Габриэль ухмыляется. —Она моя, — огрызается Джек. —Мне обещали... —Джек, — предупреждает его отец. —Нет, пошел ты! Она моя. Ты заставил меня ввязаться в это, и что, ты позволишь ей вот так опозорить меня? —Губернатор Харрис, — говорит Габриэль. —Рад видеть вас снова. —Габриель, — кивает он. Я смотрю на Эмери, которая выглядит так, будто ее действительно сейчас тошнит. Она была напугана. И я понял, что это было не из-за меня, когда я взял ее за руку, а из-за них, из-за него. Я не мстил ему за то, что он наложил на нее руки, за то, что он причинил ей боль или напугал, но я собираюсь убедиться, что у меня есть такая возможность. Может быть, не сегодня, но скоро, чертовски скоро, я заставлю его заплатить за то, что он сделал. Такой короткий промежуток времени и пожизненный ущерб. Она заслуживала лучшего. Может быть, не меня, но лучше. —Вот как все будет, — говорю я. —Мистер Куинн, вы подпишете передачу приюта, без споров и требований. Он по праву принадлежит Эмери и вам, и я об этом знаю. Если вы этого не сделаете, я могу обещать, что бой вы проиграете. Вы сделаете врагом не только меня, но и тот неудачный бизнес, который вы уже изо всех сил пытаетесь удержать на плаву. Я возьму каждый чертов пенни. Мария, какой бы цели ты ни надеялась достичь, забудь об этом, и Джек, мне плевать, кто ты, я предлагаю тебе покинуть этот город на следующей неделе, потому что я иду за тобой и за тем дерьмом, которое ты сделал Эмери. Я сделаю это похожим на прогулку в парке. —Что ты сделал? — шепчет губернатор Харрис. Джек усмехается. —Ты не имеешь права, — Саймон выходит вперед. —Никакого! Он делает шаг к Эмери но я быстрее, как и Энцо, секундой позже я хватаю его за воротник, прижимая его спиной к стене, когда Энцо прижимает пистолет к его виску. —Как только бумаги будут подписаны, ты больше никогда с ней не будешь разговаривать. Теперь она принадлежит Сэйнтам, ты понимаешь? Запах аммиака пропитывает воздух, и взгляд вниз показывает темное пятно, цветущее на передней части брюк цвета хаки Саймона. Я наклоняюсь, мой нос в дюйме от его. —Я сказал, сделать это. Ты. Понимаешь? — Д-да, — заикается он. —Скажи мне, — требую я. —Я подпишу передачу на приют. Я больше не буду с ней разговаривать. —Саймон! — вскрикивает Мария. —Заткни свой грязный рот, — рычу я матери, —Но не волнуйся, мы с тобой поболтаем. Чертовски скоро. Я даже не смотрю на нее, но ее вздоха и звука приближающегося брата было достаточно, чтобы понять, что она обделалась. Если бы она только держалась подальше. Если бы она только осталась в мусоре, где ей и место, она могла бы быть в безопасности от Сэйнтов. — Эмери, — я чувствую, как все мое тело смягчается по отношению к ней, —Ты готова уйти? Глава 27 ◦•●◉Атлас◉●•◦ —Что ты сделал? — спрашивает Эмери в машине, вокруг нас тишина. Дул ветер, обещанный снег превратил воздух в лед, и океан, бурный и бушующий, разбивался о берега —То, что мне нужно. —И что это? — ее лицо все еще было немного бледным после конфронтации, она еще не упомянула о моем приказе ее отцу держаться от нее подальше или о моих требованиях, но я был уверен, что это произойдет. —Ты когда-нибудь читал завещание, оставленное тебе матерью? —Конечно, — усмехается она. Я тоже это делаю, глядя на темнеющую дорогу впереди. —Я имею в виду, прочитали ли ты это с точностью до мелкого шрифта? Она хмурится. —Я прочитала то, что поняла. Я киваю. —Твоя мать внесла в завещание пункт, светлячок, что ты должна была унаследовать приют, когда тебе исполнится тридцать. Она сделала это для того, чтобы ты могла наслаждаться жизнью без бремени содержания приюта в рабочем состоянии. Это было обязанностью твоего отца, и он согласился. Они подписали контракт на этот счет. Когда она открывает рот, чтобы заговорить, широко раскрыв глаза, я протягиваю руку и кладу ей на бедро, чувствуя легкость, с которой мои демоны оседают при одном прикосновении. —Тсс, позволь мне объяснить. На ее кивок, я продолжаю: —Между ней и твоим отцом был договор, согласно которому он согласился, что, если с ней что-нибудь случится, Саймон позаботится о приюте и всех потребностях, пока тебе не исполнится тридцать, и это не станет твоей ответственностью... Это означает, что вся финансовая помощь, общее управление и документация были его бременем. Он нарушил этот пункт, и твоя мать позаботилась о том, чтобы в таком случае были внесены изменения. —Какие изменения? — шепчет она. —Там сказано, что если Саймон когда-либо пренебрежет, использует или откажется от приюта, то он автоматически перейдет к тебе. Это означает, что его шантаж и взяточничество являются прямым нарушением контракта. Отсутствие у него финансирования, независимо от состояния его собственного бизнеса, является нарушением и по закону договора приют уже твой. Он планировал, что ты не поймешь условия сделки, поэтому скрыл тот факт, что у него был действующий контракт с твоей матерью. И он продолжал бы делать это до тех пор, пока тебе не исполнилось бы тридцать. Он выдал бы тебя замуж за Джека, и брал бы деньги, которые предложил губернатор Харрис. —Так это мое? — спрашивает она. —Пока нет, должна быть официальная подпись и доказательства нарушения, которые у нас есть, и Саймон это знает. Он подпишет его без помощи адвокатов —Ты так уверен? —Да. — И что именно от этого выиграл губернатор? —Этого я не знаю, но Габриэль знает. И я планирую выяснить это в ближайшее время. Мария имеет к этому большее отношение, чем кто-либо думает. —Твоя мать - настоящее произведение искусства. —Она настоящая сука, если это то, что ты говоришь. Эмери смеется, еще немного расслабляясь, уткнувшись в кожаную обивку машины. —Ты мне нравишься вот таким, — шепчет она. Я рискую взглянуть на нее. —Каким “таким”? Девушка пожимает плечами. —Когда мы в подобной обстановке, ты не кажешься таким, будто мир давит на тебя. Мои челюсти сжимаются. —Потому что он этого не делает. —Ты понимаешь, о чем я, Атлас, — она переплетает наши пальцы. —У тебя есть деноны, — ее слова звучат как легкий шелест воздуха. —Они следуют за тобой, но когда мы вместе, такое ощущение, будто кто-то раздвинул занавески и впустил немного света. Ты кажешься... не знаю, свободным. Именно эти слова звучали в моей голове, когда наконец пошел снег, когда ветер усилился и температура упала, и они продолжали крутиться в моих мыслях по пути домой. Если бы она знала... Если бы она была в курсе того, что я сделал. Грех, который я нес. Тот свет, который я нес, погаснет, потому что она уйдет. *** Она выходит из ванной, пояс ее халата завязан вокруг талии, волосы распущены, на лице нет макияжа, а щеки раскраснелись от горячего душа.