Музыка. Это и правда было музыкой. Максим положил голову на её живот, обведя перед этим языком любимую родинку и наконец то открыл глаза. Лика шумно и часто дышала, сжимая ладонями простыни. — Максим… — Шшш… полежи успокойся. — Неужели, опять не будет ничего. — Милая, неделя. Анжелика отпустила просивши и ударила ладонями по матрасу. Смешная. Даже не представляет насколько тяжело ему. — Ну ну, не бей мою кровать. Она тебе ничего не сделала. Давай спать. — Как? Как спать после такого. — Легко, — Максим подпрыгнул и растянувшись рядом с Ликой, тягуче медленно её поцеловал. Не прошло и десяти минут как Анжелика уснула. А Вольский пошёл в холодный душ, выкидывая по пути в помойку трусы с уже засохшим пятном. Глава 9. Лика Волшебство. Не иначе. Все, что происходило со мной последнюю неделю, только так и можно было назвать. Я не верила. Каждый раз щипала себя или кусала внутреннюю сторону щеки, чтобы очнуться. Я боялась, что все эти чудеса окажутся сном. Желанным и полным наслаждений сном. Но видимо удача была на моей стороне, и Максим, сводящий меня с ума своими поцелуями, был реальным. Самым настоящим. И сегодня, проснувшись в его кровати, я поняла, что значит безусловное счастье. Крепкие руки обнимали меня поперек живота, прижимая к твердому телу, а я кусала губы и счастливо улыбалась. Вчера я по Лёлиному совету решила преподнести своему мужчине сюрприз. Стырила запасные ключи от его квартире в доме Вольских, накрыла на стол и прождала его до глубокой ночи. Звонить Максиму я не стала, до последнего не хотела испортить заготовленного сюрприза. Но около двенадцати, свечи почти потухли и я, обругав себя за то, что вообще их зря зажгла, погасила оставшиеся огоньки. Затем убрала со стола давно остывший ужин и, переодевшись в любимую пижаму, легла спать. Пижаму с утятами я взяла с собой скорее со злости, или из духа противоречия, прекрасно помня о том, как Максим отреагировал на молочный пеньюар и до последнего я все же надеялась, что хлопковое безобразие мне не пригодится. Но получилось то, что получилось. И я ничуть об этом не жалела. Я легонько погладила пальцы Максима и тихо пискнула, когда руки мужчины сжались на моем животе, а затем прижали меня к себе еще ближе. Хотя разве бывает еще ближе? — Проснулась? — хрипло поинтересовался Максим, где то в районе моего затылка. — Я в раю? Вольский засмеялся, я даже ощутила спиной движения его груди. — Ветерок, не уверен, что рай похож на что-то подобное. Но… — он потерся носом о мою шею, — я бы от такого рая тоже не отказался бы. вечно бы так пролежал, но есть жутко хочу. Может уже завтракать пойдем? — Ты давно проснулся? Только сейчас я поняла, что я его не будила, мой любимый мужчина не спал уже давно. Стерег сон своей принцессы, так романтично. Господи, какая же я еще глупая мечтательница. Вольский коротко поцеловал меня в губы и поднялся с постели. На нем были лишь плавки и я невольно засмотрелась. Какой же он красивый: подтянутый рельефный торс, накаченные ноги и руки, бронзовый загар, взъерошенные светлые волосы и сумасшедшие своей бездонной прозрачностью глаза. Видимо я чересчур глубоко ушла в свои мысли или возможно слишком откровенно смотрела на мужчину, но Вольски щелкнул меня по носу и, задорно рассмеявшись, направился к комоду, из которого выудил одежду. — Иди на балкон, я кофе сам принесу. А тебя там ждет сюрприз, — все еще посмеиваясь сказал Максим, надевая пижамные штаны. — Нельзя выглядеть так, как ты, — обреченно произнесла я и поднялась с кровати, — ты даже в этой пижаме, — взмахнула рукой, — похож на совершенство. — Маленькая, ты слишком меня идеализируешь, — сменив тон, сказал Максим абсолютно серьезно, — не скрою, что меня это очень радует, такое просто не может не нравится. Но.. не надо так, Лик. — Пфф… Я не стала вступать с ним в бессмысленную перепалку, мне все равно было его не переспорить, за последнюю неделю я это поняла ясно как никогда. У