Мужчина прислонился прислонился свои лбом к её и тихо прошептал, наслаждаясь смущением отразившимся на её лице. — Лика, я после того танца в клубе, адекватно думать ни о чем не могу. Все время вспоминаю как обнимал тебя, а ты про глупости какие то спрашиваешь. Езжай домой, я распоряжусь тебя отвезут. А к семи будь готова я за тобой заеду. Вольский приподнял пальцем её подбородок заглядывая в медовые глаза: —Хорошо? Ветрова кивнула и нерешительно улыбнулась, к Максим разрешил себе ещё один поцелуй. Такой же сладкий и нежный как и его медово-вишневая девочка. С ней все было по особенному, даже такие мелочи как поцелуи могли сделать из него конченого наркомана. Уже у лифта, держа её за тонкие плечики он замер в ожидании задав слишком важный для него вопрос: — Все хорошо? Как есть скажи… точно, все хорошо?! — Да, да, Максим я…. я… — Тшшш, — приложил палец к её губам и шепнул на ухо, — не здесь и не сейчас. Вечером, все вечером. И если можно, помой голову, Лик? Невозможно было стоять настолько близко к ней и вместо кроме вишнёвого шампуня, ощущать запах жженой шерсти. — Только не расстраивайся. Ты красивая, но… кхм.. Максим закашлялся и не смог продолжить, да и, что он скажет? Что у него персональный фитиль по её мелким кучеряшкам? — Хорошо, я поняла, — пискнула Анжелика, — больше никогда ничего ни делаю со своими волосами. Хорошо. Ветрова заскочила в кабину лифта и отправила ему воздушный поцелуй. Вот такие дела. Неужели так будет всегда и он когда-нибудь к этому привыкнет? — Максим Евгеньевича, — послышался испуганный голос секретарши. — Алина, если хочешь работать здесь и дальше, будь умнее. — Ах, да-да. Я ничего не видела. Вольский подошёл к девушке ближе и оперся на стойку: — Алина, мне глубоко наплювать, что ты видела, а чего нет. Я имел в виду. Что нужно быть сдержанные в проявлении своих эмоций. И если мне ещё раз придётся тебе, что то подобное объяснять, то тебя здесь уже не будет. Усекла? — Д-да, Максим Евгеньевич… — Ну вот и прекрасно, сделай ка мне кофе и через пятнадцать минут вызови ко мне Борисова. Вольский уже дошёл до двери когда вспомнил: — Ещё зайди ко мне и убери со стола. Настроение было прекрасным и зашкаливало на отметке «Ещё чуть-чуть и начнут мерещиться (видеться) розовые единороги». Даже опоздавший на восемь минут зам не смог испортить Вольскому, жизнеутверждающего боевого настроя. — Вызывал? — Борисов никогда не обращался к Максиму на «вы». И он отвечал ему взаимностью, совершенно забывая о немолодом возрасте мужчины. — Да, Саныч. Проходи садись. У меня к тебе очень важное дело. — Да, что ты говоришь? — Ни ёрничай, скажи лучше как есть. Отец уже с тобой разговаривал? Седовласый мужчина пробуравил взглядом Максима, но промолчал. — Значит говорил, — скривился Максим, постучал ручкой о стол, и остановившись взглядом на любимой фотографии успокоился. — Ты должен согласиться на его условия. — А жопу вам свою я подставить не должен? Не-е? — Фу, Саныч, как пошло. Сергей Александрович Борисов подорвался со своего места и затряс своим тощим пальцем рассекая воздух: — Я костьми лягу. Слышишь, ты сосунок! — А вот за это я и уволить вас могу. В другой день Вольский бы вспылил и наговорил старику, много чего. Но сегодня он был собран и уверен в собственных силах. Сегодня он обрёл цель и видел единственно верный путь ведущий его к этой цели. Потому он лишь холодно улыбнулся и молча кинул папку с документами на стол, старику для ознакомления. Саныч если и удивился такому поведению, то промолчал. Сгрёб со стола папку и стоя принялся её изучать. Через пятнадцать минут мужчина опустился обратно в кресло и почесав седой затылок поинтересовался: — Уверен? — Как никогда. — Ты же понимаешь, что он этого не одобрит? — Саныч задавал вопросы таким тоном, как буд то заделался в воспитатели дет.сада и спрашивал у встающих с горшка малышей «вы пописали дети? Точно пописали?» «Что блять за бредни у него в голове?» — Понимаю, Саныч. Я вот тоже не одобряю его действия, только вот моим мнением никто не интересуется. Борисов кивнул, что то просчитывая в уме. — А, что Мариночка? — Ваша дорогая Мариночка, Саныч, бьется в истерике, как и положено нормальной женщине. — Но она?? — Да, — рыкнул Максим начиная уставать от этого разговора. — Все не заводись, сопляк. Я согласен. Отцу твоему сообщу через пару дней. Вольский взмахнул руками открещиваясь: — Это вы уж как-нибудь сам. Без меня. Одно из самых важных дел Максим решил. Он чуть было не профукал все, с этим своим отпуском. Так и правда же прихватил с собой Энджи. Благо хватило мозгов там её и оставить. Все равно со своими функциями девушка давно не справлялась, и даже в вечер выпускного с трудом справилась со снятием напряжения у него в паху. «Так. Все. Стопэ. Настраивайся Вольский на вечер!» Успокоительного перед этим, что ли выпить? Хотя нет. Лучше сразу ударную дозу брома. Только так он сможет держать себя в руках рядом с Анжеликой, после её сладких поцелуев. Максим приехал в дом родителей как и обещал к семи. Оставил машину за воротами и пошёл в сад, в Ликину окнах горел свет и вместо того, что бы отправить ей смс как собирался, он подобрал с земли три мелких камешка и по очереди кинул их в её окно. Два попало, один промазал, что ж неплохая меткость. Занавеска отъехала в сторону и Вольский на долю минуты почувствовал себя идиотом. Но увидев как загорелись глаза флики когда она разглядела его в среди зеленых кустов, Максим понял, что надо слушать внутренний голос. Ему хоть бараном, главное, что бы Лика каждый раз так сияла. Мужчина улыбнулся и махнул своей «Джульетте» показывая на плетённые качели. Так он её и дожидался следующие три минуты. Ветрова оказалась не на шутку быстрой. — Так и будешь тут сидеть? — поинтересовалась девушка оглядывая тесные качели. Да, Максим полностью их занял. — Иди ко мне, — Вольский протянул руку и Лика не задумываясь вложила свои пальчики в его ладонь, а потом и вовсе забралась к нему на колени. Максим притянуло девушку к себе ещё ближе обнимая её поперёк живота и уткнулся в кучерявые волосы. Она его послушала. Умничка. Максиму было хорошо, тихо и спокойно, и он не спешил нарушать тишину, наслаждаясь безмятежностью момента. Лика же напротив, хотела поговорить, судя по тому как взволнованно вздымалась ее грудь и отстукивали непонятный ритм тонкие пальчики. — Спрашивай уже, — шепнул мужчина, продолжая нюхать вишневые золотые волосы. — Что? — Ну как, что? Крутятся же в твоей чудесной голове какие то вопросы! — Да. — И? — Максим… — Да? — после длинного дня, заполненного бумажной волокитой по самое горло, эти сладкие минуты казались ещё волшебнее. Максим начал рисовать указательным пальцем круги вокруг её пупка, каждый раз задевая такую желанную родинку. — Что все это… ну то, что мы… ведь мы же, мы же… Максим… Волнуется, губы облизывает, а Вольский как чертов наркоман наслаждается, жале этими её эмоциями.