Максим опять целовал менятам.Как же может быть одновременно так хорошо и так больно… меня трясло крупной дрожью. Внутри все подрагивало и изнывало в ожидании. Я была не настолько глупа, чтобы не понимать в ожидании чего сходит с ума мое тело. — Максим, пожалуйста, — севшим голосом, с трудом разлепив пересохшие губы, произнесла я. — Сейчас родная, сейчас я тебе помогу… К губам присоединился палец, который не торопясь вошел в мое лоно, заставляя меня громко простонать. Мышцы внизу живота напряглись еще сильнее, когда внутрь меня проскользнул еще один палец. — Какая же ты узенькая, Лика. Девочка моя, — практически хрипел Максим, ненадолго отрываясь от моего узелка, чтобы вернуться к нему вновь, выписывая по нему круги языком. Когда я почувствовала в себе третий палец, пружина натянувшаяся где-то внутри меня просто лопнула. Порвалась не выдержав напряжения, да еще и отрикошетила в каждый уголок моего измученного ожиданием экстаза тела. Я наконец-то кончила, хватая Вольского за плечи и упираясь пятками в его спину, попа моя непроизвольно поднималась и дрожала так, словно по мне прошел разряд двести двадцать. Когда Максим успел закинуть мои ноги к себе на плечи, я не помнила. Я попросту была невменяема в тот момент, да и сейчас…. здравомыслия мне не прибавилось. Но ногам на его плечах я была только рада. Так ближе. Так лучше. Не успела затихнуть дрожь бегающая по моему телу, как Максим вытащил из меня свои пальцы и приподнялся, вклиниваясь между моих ног. Быстрыми и рваными поцелуями он окинул покрыл мои груди и шею, на губах задержался чуть дольше, но все равно чувствовалось насколько он горел от нетерпения. — Милая открой глазки. Я послушно выполнила просьбу и распахнула ресница, Вольский смотрел на меня выжидающе. Неужели он думал, что я могу передумать? Бред какой. Я притянула его за затылок и в самые губы уверенно прошептала: — Сделай меня своей, Максим. Я очень этого хочу-у… а-а-а… Я не успела договорить, как Вольский резким толчком вошел в меня, сразу на всю длину, по прежнему смотря мне в глаза. — Все, тихо. Тихо. Лика, посмотри на меня. Было больно. Очень больно, не так как я ожидала. Будто меня исполосовали там внизу. Казалось, что даже ноги онемели. Но я нашла в себе силы и, сквозь раздирающее тело боль и слезы застилающие глаза, проморгавшись, посмотрела на мужчину. Вкладывая во взгляд всю свою любовь и всю уверенность в правильности произошедшего. — Лика? — скривившись будто ему было еще больнее, чем мне спросил Максим. — Все хорошо, продолжай. — Ветерок, не ври мне. — Вольский, говори меньше, делай больше. — разозлившись на то, что он медлит, я не сразу поняла, что боль отступила. Не на совсем, но стала намного глуше. А Максим продолжал меня целовать и поглаживать, все еще не двигаясь. Он опять меня возбуждал. Очень умело… я расслабилась и затаившись на какое то время в ожидании, все таки не сдержалась и первая толкнулась, приподнимая бедра, навстречу мужским. Я желала продолжения, стало почти не больно и так хотелось узнать, что же будет дальше. Вольский не заставил себя долго ждать и начал двигаться. Сначала медленно и плавно, распаляя меня все сильнее. — Боже, Лика, это… это ни с чем не сравнимо. Внутри тебя так охуенно. Тебе хоть чуть-чуть хорошо? — приостановившись, спросил он. Обхватил крепко мое лицо ладонями. Когда же с моих губ сорвалось едва слышное: — Да. Да, Максим... Вольский, прикрыв глаза и прислонившись своим лбом к моему толкнулся в меня сильнее, затем он почти вышел и опять вошел в меня махом на всю длину. Я не сдержала громкого стона удовольствия. Теперь от боли не оставалось и следа. Лишь наслаждение. Наслаждение такой силы, что казалось бы вот вот оно поработит мой рассудок и заберет мою волю себе. Толчки Максима ускорились и наполнились силой, казалось бы еще чуть чуть и он проделает во мне дыру. Он двигался как сумасшедший. Так, что костяшки наших с ним бедер начали стучаться друг о друга. Я опять прикрыла глаза, растворяясь в ощущениях, подчиняясь бешеному напору любимого мужчины, а он отпустив её лицо, приподнялся и, крепко взяв меня за бедра, начал насаживать меня на себя. Эта сумасшедшая страстная гонка казалось была бесконечной и в то же время была непозволительно коротка. Всего несколько стремительных ударов в такой позе с чуть приподнятой попкой и я почувствовала подступающий оргазма, ту самую пружину, что уже лопнула во мне единожды, она словно обрела свою целостность — закрутилась в тугой узел и собиралась вновь натянуться и порваться от напряжения. Я вцепилась в ладони Максима, сжимая их, заставляя усилить её хватку на моих бедрах. Я хотела, чтобы он держал меня крепче. Крепче и сильнее. Вольский рыкнул непонятно что и сжал руки сильнее, до тянущей боли. Именно тогда я откинула голову на атласную перину и громко застонала, не сдерживая себя, принимая то, что дарил мне любимый мужчина. Заражаясь его безумием, я тряслась в судорогах, пока мышцы моего лона сокращались, сжимая в себе естество любимого мужчины. Его член. Любимый член. Да, член любимого мужчины не может быть никаким иначе, кроме как