– Мне надо с вами поговорить, Филипп. Старик тщательно прикрыл за собой дверь, прежде чем усесться напротив своего сотрудника. – Я хотел бы знать, что вы думаете о Хлое, – сразу перешел он к делу. Мартен был удивлен и не сумел этого скрыть. – В каком смысле? – спросил он, чтобы выиграть время. – Во всех смыслах. Филипп машинально расслабил узел галстука. Пардье внимательно оглядел его своими маленькими насмешливыми глазками. На лице, разрушенном течением лет, молодые, почти детские глаза. Взгляд, никогда не менявшийся в зависимости от настроения. Невычислимый. Мартен наконец решился: – Она умная девушка и очень талантливая. – А еще? – Она труженица, никогда не жалеет своего времени. – Выкладывайте, Филипп! – велел Пардье с легким смешком. Мартен поудобнее устроился в кресле. – Лучше скажите мне, что вы желаете услышать! – Какое чувство, настоящее чувство вызывает у вас мадемуазель Хлоя. Что вы действительно о ней думаете, без околичностей. – Я восхищаюсь ею, – признался Мартен. – Она одарена, у нее богатое воображение. У нее всегда наготове решение, меткое замечание. Она блистательна. Она никогда не сдается. Мне редко встречались люди с такой силой воли. – Продолжайте, – подбодрил Пардье. Мартен заколебался, по-прежнему не зная, к чему клонит Старик. – Я восхищаюсь ею, да, – повторил он. – Но… не хотел бы я быть на ее месте, потому что она наверняка испытывает мучительные ощущения. – Вы полагаете? – Я уверен. Честолюбие пожирает ее, отдаляет от всех остальных. Она никому не доверяет… Думаю, она боится провала. – Как и все мы, верно? – Конечно. Но у Хлои это болезненное. Единственное, что идет в счет. Очень боюсь, что рано или поздно она сломается из-за того, что всегда хочет держать руку на пульсе. Всегда быть безукоризненной… лучшей во всем. Он замолчал, Пардье продолжал его разглядывать. – Спасибо, Филипп. – Да не за что. А к чему такие вопросы? – Чтобы проверить, правильный ли я сделал выбор. Горло Мартена сжалось. Галстук он уже расслабил, больше ему ничего не оставалось. – Правильный выбор? – Вы прекрасно знаете, о чем я говорю, – продолжил Пардье. – О том или той, кто сменит меня во главе агентства. – Вы уже кого-нибудь выбрали?.. Это Хлоя, не так ли? – Нет. Это вы, Филипп. Мартен выдержал удар. – Почему вы молчите? – спросил Пардье. – Я… Я удивлен, простите меня. Откровенно говоря, я думал, вы выберете Хлою. – Я долго колебался между вами двумя, признаю. Но в конечном счете сомнения отпали. И допрос, который вы только что прошли, только укрепляет меня в моем выборе, сделанном очень давно. Что я ценю в вас, Филипп, и что сделает вас великолепным руководителем, так это вашу человечность. Вы умеете различать достоинства других, умеете их признавать. А значит, сумеете и использовать их. Хлоя слишком зациклена на себе, чтобы видеть тех, кто ее окружает. Вы абсолютно правы: все остальные для нее лишь потенциальные враги или в лучшем случае рабы, инструменты. Остается идти по их головам, чтобы взобраться повыше. Все выше и выше… Я никогда не передам дело своей жизни в ее руки. – Она этого не перенесет, – вдруг с уверенностью сказал Мартен. – Знаю. Она уйдет из агентства, наймется к конкуренту. Для нас это потеря, из-за всех качеств, которыми она обладает и которые вы только что упомянули. Но я принял решение. И оно окончательное. – Когда вы собираетесь объявить о нем? – Я говорил с Хлоей. И заставил ее поверить, что выбрана будет она. Мартен побледнел до синевы. – Вы считаете меня чудовищем, не так ли? Филипп даже не думал отрицать. – На вашем месте Хлоя ответила бы мне понимающей улыбкой! – Вы себе представляете, каким для нее это будет ударом? – Да. Но мне нужно, чтобы она продолжала работать до официального объявления, а не тратила все свое время на поиски подходящего места где-то еще. Для меня на первом месте интересы дела. И я рассчитываю на вас, чтобы она до самого конца продолжала верить, что счастливая избранница именно она. Мартен колебался. Но под взглядом Старика сдался. – Хорошо, я буду молчать. – Я жду от вас большего, чем молчание, Филипп. Вы не должны ничего показать. Могу я на вас рассчитывать? – Можете. – Отлично. Старик встал, подошел к двери. Но прежде, чем выйти, обернулся. – На самом-то деле… вы ведь мне не сказали, довольны ли вы тем, что станете моим преемником. Так как? – Дайте мне время осознать, месье. Пардье откланялся с улыбкой на губах. Филипп подошел к окну кабинета и долгое время стоял там. Обуревающие его сомнения мешали ему радоваться. Возможно, Пардье выбрал его. Возможно, нет. Он начинал лучше узнавать этого старого лиса. Способного на все. Способного врать не краснея. Способного столкнуть лбами двух преемников, чтобы оценить их и вынести суждение на финишной прямой. В любом случае следует подстраховаться, чтобы порвать финишную ленточку первым. Что-то вроде финального испытания, где все дозволено. Все. Глава 8 Они опоздают. Но Хлоя не решается попросить Бертрана прибавить скорость. Он с самого утра немного напряжен. Она, кстати, тоже. Поэтому она сдерживается. Уже почти час дня, а они едва въехали в Париж. Хлоя смотрит, как течет Сена, под серым небом изображая хамелеона. – Ты уверена, что Кароль не смутит, если я к вам присоединюсь?