Она на цыпочках вернулась в спальню, но зря старалась не шуметь – когда она вошла, Макс смотрел на нее из темноты. – Без тебя здесь холодно, – пожаловался он вялым со сна голосом. – Извини, – прошептала она. Темнота и холод почему-то побуждали соблюдать тишину, как будто бы, говоря нормальным голосом, можно было разбудить других жильцов. Хотя Джози предполагала, что многие уже проснулись, и дети с носками помчались в спальню к родителям, стремясь как можно раньше начать Рождество. Она очень смутно помнила, как все это было у них, до аварии, и тряхнула головой, отгоняя воспоминания. – Вчера я забыла включить отопление, – извиняющимся тоном сказала она. Он закинул руки за голову, и она проследила глазами за его движением, пробежала внимательным взглядом по всему его мускулистому торсу. – Надо сказать, что причины временной потери памяти мне больше по душе, чем само отопление. Джози не включала свет, боясь нарушить магию темноты и вернуться в реальность. Она чувствовала, что он наблюдает за ней, когда босыми ногами шла назад к кровати и неловко пристраивалась на краешке. Она думала, может, ей следует окончательно встать, раз она уже на ногах: вдруг он хочет уйти прямо сейчас? Макс разрешил ее сомнения – схватил ее за руку и, притянув к себе, обнял. – Говорю же, – прошептал он ей в ухо, – без тебя здесь холодно. – Она тихо засмеялась. Макс нежно поцеловал ее в шею, и по ее телу пробежала дрожь. – Какая-то односторонняя ситуация – ты жульничаешь. – Он указал на ее одежду, и она придвинулась чуть ближе, прижалась к нему спиной, ведя пальцами по его руке. – Мне выйти, чтобы ты оделся? – В ее голосе слышался легкий смешок, ей нравилось, как это прозвучало. Он снова поцеловал ее в шею. – Нет. Я хочу, чтобы ты осталась и разделась. – Она повернула к нему голову, широко улыбаясь, и он легонько поцеловал ее в уголок рта. – С Рождеством, – прошептал он. – С Рождеством, – откликнулась она и впервые за долгое время поняла, что наступление рождественского утра не печалит ее, что она на самом деле с волнением ждет того, что принесет этот день. Макс уступил и отправился в ванную приводить себя в порядок, а Джози стала готовить кофе, который они выпили в кровати, болтая о пустяках и отвечая на рождественские эсэмэски. Потом Макс вдруг сел прямо и заявил: – Так, мы идем гулять. Джози удивленно вскинула брови. – Хорошо. А куда именно? Он закатил глаза и выпрыгнул из кровати, точно от переизбытка энергии. – Давай рискнем и поищем в тебе авантюрную жилку. На улице было холодно и блекло, отнюдь не живописно, но плотные темные облака, казалось, таили обещание чего-то, намек на нечто прекрасное за ними, сулившее день, заряженный электричеством, а не сопряженный с печалью. В воздухе чувствовалась сырость, которая липла к лицу Джози, между тем как ветер целовал ей щеки, и она не возражала – это было свежо, точно вся ее система переходила в режим готовности. Макс предложил пройтись, правда, ему пришлось воспользоваться навигатором – он то и дело останавливался, поворачивая телефон и проверяя, что они идут в нужном направлении. К тому моменту, когда Джози поняла, куда он ее ведет, она слегка запыхалась, а он, казалось, ничуть. При виде паба она схватила его за руку и сжала. Это был тот самый паб, куда они зашли в первый раз, после того как она бессовестно сбила его с ног. Джози невольно заулыбалась, тронутая сентиментальными переживаниями. Он улыбнулся и, переплетя свои пальцы с ее, повел внутрь. Там было, пожалуй, слишком оживленно для Рождества, но все улыбались и, когда они проходили мимо, кивали им и желали веселого праздника, и они отвечали тем же. За стойкой стояла знакомая барменша, она тоже сияла улыбкой, а ее хвостики были украшены красной мишурой и при каждом движении поблескивали. – Столик на фамилию Картер, – сказал Макс. Хвостики кивнули, выдали два меню и указали на столик в углу, накрытый на двоих. – Мы будем есть? – спросила Джози. Прежде она никогда здесь не ела, хотя сейчас заметила, что в соседнем помещении столы накрыты, на салфетках между столовыми приборами лежат хлопушки, и за одним столиком уже сидят четверо пожилых людей. – Вариант был либо сюда, либо мчаться за продуктами на ближайшую заправку, – он вопросительно поднял брови. Джози состроила гримасу. – Я буду пасту. – Как уныло, – он насмешливо покачал головой. Усаживаясь за столик, она легонько ударила его по руке, а он засмеялся. Хвостики приняли заказ на выпивку, и при этом, по мнению Джози, задержались взглядом на Максе дольше, чем следовало бы, впрочем, это можно было понять. Макс, казалось, не реагировал на повышенное внимание, и Джози задавалась вопросом, отчего так: то ли ему это было не в новинку, то ли он был так же поглощен ей, как она – им. Учитывая, что было Рождество, она склонялась в пользу последнего, просто из желания потешить себя. Оглянувшись, Джози заметила в другом конце помещения камин, а в углу – елку, под которой лежали подарки (скорее всего муляжи). Люди, которые сидели за столиком на четверых, были в рождественских