– Нет, я хочу, чтобы вы с Фэнни Мэй обсудили связующие звенья, узлы соединения. – Узлы соединения? – Узлы соединения. Я хочу, чтобы вы, черт возьми, узнали, что калебаны имеют в виду под «узлами соединения». – Узлы соединения – это прекрасно, – сказал Фурунео. – Есть какой-нибудь способ отрегулировать температуру в этом термостате? – Вы можете обсудить и это; постарайтесь выяснить, зачем калебану такая жара. – Хорошо, если я только не расплавлюсь прежде. Где вы будете? – Я выхожу на охоту, если, конечно, Фэнни Мэй и я придем к согласию относительно узлов соединения. – По-моему, в ваших словах мало смысла. – Да, вы правы, но я попытаюсь нащупать следы – если Фэнни Мэй отправит меня туда, где разворачиваются ключевые события. – А-а-а, – произнес Фурунео и нахмурился. – Но вы можете попасть в ловушку. – Возможно. Фэнни Мэй, ты слушала наш разговор? – Объясни, что значит «слушала»? – Не бери в голову. – Но голова правит миром! Макки с трудом сглотнул пересохшим горлом, а потом заговорил: – Фэнни Мэй, тебе известна информация, которой я только что обменялся здесь с моим другом? – Объясни «только что об…» – Ты ее знаешь? – не выдержав, рявкнул Макки. – Усиление мало помогает коммуникации, – назидательно произнес калебан. – Я обладаю необходимым тебе знанием, предположительно. – Предположительно, – упавшим голосом повторил себе под нос Макки. – Ты можешь отправить меня в то место, недалеко от которого находится Эбниз, но так, чтобы она не догадывалась о моем присутствии и чтобы я мог следить за ней? – Ответ негативный. – Почему нет? – Прямое запрещение по условиям контракта. – О, вот оно что, – Макки опустил голову и на некоторое время задумался, но потом продолжил: – Хорошо, ты можешь послать меня в такое место, где я мог бы благодаря собственным усилиям узнать о местоположении Эбниз? – Такая возможность есть. Контракт позволяет исследование узлов соединения. Он ждал. Жара была осязаемой, словно вещественный предмет, давящий на органы чувств. Макки видел, что Фурунео уже почти размяк. – Я повидался с матерью, – сказал планетарный агент, заметив, что Макки смотрит на него. – Это просто великолепно, – отозвался тот. – Она купалась с друзьями, когда я, по милости этого калебана, плюхнулся к ним в бассейн. Вода была просто великолепна. – Вот они удивились! – Они решили, что это очень удачная шутка. Хотелось бы мне знать, как работает волшебное S-око. – Вы не одиноки: знать это хотят миллиарды сознающих. У меня по спине бежит холодок, когда я думаю, какая исполинская энергия нужна для подобных перемещений. – Хорошо бы холодок пробежал и у меня по спине – желательно прямо сейчас. Знаете, это какое-то странное, почти сверхъестественное ощущение: только что ты говорил со своими старыми друзьями и вдруг оказываешься в разреженной атмосфере Сердечности. Как вы думаете, что они подумали? – Они подумали, что это волшебство. – Макки, – вдруг заговорил калебан. – Я люблю тебя. – Ты… что? – взорвался Макки. – Люблю тебя, – повторил калебан. – Аффинность одной личности к другой личности. Эта аффинность выше видовой принадлежности. – Думаю, что да, но… – Так как я обладаю универсальной аффинностью к твоей личности, то узлы соединений открыты, что позволяет исполнить просьбу. – Ты можешь отправить меня в то место, недалеко от которого находится Эбниз? – Ответ утвердительный. Согласно пожеланию. Да. – Где это место? – спросил Макки. Ощутив дуновение холодного ветра и стукнувшись подошвами о пыльную землю, Макки понял, что с этим вопросом он обратился к какому-то замшелому камню. Некоторое время он тупо смотрел на камень, стараясь сохранить равновесие. Валун был высотой около метра, покрытый желтыми прожилками кварца с блестящими вкраплениями. По положению местного солнца Макки определил, что время идет либо к полудню, либо к вечеру. Он стоял посреди лужайки под маленьким желтым светилом. Позади камня, луга и клочковатых желтых кустов был виден плоский горизонт, изломанный высокими зданиями какого-то города. – Она меня любит? – спросил