумел душ. – Где – здесь? – уточнил Дэниел. Ванная наполнилась паром, зеркало запотело. – Здесь. Я выглянула из ванной. – У меня в спальне. Я ему позвонила насчет папы, и он вчера нагрянул. Хочет помочь. Уже начал. Фоном шел Лорин монолог: «Чертова вонючая краска, и без нее тошнит, открой уже, наконец, окна». В этот момент я даже немножко любила Лору. – Да? Ну хорошо, – сказал Дэниел. Последовала пауза, и я представила, как брат вместе с телефоном отходит подальше от жены. – Что конкретно ты ему сказала? Я открыла дверь ванной, и пар проник в спальню, где был подхвачен воздушным потоком из вентиляции. Эверетт по-прежнему лежал на кровати ничком; я сама его напоила, обеспечила похмелье за свой счет. Я снова закрыла дверь, прошла через тесную ванную в старую комнату Дэниела. – Правду, Дэниел. Я сказала ему правду. Что копы допрашивали папу, выпытывали насчет девушки, которая десять лет назад пропала. Что им плевать на папино состояние. Эверетт сразу отправился в полицейский участок, потом – в «Большие сосны». Пригрозил дело возбудить, если не уймутся. – Так он уже все разрулил? – Не совсем. В понедельник продолжит. Нужны справки от врача. Но копы струхнули. – Значит, он пробудет до понедельника? – Похоже на то. Раздался голос Лоры: – Кто пробудет до понедельника? Некоторое время слов было не разобрать – вероятно, Дэниел прикрыл трубку ладонью. – Лора приглашает тебя с Эвереттом на ужин. Сегодня. – Поблагодари ее, только мы не…