шапочках и пили вино. – Ты заказал столик, – заметила она. Он подался вперед, склонив голову. – Ясное дело. – Когда? Вместо ответа Макс похлопал себе по носу. После первого бокала они, по примеру другого стола, переключились на красное вино. К тому моменту, когда была заказана еда, паб уже начал заполняться, в том числе появились клиенты за большим столом на семерых – на одной из девочек было красное бархатное платьице, которое можно носить лет до шести, а на супругах – рождественские свитера «Для Него» и «Для Нее». Они наполовину съели горячее – Джози выбрала блюдо с чуть менее традиционным ростбифом, который, надо признать, был очень хорош, сочный и нежный, с вкуснейшей запеченной картошкой, – когда у нее зазвонил телефон. Ей пришлось срочно глотать большой кусок йоркширского пудинга, плавающего в подливке, а телефон все не унимался – это звонили старики по видеосвязи. Обычно они ограничивались звонком в сочельник, но поскольку она сказала Мемо, что Биа в Аргентине, неудивительно, что они захотели пообщаться еще. На самом деле Джози была почти уверена, что именно из-за Биа они не звонили чуть что, беспокоясь о ней. Она бросила взгляд за окно, но Макс помахал ей рукой. – Если хочешь, разговаривай здесь, из-за меня не стоит выходить на холод. Она послушалась, хотя не сразу, и приняла звонок – с ее стороны было бы неправильным проигнорировать стариков просто потому, что она хорошо проводит время. – Привет, дорогая. На экране появилось лицо бабушки – улыбающееся, в морщинках, седые волосы сегодня были красиво подвиты, а карие глаза подведены коричневой подводкой. Дед тоже присутствовал – в кадр попали одна его кустистая бровь и половина подбородка, покрытого щетиной, а Хелен нигде не наблюдалось. – Веселого Рождества! – просияла улыбкой Джози. – И тебе, – Мемо подняла бокал с ликером. – Как прошло утро? – спросила Джози. – Ну, ты знаешь, Хелен подняла всех ни свет ни заря и поволокла на прогулку. Откуда у этой женщины в ее-то годы столько энергии, ума не приложу. – Кто бы говорил, – улыбнулась Джози. – Где сейчас Хелен? – На кухне, готовит ростбиф – я подумала, ну и пусть. Хочешь поговорить с ней? Позвать ее? – Нет, все в порядке, – быстро сказала Джози, опасаясь, что Хелен и Макс могут увидеть друг друга по видео. – Ну ладно, а как ты там, моя дорогая, одна в Рождество? Я за тебя переживаю. Джози бросила взгляд на Макса, сидящего напротив, который потягивал красное вино и, приподняв брови, смотрел на нее поверх бокала. – Ну, м-м-м, мы с другом в данный момент вообще-то обедаем в пабе, если тебе от этого станет легче. – Станет, – сказал дед, появляясь на экране целиком. – Но нам нужны доказательства. Чуть улыбаясь, Джози повернула телефон к Максу, который сразу убрал бокал из поля видимости, кашлянул и чуть смущенно помахал рукой. Джози рассмеялась. Мемо удовлетворенно хмыкнула. – Это и есть твой «друг»? Симпатичный – когда привезешь его к нам? Джози снова засмеялась, и разговор перешел на другие темы, а именно что подарила им на Рождество Хелен – набор вагинальных тренажеров Кегеля для Мемо и подписку на смузи-детокс для деда, после чего Джози слегка занервничала по поводу своего презента от тетки, который ждал ее дома. Если уж Хелен купила Кегеля собственной матери, то с ней она церемониться точно не станет. – Кстати, я разгадала цитату, – улыбнувшись, сказала Джози. – В самом деле? – Мемо выжидающе приподняла брови. – Ты знала? – «Реальная любовь»? – Мемо вздохнула, и Джози рассмеялась. – Думала, поймаешь, да? – Должна признаться, я рассчитывала с ее помощью вырваться вперед, но увы. Будет и другая возможность – рано или поздно я тебя сделаю. Джози улыбалась, когда связь прервалась, хотя перерыв означал, что ростбиф слегка остыл. Макс, предвидя это, заказал сотейник с горячей подливкой. – Почему ты не там? – спросил он, указав на телефон, который она положила на стол рядом с тарелкой. – Не с родными? Джози отправила в рот кусок ростбифа, медленно прожевала, затем вздохнула и взяла бокал. – Просто… это слишком тяжело. Возвращаться туда, где выросла. Особенно в Рождество, в день их гибели. Мне становится грустно, а потом им становится грустно, потому что мне грустно, и я… – Она сделала глоток и поставила бокал. – Думаю, это просто неправильно во всех смыслах. – Понимаю, – кивнул Макс. Когда принесли счет, возникла предсказуемая неловкость с копанием в сумках и кошельках, но Макс настоял на том, чтобы оплатить все самому. Его бумажник, как она уже видела раньше, был битком набит бумажками, квитанциями и сложенными конвертами. Разобрать этот хлам – в списке текущих дел, сказал он, когда совсем прижмет, ну а сейчас ему пришлось вывалить на стол часть бумажек, чтобы найти нужную карту. Один конверт привлек внимание Джози, и она, не говоря ни слова, взяла его и, развернув, посмотрела на лицевую сторону. Почерк был ее. – Что-то не так? – спросил Макс, после того как вернул POS-терминал Хвостикам. Джози покрутила конверт и внимательно посмотрела на него. Он нахмурился. – Это не мое.