Макки у камня. ? ? ? Нельзя недооценивать силу мышления, умеющего выдавать желаемое за действительное: оно способно отбросить то, что видят глаза, и то, что слышат уши. (Дело Эбниз, секретные материалы БюСаба) Бич и оторванная рука паленки прибыли в соответствующую лабораторию БюСаба, когда в ней никого не было. Начальник лаборатории – ветеран Бюро по имени Тредж Тулук, урив, родом из глухой деревни, – покинул свое рабочее место, чтобы посетить конференцию, созванную сразу после сообщений Макки. Как и большинство спиногнутых, Тулук был уривом, обладающим особой восприимчивостью к запахам. Он имел типичное для представителей этого биологического вида тело – длиной около двух с половиной метров, оно было раздвоено внизу и оканчивалось трубчатыми отростками, приспособленными для ходьбы, снабжено вертикальной лицевой щелью и выступающими конечностями-манипуляторами, свисавшими из нижнего угла щели. Долгое общение с людьми сделало походку Тулука живой и быстрой, научило любить одежду с карманами и говорить циничным тоном, не свойственным уривам. Из верхнего угла лицевой щели выступали четыре глазные трубки – зеленые и мягкие. Вернувшись с конференции, он сразу понял, что? за предметы лежат на полу его лаборатории. Эти вещи вполне соответствовали описанию, данному Сайкером. Тулук недовольно буркнул, выразив неудовлеторенность небрежным способом доставки вещественных доказательств, но сразу забыл о возмущении, погрузившись в изучение предметов. Для начала он и вызванные им помощники сделали голографический скан бича и руки, а затем приступили к их расчленению. Как и ожидалось, гены паленки оказалось не с чем сравнивать. Эта рука принадлежала одной из особей, которые не были внесены в реестр Конфедерации сознающих. Тулук заполнил карту ДНК и обозначил последовательность оснований. Он сделал это автоматически – на всякий случай – и потому что так было положено. При необходимости поможет идентифицировать владельца руки. Тем временем помощники исследовали бич. Компьютер распечатал протокол, согласно которому данный предмет являлся бычьим хлыстом – из тех, какие были в употреблении на древней Земле. Бич был изготовлен из бычьей кожи, и этот факт доставил несколько неприятных мгновений самому Тулуку и его помощникам – убежденным вегетарианцам. Поначалу они думали, что бич сделан из синтетического материала. – Жуткая архаика, – отозвалась о биче одна из ассистенток Тулука, молодая чизерка. Другие согласились с этим суждением – даже пан-спекки, которому для выживания нужно было периодически возвращаться к плотоядному типу питания. Внимание исследователей было вскоре отвлечено интересным и необычным способом соединения молекул, из которых состояли клетки бычьей кожи. Исследование бича и руки пошло своим чередом. ? ? ? Не существует такого понятия, как чистая объективность. (Говачинский афоризм) Макки принял дальний вызов, стоя на грунтовой дороге приблизительно в трех километрах от замшелого камня. Все это расстояние он преодолел пешком, испытывая нарастающее раздражение от окружающего его незнакомого и унылого мира. Город, как он очень скоро понял, оказался миражом, висящим над пыльной равниной, поросшей высокой травой и колючим кустарником. На этой равнине было почти так же жарко, как в сфере калебана. Единственными живыми существами, которых он до сих пор видел, были рыжеватые звери и бесчисленные насекомые – кузнечики, гусеницы, мухи, стрекозы. В дороге были выдавлены две параллельные колеи цвета ржавого железа. Дорога, судя по всему, начиналась на видневшихся вдалеке и справа синеватых холмах, гряда которых тянулась влево к выжженному горизонту. На дороге не было ни одного сознающего существа, за исключением самого Макки. Нигде не клубилась пыль, которая могла бы выдать другого путника. Макки был почти счастлив, когда его охватил смешливый транс. – Это Тулук, – произнес вызывающий. – Мне поручили связаться с вами немедленно после выяснения какой-либо информации. Надеюсь, я не слишком сильно вас потревожил.