– Если бы вы расслабились – нет. В состоянии покоя мышцы должны молчать. Врач достал шприц с ботулотоксином, снял колпачок с иглы и медленно вколол содержимое. Шахина не сводила глаз с монитора. Я знала, как тщательно она прислушивается к треску. Мы все навострили уши. Прошла минута – это очень долго, когда стоишь на одном месте и ждешь. И вот мы заметили изменения: статический треск начал утихать. Шахина потрясенно уставилась на руку. Округлив глаза, она глядела, как медленно разжимается кулак. – Получилось! – воскликнула она. Делавший укол врач недоуменно поднял брови. Чуть позже я заглянула к Шахине в палату. На коленях у нее стоял ноутбук. – Рука еще болит и плохо слушается, но мне уже давно не было так хорошо. – Она пошевелила пальцами. – Меня скоро выпишут? И тут я совершила роковую ошибку. – Позвольте кое-что вам объяснить. – Я села на край кровати. – Ботулотоксин воздействует на нервные окончания; он и в самом деле расслабляет мышцы, но происходит это не мгновенно. Этот процесс обычно занимает как минимум день, а то и два. Шахина озадаченно на меня глядела. Кажется, она не поняла. – У меня же все прошло! Это ведь хорошо, правда? – Правда. – Ну, значит, меня можно выписывать. Шахина давала мне шанс отступить, но я не послушалась. – Я хочу сказать, что вряд ли вам стало лучше из-за ботулотоксина. Слишком быстро. – Раз всё прошло после укола, значит, это он помог! – Иногда люди очень хотят выздороветь и так сильно верят в эффективность какого-то лекарства, что им удается поправиться одной лишь силой мысли. И нам, врачам, это подсказывает, что могло быть причиной болезни. Шахина смотрела на руку, сжимая и разжимая кулак. – Скорость, с которой подействовал ботулотоксин, заставляет думать, что изначально спазм был вызван психологическими проблемами. – Хотите сказать, я сумасшедшая? – Нет, конечно. – А что тогда? Что значит «психологические проблемы»? Или я нарочно это делаю, или я сумасшедшая! Так, что ли?! Напряжение нарастало. Ходившие мимо палаты люди слышали крики и с любопытством косились в открытую дверь. – С каждым человеком бывает так, что душевные переживания отражаются на физическом здоровье… – Хватит уже! Я обратилась к вам с жалобами на спазм, а вы говорите, я выдумываю! В палату заглянула медсестра. – Вам, наверное, лучше побыть наедине. – Она закрыла дверь. – Жаль, что я вас расстроила. Но ведь руке стало лучше – и это главное. Шахина долгое время угрюмо молчала. – Что мне теперь делать? – Наверное, отправиться домой. – А что вы говорили про «психологические причины»? Вы ведь не объяснили, что имели в виду. Следующие десять минут мы балансировали на краю. Я чувствовала, что разговор может в любой момент свернуть не туда, и очень аккуратно подбирала слова. Шахина, скорее всего, разделяла мои опасения. Я объяснила, в чем суть психосоматических заболеваний. – Это лишь предположение. Я не утверждаю, что с вами то же самое. Вы понимаете? – Не знаю. Все это очень странно. – Наверное, пока вам лучше об этом не думать. Сосредоточьтесь на том, что вы пошли на поправку. Впрочем, мы обе знали, что от моих слов нелегко отмахнуться. – И как из-за проблем с психикой может возникнуть мышечный спазм? – Когда мы испытываем негативные эмоции, мышцы тоже напрягаются. Вы же наверняка чувствовали, как от злости каменеют плечи и спина? Вот и здесь было что-то вроде этого. – Но я ни на кого не злюсь. – Знаю. Но у вас была травма, перелом. Может, это как-то повлияло. – Я не хочу ходить к психотерапевту. – Сейчас в этом нет никакой необходимости. – Так все прошло? Мне больше не придется делать новый укол? Я решила не разрушать ее надежд. – Думаю, раз сейчас полегчало, все так и останется. – Простите, что кричала на вас… – Ничего страшного, вам нелегко пришлось… Мы договорились, что Шахину выпишут и спустя какое-то время она заглянет ко мне на прием. Однако час спустя меня срочно вызвали в отделение. Мать стояла в дверях палаты. Шахина сидела на кровати, возле нее стояла упакованная сумка. Отец сидел в кресле. Вслед за мной в палату зашла медсестра. – Я хочу точно знать, что вы сказали моей дочери! – заявила мать. Я объяснила, что анализы были в норме, но реакция на ботулотоксин вызвала некоторые подозрения. – Моя дочь сказала, будто вы заявили, что она притворялась! Саму девушку я не видела, мать загораживала мне обзор. Я вытянула шею и заговорила громче: – Шахина, я вовсе не считаю, что вы притворялись. Я просто волнуюсь из-за того, что мы так и не установили причину дистонии. Я могу ошибаться, и если так, то простите меня. – Ваши извинения нам не нужны! – отрезала мать. – Вы и правда думаете, будто молодая девушка способна месяцами так крючить руку? Да у нее вся ладонь изрезана ногтями! Ей больно! – Спазмы были непроизвольными, мы это уже обсуждали. – У нее был перелом, это подтвердил рентген. С этим вы хоть согласны? – Да, дистония явно спровоцирована травмой. – Так вы признаете, что у нее дистония? – Признаю. Вопрос лишь в том, из-за чего. – Я знаю свою девочку! Она очень умная, собирается стать юристом. Она много учится и никогда не болеет. И если бы она могла хоть как-то контролировать руку, ничего бы не произошло! Мать сыпала репликами так часто, что, казалось, мы в палате вдвоем. Шахина и ее отец молчали, будто их и вовсе там не было. – Шахина?.. – Мне хотелось знать мнение пациентки. – Я сейчас отвезу дочь домой, а потом напишу на вас жалобу. На этой фразе отец Шахины поднялся со стула, взял чемодан и положил руку на спину дочери. Та тоже встала и, сжимая в правой ладони ремешок своей сумки, подошла к матери. – Врач не верит, что я больна, – фыркнула девушка, переступая порог. – Она ошибается, – повернулась к ней мать, а потом, поймав мой взгляд, добавила, обращаясь уже ко мне: – Вы о нас еще услышите! В глазах родителей эта болезнь закрывала для их дочери дверь в тщательно распланированное будущее. В общем-то, их ярость была оправдана. Но на кого им злиться? На самих себя? А может, на ребенка, которого угораздило заполучить клеймо сумасшедшего? Не имея особого выбора, они выплеснули свои эмоции в единственно возможное русло. Спустя неделю мне передали письмо с официальной жалобой.