– Ну и что? У меня нет там работы, и я хочу жить здесь. – Во Франции ты другую работу не найдешь. Да и вообще, ты ничуть не лучше, чем Жоффруа, тебе просто повезло, что я тебя устроила на эту работу, иначе бы ты сидела без работы точно так же, как он. – Я бы не приехала сюда, если бы у меня не было работы, но я тебе очень благодарна, конечно. Вечером Жоффруа заявился домой после работы и сразу стал накуриваться, не таясь. – Ты знаешь, – заявил мне он, – я буду тут жить еще как минимум три месяца, пока не закончу на работе испытательный срок. – У тебя же он только месяц. – Ну и что? Мне нужно присмотреть себе хорошую квартиру, не пойду я в какую-то дыру. И я здесь ни за что не собираюсь платить. – Это еще почему? – Ну ты же у меня все забираешь, а мне тоже надо квартиру обставить, у меня же ничего нет. – Ты не офонарел? – Нет, я так сказал, и так оно и будет. – Нет, так оно не будет. – Ты не сможешь меня выгнать из квартиры, я твой муж. – Это мы еще посмотрим. Спать он уже перебрался в свободную комнату на верхнем этаже. Эту комнату он покрасил первой и все время повторял, что это будет его кабинетом, а Роми и животным будет запрещено туда заходить. Теперь комната стала похожа на кладовку. Прямо посреди коробок и бардака он кинул матрац, а вокруг него разбросал свои вещи – настоящее логово бомжа. Кроме того, у него появилась привычка удаляться в санузел на весь вечер и курить косяки, сидя в ванне. Наутро он прислал мне длинный мейл, написанный с кучей грамматических ошибок, в котором, стараясь выражаться официальным языком, он сообщал мне, что я буду содержать его как минимум на протяжении ближайших трех месяцев или пока он не найдет себе достойную квартиру. В случае, если я посмею ему изменять, он заявит, что наш брак фиктивный и меня посадят в тюрьму. Завершал он свое довольно длинное послание словами: parce que c’est comme ca. На работе Карин поинтересовалась моими делами, я показала ей этот мейл. – Он действительно какой-то гад. Но, послушай, отдай ему все, что он хочет, пусть живет свои три месяца и уходит. – Ты смеешься, что ли? Он мало высосал из меня денег и крови? И кто знает, когда он вообще соизволит уйти? Карин пожала плечами, и стало ясно, что больше у нее идей нет. Я позвонила Пьеру, хозяину квартиры, чтобы попросить его сказать в полиции, если таковую придется вызвать, что Жоффруа не имеет права жить в квартире, контракт еще не был подписан по просьбе самого Пьера. Он начал уклончиво объяснять, что он здесь ни при чем и не может помочь и, кроме того, Жоффруа неплохой парень, ему тяжело из-за расставания, и он, конечно, съедет, он ему, Пьеру, сам пообещал. У меня было чувство, что я попала в западню. Выгнать здорового дядьку из дома, когда ты одна с маленькой девочкой и нет никого вокруг, очень страшно и почти невозможно чисто физически. Полиция не станет мне помогать, если я не буду врать, что он меня бьет, а мне не хотелось впутываться еще и в такую разборку. Я пошла в банк и заказала новую кредитку, так как у него были данные моей карточки, также я рассказала в банке о своей ситуации и предупредила, что никакие переводы не делаются без моего подтверждения. Красивенький аккуратный мальчик из банка, мой финансовый советник, сочувственно на меня смотрел и заверил, что я могу не волноваться. Когда я ехала домой, мне позвонил Гай. Он сказал, что слышал от Жоффруа, что мы окончательно расходимся. Я рассказала ему, что Жоффруа собирается жить в моей квартире за мой счет неопределенное время. – Что?!!! Это еще что за фигня?! Ну нет, этого я не допущу ни в коем случае. – Правда? Ты мне поможешь? – спросила я. – Ты можешь на меня рассчитывать. Завтра он должен зайти ко мне в гости, я ему объясню, что и как. Меня он послушает. Я поговорю с ним мирно, но ты не переживай, я умею манипулировать, если мне надо. И не забудь, что я всегда твой друг и, если тебе что-то нужно, я всегда рядом. – Спасибо тебе. Мне стало немного лучше от мысли, что кто-то защитит меня, и подумалось, что мы, израильтяне, все же не чужие друг другу. Гай В субботу мы завтракали вместе, да-да, я пыталась как могла не обострять обстановку. – Ты был у Гая вчера? – Да. – Ну как, ты собираешься платить за квартиру или нет? – спросила я. – Конечно, я никогда и не говорил иначе, – зачастил Жоффруа, как шакал. – Серьезно? – Подожди, так это он из-за тебя все?! Вот предатель! И Жоффруа побежал строчить Гаю гневную эсэмэску, в которой изобличал его в предательстве и подлости. Это я знаю, потому что через несколько