Вольского на все было свое мнение, и тысячу доводов доказывающие его. Я потянулась, оголяя этим самым живот, словила вмиг ставший диким взгляд своего мужчины и, рассмеявшись, побежала вниз на поиски балкона. Да, Вольский был моим мужчиной. Я себя-то еще не считала женщиной, да и не являлась таковой, но Максим был моим мужчиной. Моим и точка. Вот такая я — сумасшедшая собственница, как оказалось. Квартира у Максима была огромной, почти как половина загородного дома Вольских. Высокие потолки, панорамные окна и множество светильников: настенные, потолочные, неоновые подсветки, тянущиеся над плинтусами и осветительные приборы над картинами. И, если на втором этаже было четыре спальные комнаты, две ванные и одна гардеробная, то на первом не было стен вообще, одно сплошное помещение — коридор, переходящий в гостинную, затем кухню, рабочую зону совмещенную с библиотекой и еще одну зону отдыха, там был настоящий живой уголок: высокие растения и деревья прятали два плетенных кресла-качалки, а за ними был выход на балкон, который я вчера не нашла, и который иначе как террассой и не назовешь. Здесь можно было смело делать бассейн или устраивать пикники-вечеринки. Утреннее солнце припекало и, щурясь, я не сразу заметила, качели. Так вот о каком сюрпризе говорил Максим. Качели… почти такие же как в нашем саду. Только шире и плетеные. Черные с красными подушками, эти качели так и манили к себе. Я с разбегу запрыгнула в них и попыталась проверить их на прочность, раскачавшись на максимум. Конечно, на плетенке это лишь одно название, но ощущения были все равно непередаваемыми. Качаться на такой высоте, почти в центре огромного города. Завораживающее зрелище. — Нравится? Я не заметила как появился Максим, он опустил поднос с кофе и заварными пирожными на стол. — Очень! — прокричала я, запрокидывая голову и жмурясь от наслаждения. Как же я любила качели, теплый ветерок и солнце. И заварные пирожные я тоже, безумно любила. А еще Максима. Больше жизни я любила Максима. _________ Подчиняясь порыву нахлынувшего счастья, я резко подскочила с качелей и повисла на шее у любимого. — И я тебя очень-очень люблю, — заглянула в светло-голубые глаза, — Это со мной всю жизнь, понимаешь? — Вольский молчал, он лишь убрал пряди моих волос с лица, которые развевал ветер и смотрел на меня так, что хотелось простоять в этой позе вечность. — Сколько себя помню, столько и люблю и это никогда не изменится, Максим. Никогда. Он опять промолчал. Крепче сжал руки на моем лице и поцеловал. Невозможно было чувствовать все настолько остро, но я чувствовала. Я растворялась в его прикосновениях, забывая обо всем на свете. Лишь мягкие бархатные губы, сладкий язык со вкусом вишни и ровные гладкие зубы, по которым я так любила водить языком. Я не знала нормально ли это и не хотела узнавать. Мне было все равно как целуются другие, мне нравилось происходящее с нами и я не хотела ничего менять. Лишь продлить удовольствие здесь и сейчас, пока нас обдувал теплый летний ветерок и припекало утреннее солнышко. — Все-все, хватит, Лика, — Максим прислонился своим лбом к моему и, прикрыв глаза, тихо продолжил, — мне надо пару минут успокоится, а ты пей кофе. Зря я что ли варил его? Он и остыл уже, наверное. Кофе и правда остыл, но от этого он не стал менее вкусным. Завтракали мы в тишине, постоянно переглядываясь и счастливо улыбаясь. — Они такие же как и дома, — первой нарушила уютную тишину я, прокомментировав качели восторг от которых все еще не утихал в моей груди. — Да, я тогда же их и покупал. Те и эти. — Странный выбор, — прикрыв глаза и наслаждаясь солнышком продолжила я. — Почему? — Ну логичнее было бы в сад поставить большие качели, а в квартиру меньшие. Нет, ты не подумай, я не претендую на самую логичную женщину в мире… ай! Максим тихо подобрался ко мне. Настолько тихо, чтоя ощутила его присутствие вблизи лишь когда он бессовестно начал меня щекотать.