любимым. Именно эти мысли посетили меня в тот момент, когда Максим, сделав последние резкие толчки, с громким стоном упал на меня. Его плечи подрагивали, а губы судорожно целовали все до чего могли дотянуться. — Это… это… боже, Лика, — выпустив воздух, он аккуратно приподнял бедра и плавно вышел из меня, — это стоило всех тех лет ожидания. Девочка моя, — Максим поцеловал мои пересохшие губы и с мечтательной улыбкой, которая ему никак не свойственна, прошептал, — ума не приложу, что же нам делать, но я опять тебя хочу. Я не стала ему противиться, и через сорок минут после долгих и нежных поцелуев они зашли на второй круг. А потом и на третий. Ведь я точно также, как и Максим, безумно этого хотела. Глава 10. Лика Празднование моего день рождения затянулось на три дня. Мы все это время любили друг друга, страстно и самозабвенно. Все мое тело теперь было покрыто памятными отметинами этой любви. Максим лишь один раз покинул наше уютное романтическое гнездышко на балконе, отправившись в аптеку, за средствами контрацепции. Да, он не сдержался и кончил в меня, сильно извинялся за это и все равно продолжал всю оставшуюся ночь делать тоже самое. А я не была против, я вообще в эти моменты ни о чем не думала, лишь наслаждалась совершенно новыми для меня ощущениями. — Сегодня уже вторник, — на третье наше совместное утро, обреченно просопел Максим, уткнувшись носом в мое плечо. — Готов провести в таком положении рядом с тобой вечность. — Но тебе пора на работу? — хмыкнула я, — правильно я тебя понимаю? — Ты прочитала мои мысли, Ветерок. Максим оставил дорожку невесомых поцелуев на моей шее и, со стоном, поднялся, щеголяя своим красивым голым задом. Я кинула в Вольского одну из цветастых подушек и встала с импровизированной кровати следом за ним, обмотавшись простыней на несколько раз. — Мыться будем по отдельности, — строго оборвал мои фантазии Макс, — иначе и сегодня мы не выйдем из дома, — и завернул в ванную комнату на первом этаже, намекая этим, чтобы я поднималась наверх. — А счастье было так близко, — голосом капризного ребенка прокричала я. Мне жутко не хотелось возвращаться домой, но я послушалась своего мужчину и направилась на второй этаж. Под теплыми струями воды я очень долго размазывала по телу гель для душа. Руками, только ими. Никаких губок или мочалок. Я с любовью проводила пальчиками по каждому синячку или царапине. Я не чувствовала боли, да и вообще не ожидала, что моя кожа окажется настолько чувствительной, ведь Максим всего лишь крепко меня держал, своими идеальными тонкими пальцами. Когда я стилась вниз, Максим уже был готов. Серый брючный костюм, кипенно белая рубашка, и поблескивающие бриллиантовые запонки на запястье, лучи солнца проникающие в панорамные окна играли с маленькими камушками, отражаясь в них. — Я заказал тебе латте, ты же любишь, что понежнее, — ласково улыбнулся мой мужчина, и я не придумала ничего более умного, как забраться к нему на колени, чтобы именно в таком положении и завтракать. Мне было страшно отпускать Вольского, казалось, что я и минуты вдали от него больше не смогу выжить. — Слушай, я не понимаю, — произнесла я сразу после того, как попробовала стоящую на столе запеканку, — когда ты умудряешься заказывать свежую еду? Мы же все это время рядом. — Ты очень крепко спишь по утрам маленькая, — усмехнулся Вольский и чмокнул меня в кончик носа. — доедай быстрее и поедем, отвезу тебя домой, мне еще надо к отцу в офис заскочить. Последнии слова были произнесены словно с ноткой раздражения. Но я решила, что мне показалось и не стала спрашивать. Если бы было, что-то такое, то Макс наверное рассказал бы. К дому Вольских мы подъехали к девяти утра и Максим уже заводил машину, когда я заметила автомобиль дяди во дворе. — Максим, — постучала в окно. — Что, Ветерок? Уже соскучилась? — Макс растянул губы в улыбке и стал похож на мальчишку. — Дядя Женя здесь, вон его машина стоит, — Я мотнула головой в сторону двора и пожала плечами. Максим удивился не меньше меня, но заглушил мотор и вышел. — Ну пойдем тогда, — он приобнял меня за плечи и повел в дом. На первом этаже нас сразу же встретил недовольный Вольский старший. — Ух ты! И недели не прошло, Лика! — не кричал, но очень осуждающе произнес дядя Женя, я было хотела оправдаться, сказать, что предупреждала тетю Марину, но мужчина не дал мне этого сделать, — приведи себя в человеческий вид и спускайся ко мне в кабинет, надо подписать бумаги по твоему имуществу. Я прикусила губу от обиды и молча пошла наверх. Подумаешь платье помялось. Еще бы, оно три дня пролежало скомканной кучей на балконе среди подушек. Я банально про него забыла, зачем оно вообще было нужно, если все эти дни я провела голышом. В своей комнате я с трудом прочесала спутанные волосы и, только когда заплела их в косу, переоделась. Переступая через порог комнаты я пожелала сама себе удачи. Наконец-то взрослая и самостоятельная жизнь. Наконец-то я получит то, что принадлежало мне по праву. Уже спустившись с лестницы я услышала громкий возглас тети: — А ну прекратили оба! Вам еще подраться не мешало!