минут мне позвонил Гай и все рассказал. – Ну ты могла бы как-то не палить меня. – Наоборот, я хочу, чтобы он думал, что меня кто-то защитит здесь. Он тебе очень дорог как друг? – Да нет, конечно. Ничего страшного. Весна тем временем набирала силу. Все пышнее цвели белые яблони и розовые сакуры. Помню, мы ехали с Гаэль на работу, я смотрела в окно. – Смотри, как красиво! – Где? – Ну вот, все цветет же. – А… это. – Ты что, даже не замечаешь этого? – Не-а, совершенно. «Надо же, как у людей глаз замыливается, когда вокруг всегда красиво. Мы в Израиле увидим что-нибудь красивое и радуемся, как дети, фотографируем по сто раз, в фейсбук вешаем. На цветения всякие ездим в выходные семьями смотреть, а человек едет вот на работу, смотрит в окошко, там красивейший пейзаж, очаровательные старинные домики утопают в цветущих яблонях, а он смотрит сквозь это и не видит даже. Интересно, стану ли я когда-нибудь такой?» – думала я. Я снова записалась в «Тиндер». То самое знаменитое приложение, которое и привело меня в Париж. В Париже в «Тиндере» был просто Диснейленд, конечно. Красивых стильных мужчин плюс-минус моего возраста было полным-полно. Мое настроение улучшилось. С тех пор как я объявила Жоффруа о том, что мы больше не пара, мне стало легче, хотя теперь нужно было как-то избавиться от его присутствия. Оказывается, одна из самых ужасных вещей в жизни – это остаться жить в одном доме с человеком после того, как уже фактически расстались. Возможно, это бывает по-разному, но мне кажется, это в любом случае мучительно. Либо вы все еще любите человека, а он от вас уходит и вот теперь мельтешит перед глазами, но уже далекий, либо, как в моем случае, вы просто чувствуете, что в вашем доме живет кто-то чужой, враждебный и очень неприятный. И это ощущается как физическая помеха. Раньше у меня никогда не было таких проблем, стоило сказать: «Между нами все кончено», – и человек исчезал из моей жизни более или менее навсегда. Даже мой первый муж Дима, с которым мы прожили четырнадцать лет, ушел за один-единственный вечер. Каким-то образом получалось, что Жоффруа в стране, где он родился, вырос и прожил всю жизнь, где у него есть двое родных братьев, совершенно некуда идти. Сам же Жоффруа, заявляясь каждый вечер домой, скручивал себе косяк, раскрывал в кухне окно, хотя и было довольно холодно, звонил Ришару и начинал визгливо и очень громко с ним что-то обсуждать и хохотать, как гиена. Он, хохоча, бесконечно выпускал дым прямо в квартиру, вместо того, чтобы выпускать его в окно. Мы с Роми сидели в гостиной и чувствовали себя как на сходке гопников. Теперь я стала понимать, о чем говорил старенький мамин начальник в Израиле, когда жаловался, что Жоффруа бесконечно очень громко говорит по телефону, сам не работает и всем мешает. Наверное, именно так он себя и вел там, на работе. В общем, я просто мечтала от него избавиться. Я вернулась с работы, зашла к Гаю за Роми, все вокруг цвело робким весенним цветением, я подстригла челку и купила новый плащ. После зимнего сезона я чувствовала себя легкой и красивой, впервые за все это время. Гай сидел в саду вместе с Жоффруа и пил пиво. – Хммм. Вы помирились, что ли? – спросила я Гая на иврите. – Ну не то чтобы мы очень ссорились. Но он мне тут рассказал, что он ехал в поезде с Карин и говорил с ней о тебе. Мне это что-то не нравится. Она ему сказала, что у тебя проблемы на работе. Вот же идиотка. Нашла кому говорить. На следующий день на работе Карин вдруг спросила меня каким-то особенно мерзким голосом, как спрашивает злая учительница ненавистного ребенка: – Ты передала Флорьяну информацию по проекту? – Нет еще, но я помню, просто занята другими вещами. – Помнишь ты, как же, – зашипела она, точно змея. Лицо ее побледнело от злости, глаза сузились за толстыми линзами очков, и мне показалось, что она меня вот-вот ударит. И она выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Позже, в течение дня, она поручила мне заняться расчетом выплат, которыми мы никогда в фирме ранее не занимались, не говоря уже о том, что я не занималась этим никогда в своей жизни. – Лоранс тебе поможет. Лоранс уже довольно давно отдалилась от меня, они обедали с Карин вместе и не звали меня, да я и не хотела. В компании других ребят мне было намного веселее. Мы стали разбираться с Лоранс, было очень сложно и непонятно. Лоранс тоже вдруг стала довольно недоброжелательно отвечать на любой вопрос: – Ну вот же, черным по белому написано. Ты делай вот так, как я, и продолжай так же.